А. Боханов - История России. XX век

Современный исследователь справедливо отмечает сложный, многослойный характер стахановского движения. Неоднозначными были мотивы, которыми руководствовались стахановцы. Преобладали, видимо, три из них: 1) материальный: «заработавший» вследствие общей экономической стабилизации рубль, широкое внедрение сдельной оплаты труда стимулировали повышение норм выработки; 2) социальный: приобщение к «племени стахановцев» резко повышало социальный статус рабочего. Стахановец-металлург В.М. Амосов вспоминал: «Кем я раньше был? Самым, как говорится, последним человеком... Соревнование пробудило во мне жажду знаний... Для таких, каким был я, создали курсы мастеров. Учился я на них с увлечением... и кончил курсы на «отлично»... Городской комитет партии направил меня в Харьков, в Промакадемню, продолжать учебу... Как передовика производства, меня избрали в состав руководящих партийных органов — членом горкома и обкома партии. В 1939 г . меня наградили орденом Трудового Красного Знамени, а весной того же года я был делегатом XVIII съезда нашей партии»; 3) патриотический. В годы первой пятилетки на советских предприятиях трудилось около 30 тыс. иностранных специалистов и рабочих: часть из них была захвачена пафосом социалистического строительства, стремилась интегрироваться в советский социум; другие как бы самоизолировались в рамках иностранной колонии; третьи, особенно иностранные «спецы», проявляли «колониально-пренебрежительное» отношение к советским рабочим. Стахановец, рабочий Московского станкостроительного завода им. С. Орджоникидзе, И.И. Гудов много лет спустя после совершения своих первых рекордов вспоминал: «Что заставило меня это сделать? Материальный интерес? Несомненно.., но не только это... Когда я взялся за дело и стал применять всякие поправки и приспособления, сколько раз думалось: если запорю партию или станок сломаю, пожертвую всем: готов голодать, холодать, не только свою получку, но и получку жены принесу. А своего добьюсь! Очень меня за живое задели все эти разговоры, что советские рабочие какие-то недотепы». Аналогичное свидетельство директора 1-го ГПЗ И.И. Меламеда: «Когда наши инженеры выезжали за границу, то они чувствовали себя глубоко оскорбленными тем отношением, которое они там встречали. «Это норма американского рабочего, — говорили нам, — а мы рассчитывали на вашего рабочего, советского. Вы этой нормы, конечно, не вытянете». И нормы снижали на 15—20%. Это задевало самолюбие...

Движение захватило широкие слои рабочих. Максим Горький говорил об «огненном взрыве массовой энергии». От пролетариата не отставали представители других социальных слоев. «Стахановизм» порой принимал абсурдные формы: зубные врачи обязывались утроить норму по удалению зубов, балерины «по-стахановски» крутили фуэте, в театрах вместо двух премьер выпускали двенадцать... Есть свидетельства, что партия пыталась противодействовать этим «перегибам», но это удавалось не всегда. Стахановцы сопротивлялись регламентации «сверху».

В «верхах» наметились две интерпретации стахановского движения: преимущественно политическая и технократическая. Первая преобладала на прошедшем в ноябре 1935 г . в Москве Всесоюзном съезде стахановцев. Выступивший на нем Сталин занял «центристскую» позицию: назвал стахановское движение «наиболее жизненным и непреодолимым движением современности» и «будущностью нашей индустрии», в которой оно призвано «совершить революцию»; рекомендовал «дать в крайнем случае» инженерам и хозяйственникам, «этим уважаемым людям, слегка в зубы», если они не проявят готовности и желания поучиться у стахановцев. Немалую лепту в политизацию понятия «стахановец» внес Н.С. Хрущев, заявивший, что «бдительность, твердость, беспощадность к врагу, кулакам, контрреволюционным троцкистам, зиновьевцам, к оппортунистам, которым, конечно, не по душе стахановские методы борьбы за социализм, — эти качества нужно воспитывать стахановцам в себе и во всех рабочих». Еще радикальнее был П.П. Постышев, назвавший стахановцев «самой сокрушительной силой для всей контрреволюции» и поставивший их как фактор власти в один ряд с армией и ГПУ.

Иные оценки стахановского движения прозвучали на декабрьском Пленуме ЦК ВКП(б), где численно преобладали хозяйственники. Пленум расценил это движение как новую форму организации труда, как рационализацию технологических процессов с разделением труда, введением сдельной заработной платы и т.д. Чрезвычайно высокие заработки Стаханова, сообщение о которых на съезде встретили овацией, были названы абсурдными. Отвергалась односторонняя направленность движения на массовость, говорилось о необходимости научно обосновать стахановские методы труда, материально стимулировать и труд инженеров; в целом придать стахановскому движению управляемость, ввести в него элемент подотчетности, поставив все достижения под контроль предприятий.

После речи Сталина началось выявление тех, кто проявил «равнодушие» к стахановскому движению. Предприятия стали ареной борьбы между руководством и рабочими. Ряды стахановцев стремительно росли. На многих предприятиях весной 1936 г . их число стало достигать 20—30% и более от общей численности коллектива. В основном это были молодые выходцы из деревни, с низким уровнем образования. Типичным для этой среды был подсобный рабочий средней квалификации. У них отсутствовали доселе столь непременные для карьеры «пролетарское происхождение» и «заслуги в коммунистическом движении». Подавляющее большинство стахановцев не состояло в партии. Их политическое сознание сводилось к аффектированной вере в Сталина как вождя.

Средствами массовой информации пропагандировались идеи о том, что «стахановское движение — это прямой путь к изобилию, какое будет при коммунизме», о «рождении нового человека». Вскоре газеты запестрели заголовками: «Чудеса нашей страны», «Чудеса произошли на руднике» и т.п. Очевидно, толчок этой лексике был дан в речи Сталина перед выпускниками Военной академии 4 мая 1935 г ., когда он заявил: «Техника во главе с людьми, овладевшими техникой, может и должна дать чудеса». Фигура Сталина в глазах стахановцев сакрализируется: «...И когда Вы взошли на трибуну, нас охватило мощное чувство радости... мы ближе прижались друг к другу и ощутили новый приток какой-то волшебной героической силы». Чувство единения побуждало их отвечать на речь Сталина обещаниями и обязательствами, принимавшими характер обетов. Нередко переход к труду по-стахановски сопровождался преображением человека. Люди, не желавшие трудиться, превращались в образцовых рабочих, осужденные преступники находили в себе силы встать на путь добродетели. Тысячи стахановцев из Кремлевского дворца разъехались по стране. Нарком И.Е. Любимов писал: «Надо видеть и слышать, как они, приезжая к себе на фабрики и в колхозы, рассказывали сотням тысяч и миллионам трудящихся о встрече с товарищем Сталиным».

Однако суровая действительность плохо согласовывалась с мистическим умонастроением. Стахановская революция не располагала экономической теорией, при помощи которой она могла бы избирательно действовать против технических норм и правил. Движение вскоре превратилось в мощный неуправляемый поток пролетарской энергии, нанесший серьезный удар по производству.

1. Противостояние между стахановцами и хозяйственными руководителями привело к дестабилизации управления предприятиями.

2. Расстроились производственные связи, снабжение сырьем (непредсказуемые рекорды противоречили планово-распределительной экономической системе); сократился ассортимент продукции (производилось преимущественно то, на чем можно было устанавливать рекорды).

3. Выросли эксплуатация рабочей силы (за счет увеличения сверхурочных работ), производственный травматизм (профилактический ремонт приносился в жертву росту производственных показателей).

4. Снизились эффективность и качество производства (вследствие штурмовщины, неконтролируемого роста зарплаты).

Расстройство экономики, крах ожиданий значительной части рабочего класса повели к поиску виновных. На новом витке развития как бы воспроизводилась ситуация 1930 г . Конфликты на предпритиях осмысливались стахановцами зачастую как «вредительство» хозяйственных руководителей. Поиски виновных, подстегиваемые партийным руководством, ввиду массовости стахановского движения приобрели огромные масштабы. И «гениальный» маневр Сталина заключался в том, что он терминологически связал с «троцкистами» так называемых «врагов стахановского движения», «врагов народа». Тем самым вождь ускользал от ответственности. Волна террора (конец 1936—1938 гг.) вновь захлестнула хозяйственные кадры, что привело к еще большей дезорганизации производства.

Однако стахановское движение имело и серьезный положительный экономический эффект. В первом полугодии 1936 г . в Москве, Ленинграде, на Урале и Украине состоялись отраслевые конференции по пересмотру технических нормативов и норм выработки. С учетом опыта работы стахановцев нормы выработки были повышены (по различным отраслям) на 13—47%. В результате массового освоения новых норм выработки и их перевыполнения весной 1937 г . в отдельных отраслях нормы были вновь повышены на 13— 18%. Но и эти нормы были быстро освоены.