Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

IV. АВГУСТОВСКАЯ РЕФОРМАЦИЯ

Он разбил свое сердце, потому что хотел сделать людей не только счастливыми, но и хорошими. Этого Рим ему никогда не простил. Преобразование нравов — это самая трудная и деликатная ветвь государственного искусства; немногие правители дерзнули взяться за него; большинство правителей предоставили заниматься им лицемерам и святым.

Август начал с довольно умеренных законов, посредством которых он пытался положить конец этническим изменениям в составе римского населения. Население больше не уменьшалось; напротив, оно возрастало. Этому способствовали государственные хлебные раздачи, приток богатств и рабов. Поскольку к раздачам допускались и вольноотпущенники, многие граждане выпускали на свободу старых или больных рабов, чтобы об их пропитании заботилось государство; более благородные мотивы лежали в основании освобождения еще большего числа рабов, а многие невольники скапливали достаточно денег, чтобы купить себе свободу. Так как сыновья вольноотпущенников автоматически становились римскими гражданами, эмансипация рабов и высокая рождаемость среди иностранцев вместе с невысоким процентом прироста коренного населения стали причинами изменения расового состава жителей Рима. Август удивлялся, как можно добиться хоть какой-нибудь стабильности при таком разнородном населении и какой преданности империи можно ожидать от тех, в чьих жилах течет кровь покоренных народов. По его требованию lex Fufia Caninia (закон Фуфия и Каниния –2 г. до н. э.) и более поздние законы разрешали освобождать всех рабов тем, у кого их было не больше двух, половину — тем, кто имел от трех до десятка рабов, треть — тем, кто был хозяином от одиннадцати до тридцати рабов, четверть — тем, кто имел от тридцати одного до ста рабов, пятую часть — тем, у кого было от ста одного до трехсот рабов; ни одному из хозяев не разрешалось освобождать более сотни человек.

Кому-то может показаться, что энергию Августа следовало бы направить на ограничение рабства, а не свободы. Но античность принимала рабство как данность и с ужасом встретила бы попытку полного освобождения рабов, принимая во внимание его экономические и социальные последствия; точно так же, как предприматели и работодатели нашего времени страшатся того, что система социального обеспечения приведет к лености наемных работников. Август мыслил в понятиях своего класса и своего народа; он не представлял себе сильный Рим без характера, храбрости и политических способностей, которые были непременными атрибутами старинного римского нрава, и прежде всего старинной аристократии. Упадок старинной веры, замечаемый им в высших сословиях, уничтожил священные основы брака, супружеской верности и родительства; переход от сельской жизни к городской уменьшил значение детей как дополнительных рабочих рук, сделав их скорее обузой или игрушкой; женщины стремились к тому, чтобы быть привлекательными скорее как любовницы, чем как матери; в общем, казалось, что желания индивидуумов противоречат интересам расы. Еще более оттеняя это зло, самым прибыльным занятием в Италии стала охота за наследствами{468}. Люди, не имеющие детей, могли быть уверены, что в старости будут окружены толпами льстивых вурдалаков; и так много римлян получали удовольствие от этой голодной любезности, что это стало еще одной причиной распространения бездетности. Более длительная, чем прежде, воинская служба отвлекала значительное число молодых людей от женитьбы в самые подходящие для нее годы. Большая часть коренных римлян вообще избегала супружества, предпочитая проституток и наложниц череде жен. Представляется, что и большинство состоявших в браке прибегало к «планированию» семьи посредством абортов, детоубийств, coitus interruptus (прерванного соития) и контрацепции{469}.

Августа удручали эти знаки расцвета цивилизации. Он приходил к ощущению, что необходим возврат к старой нравственности и старинной религии. В нем возродилось почтение перед mos maiorum, когда годы усилили его духовное зрение и утомили его телесную оболочку. Он чувствовал, что для настоящего вовсе не является благом слишком радикальный разрыв с прошлым; как человеку необходима память, так народу, чтобы сохранить душевное здоровье, нужно опираться на преемственность традиций. Старея, он все внимательнее вчитывался в труды римских историков и завидовал добродетелям, которые приписывались в их книгах прошлым поколениям. Он с огромным удовольствием выслушал речь Квинта Метелла о браке, прочел ее перед сенатом и императорским указом рекомендовал для чтения народу. Большинство представителей старшего поколения были с ним совершенно согласны; они как бы образовали некую пуританскую партию, рвущуюся реформировать мораль при помощи законов; возможно, их влияние на Августа опиралось на авторитет Ливии. Благодаря своим цензорским и трибунским полномочиям Август провозгласил — или провел через народное собрание — серию законов (время их издания и последовательность нам неизвестны), нацеленных на восстановление нравственности, брака, супружеской верности, родительских обязательств и более простого образа жизни. Они запрещали подросткам посещать публичные представления без сопровождающего их взрослого родственника; исключали женщин из атлетических состязаний и отводили им на гладиаторских сражениях места в самых верхних рядах; ограничивали расходы на приобретение домов, слуг, устройство угощений, свадеб, покупку драгоценностей и платья. Самым важным из этих Юлиевых законов[46] явился «Юлиев закон о соблюдении скромности и пресечении прелюбодеяний» (lex Julia de pudicitia et de coercendis adulteriis — 18 г. до н. э.). Здесь впервые в римской истории брак был взят под защиту государства, вместо того чтобы остаться в отцовской власти (patria potestas). Отец сохранял за собой право убить прелюбодействующую дочь и ее сообщника, застав их на месте преступления; мужу позволялось убить любовника жены, если тот был бы обнаружен в его доме; но убить жену от мог только в том случае, если бы обнаружил, что она грешит в его собственном доме. В течение шестидесяти дней после изобличения жены в прелюбодеянии муж должен был представить ее перед судом; в случае, если он не выполнял этого требования, обвинить ее в преступлении обязывался отец; если этого не сделал и отец, обвинить ее в преступлении мог любой гражданин. Неверная жена подлежала пожизненному изгнанию, теряла треть своего имущества и половину приданого и не имела права вновь выходить замуж. Схожие наказания были предусмотрены и для мужей, которые попустительствуют разврату своих жен. Однако жена не могла обвинить мужа в неверности, и он, пользуясь юридическим иммунитетом, вполне мог вступать в связи с официально зарегистрированными проститутками. Этот закон касался только римских граждан.

Вероятно, в то же самое время Август провел другой закон, обычно именуемый lex Julia de maritandis ordinibus по одной из его глав, посвященной «сословиям», то есть двум высшим классам. Он преследовал троякую цель: с одной стороны, поощрить, а с другой — ограничить известными условиями вступающих в брак; замедлить процесс разбавления римской крови кровью чужеродной; восстановить старое