Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу» - Евгений Михайлович Майбурд

к моему отцу. Ваша тревога была совершенно напрасной, так как промелькнувшие о нем во всех газетах сообщения, как и ранее появлявшиеся утверждения, абсолютно неосновательны. Папа сейчас в сравнительно хорошем состоянии, и наши друзья могут быть вполне спокойны…»[217].

Паника безосновательна. Сообщения ложны. Обычная газетная утка.

Что было в действительности?

Где-то в 70-е годы у Маркса вошло в обыкновение (которое сохранилось и в дальнейший период) устраивать себе «отпуска», выезжая на воды для поправки здоровья. В августе 1871 г. он отправился на две недели в курортный город Брайтон.

Если судить по интонациям и содержанию его писем из Брайтона к Энгельсу (19 августа) и домой (25 августа), в указанный период Маркс не испытывал особого недомогания. Энгельсу он пишет о текущих делах, не оставляя их, как видно, и на отдыхе (33/59). Домой – о разного рода забавных случаях, о каких-то делах и текущих заботах, об общих знакомых и т. п. (33/240).

О самочувствии своем – коротко и вскользь: сообщает о благотворном воздействии морского воздуха и ванн, сожалеет, что не захватил успокоительного для печени (беспокоит), жалуется на насморк и кашель в связи с ветрами и дождями (33/59 и 240). Обычный отдых обычного – со своими хроническими болезнями – курортника, которому не очень повезло с погодой. Бывает.

Если бы газетчики мира справились о здоровье Маркса у его домашних или Энгельса, сообщений об опасной болезни не должно было быть. Вероятно, эти проныры пользовались источником менее достоверным либо просто подхватили безосновательный слух, кем-то пущенный, «ввиду слабости его организма».

Ввиду слабости его организма… Даниельсон пишет об этом как о факте общеизвестном. И неудивительно. Собственное здоровье, а точнее, нездоровье – перманентный сюжет писем Маркса ко всем его адресатам на протяжении почти всего лондонского периода (последние 33 из 65 лет его жизни).

Тема болезни начинает звучать в его письмах непосредственно с 1850 г. Что тут особенного? Ничего. Любой почти человек иногда заболевает, лишается на время (частично или полностью) дееспособности, а затем выздоравливает и возвращается к нормальной жизнедеятельности. Точно так воспринимаем мы и сообщения о своих болезнях, исходившие от Маркса в первые годы лондонской эмиграции, – тем более что сообщения те ограничиваются, как правило, сухим перечислением: заболел, слег, пролежал, встал на ноги… Да и периодичность их не выходит за рамки «обычной нормы» – два-три раза в год.

Постепенно, однако, сообщения Маркса о своем нездоровье начинают все более учащаться. И конкретизироваться.

Геморрой (29/6), болезнь печени (29/109, 252 и 30/65, 287), зубная боль (29/300), свинка (29/321), воспаление глаз (30/503), «невралгия всей левой части головы» (30/467), многодневная рвота (31/113), инфлюэнца (31/126), разлитие желчи (31/104), ревматизм в правой руке (31/116, 170), снова зубная боль и ревматизм (31/175), снова печень (31/201), кожные заболевания.

Перечень далеко не полный, хотя определенно можно утверждать, что воды в колене – не было.

Допустимо ли шутить над больным человеком, даже если человек этот был нами уличен неоднократно как беспримерный лжец, лицемер и фабрикант фальшивых документов? Здоровье – это особая область нашего бытия, и больной человек есть больной человек, мы сразу обязаны вспомнить, что он наш брат. Это неоспоримо.

Вопрос в другом: насколько достоверны имеющиеся в анналах сведения о болезнях и болячках Карла Маркса? Ибо, как понимает наш читатель, главный, а чаще всего единственный источник сведений о здоровье Карла Маркса – это Карл Маркс. Источник, мягко говоря, не вполне надежный.

Болезнь, заболевание, плохое самочувствие – обычная у Маркса мотивировка задержки с ответом на письма разнообразных своих корреспондентов. Мы уже и прежде иногда имели случаи заметить, как Маркс преувеличивал степень тяжести своих заболеваний ради оправдания своей неаккуратности с ответами на письма его друзей. Не следует удивляться и в этом случае, если оказалось бы, что встревожившие Даниельсона сообщения газет не были злонамеренной выдумкой продажных писак, а основывались на определенном, страдающем хронической недостоверностью источнике.

Я уже почти две недели нахожусь здесь по совету врача, так как мое здоровье сильно ухудшилось в результате очень напряженной работы… (33/238) —

пишет Маркс из Брайтона в Нью-Йорк 25 августа 1871 г. некоему Фридриху Больте, активисту рабочего движения среди американских немцев и сотруднику газеты «Арбайтер цайтунг».

Разгадка многочисленных необоснованных газетных сообщений, упомянутых Элеонорой в ответе Даниельсону, заключается в том, что наклепал на Маркса не кто иной, как сам же Маркс, передавший злополучное сообщение непосредственно в печать.

Мы бы не удивились, если бы сегодня выяснилось, что нью-йоркская «Арбайтер цайтунг» хронологически была первой газетой, поместившей сообщение об опасной болезни Карла Маркса. А много ли нужно времени, чтобы корреспонденты из других стран передали это сообщение в свои газеты? Очень долго катилась весть до Санкт-Петербурга – больше двух недель, – а докатившись, переполошила русских друзей Карла Маркса, доподлинно (из первых рук!) знавших о слабости его организма.

Да, вспомним: с чего начинается «Капитал»? С сообщения о «многолетней болезни, которая все снова и снова прерывала мою работу» (почему только и затянулось это продолжение вышедшей восемью годами ранее «К критике политической экономии»). Какая-то, не называемая по имени, многолетняя болезнь, временами выводящая из строя, – наверное, что-то из ряда вон выходящее.

Какой мужчина станет публично жаловаться на состояние своего здоровья?! Тем более станет ли муж науки начинать солидную ученую монографию сообщением о своей болезни, если это ерунда какая-нибудь вроде стенокардии, гастрита или радикулита.

Ну, что же, поскольку история болезни Карла Маркса меньше всего освещена в истории марксизма, попытаемся восполнить этот пробел, не претендуя, как и во многих других случаях, на исчерпывающую полноту нашего исследования и бесспорность наших выводов. Последнее само собой разумеется. Ибо нам приходится использовать только те источники, какие имеются в нашем распоряжении: письма Карла Маркса, его близких и друзей.

Мы уже отметили, что привычное Марксово оправдание задержки с ответом на чье-нибудь письмо или других промедлений – ссылка на болезнь. Но здесь имеется важное различие по адресатам.

Для «всех прочих» чаще всего так и называлось: болезнь. Без объяснений и уточнений. Болел, поэтому не мог ответить на письмо.

Для некоторых особо близких партайгеноссе (Вейдемейер, Кугельман, Либкнехт…) болезнь иногда называлась по имени.

Вейдемейеру, 1 февраля 1859 г.:

Твое письмо, датированное 28 февраля 1858 г., пришло сюда (по крайней мере, попало мне в руки) в конце мая, а отвечаю я в феврале 1859 года. Причина очень проста. Весенние и летние месяцы у меня все время болела печень, и я только с трудом выбирал время для необходимой работы. Поэтому не могло быть и речи о том, чтобы писать письма, кроме случаев, когда это было абсолютно необходимо (29/465).

За указанный период в восемь месяцев Марксом было написано не менее 40 писем (в среднем пять в месяц) к Энгельсу и другим