Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2 - Николай Александрович Митрохин

кооперации 1920-х годов и достижениям югославского социализма под руководством Тито. Лисичкин после МГИМО был успешным председателем колхоза в Северном Казахстане. Собственно, как он признавал позднее, его успех был обеспечен тем, что половина его подчиненных, включая всю верхушку колхоза, была этническими немцами, которые вполне управлялись сами, и его основной задачей было им не мешать. Добившись успеха на этом поприще, он вернулся на дипломатическую работу и несколько лет провел в посольстве в Югославии, где сблизился с ведущими экономистами, обеспечивавшими реформирование.

С другой стороны, Лисичкин и его группа были аграрными лоббистами, намеревающимися «перетащить одеяло» бюджета на сторону крестьян, отобрав ресурсы у ВПК.

Я считал и сейчас твердо уверен, что Россия начнет возрождаться, если сельское хозяйство поставить в то положение, в котором вчера находился военно-промышленный комплекс. Когда мы начнем давать туда столько, сколько получал он, тогда и начнется подъем,

— говорил Лисичкин в 2000 году[962].

Группа также имела сильный уклон в сторону «народнических» воззрений на русское крестьянство и была связана с первым поколением писателей-деревенщиков. Те с сочувствием описывали бедность и нищету русского крестьянства, а также критиковали власть за формы его эксплуатации. Основной фигурой среди них был Ефим Дорош, автор «Деревенского дневника», опубликованного в «Новом мире». В нем тоже присутствовали заметки по экономическим темам.

Как говорилось выше, костяк группы первоначально сформировался в редакции «Советской России» в 1964–1965 годах. В 1965-м в «Известиях» состоялся «бенефис» Лисичкина для широкой аудитории. В № 49 он опубликовал статью «Жизнь вносит поправки», где

доказывал, что не мы глупы и плохи, а планы не учитывают наших реальных потребностей. Иными словами, плановики сознательно игнорируют информацию рынка, считая его существование противоестественным для социализма[963].

Статья была опубликована с санкции главного редактора «Правды» Алексея Румянцева, а к Румянцеву Лисичкина отправил главный редактор «Известий» Лев Толкунов, считавший необходимым заручиться его поддержкой[964]. Данный текст можно считать манифестом прогрессистских советских экономистов и экономических журналистов, которые видели необходимость ухода (хотя бы частичного) от плановой экономики[965].

В рамках последовавшей на страницах газеты дискуссии о планировании свое мнение высказали как сторонники планирования из московских академических и образовательных институтов, так и крупные ученые (включая Леонтьева и Кронрода). В следующем году Лисичкин опубликовал в издательстве «Экономика» книгу «План и рынок»[966]. Она стала, вероятно, самым известным изданным в СССР 1960-х годов текстом в защиту рыночных отношений.

При этом Лисичкин со своей книгой нашел поддержку и в аппарате ЦК КПСС (он не указывает, в каком отделе, но он явно обзавелся там покровителями, которые помогли издать и его вторую книгу, публикация которой проходила с большими сложностями), и в редакции «Нового мира», который начал его систематически публиковать.

В 1965 году после изгнания Волкова из редакции «Советской России» большинство членов редколлегии «Правды» отказались принимать его на работу (несмотря на желание главного редактора и его первого зама), поскольку увидели (и не случайно) вероятность прихода к ним и других членов группы. Это, помимо идеологических споров, означало усиление конкуренции за рабочие места[967].

Тем не менее для сотрудников аппарата ЦК КПСС, равно как и для других слоев высшей бюрократии, журналисты центральных изданий (особенно партийных) были важны, поскольку информировали их о реальных проблемах и предлагали пути их решения. Помимо собственно деятельности СМИ, включавшей публикацию «острых» и «проблемных» статей, журналисты обеспечивали аппарат ЦК КПСС аналитическими записками, обзорами писем читателей, делились — неофициально, полуофициально и официально, но не публично (например, на совещаниях в ЦК) — имеющейся информацией и своими соображениями. Некоторые из них в дальнейшем переходили на работу в партийные и государственные органы. С другой стороны, отставленные из аппарата власти чиновники также активно шли в журналистику.

Волков, рассказывая о главной газете страны — «Правде», которая в 1960-х годах (сначала при главном редакторе Алексее Румянцеве, потом Михаиле Зимянине) считалась довольно либеральным по меркам советской прессы изданием, пишет:

…Почти все редактора отделов и политические обозреватели либо пришли из ЦК, либо имели теснейшие связи в «верхах», свои «выходы» на членов Политбюро. У каждого был свой покровитель, которому все, что происходит в редакции, докладывалось, подавалось под нужным соусом. И уволить кого-либо было крайне сложно, если человек сам не ухитрится вляпаться в слишком уж предосудительную с партийной точки зрения историю[968].

Политический капитал можно было набрать и прямо в редакции, например работая над «предложениями по усовершенствованию экономики для доклада» Генерального секретаря по поручению, прямо данному аппаратом ЦК КПСС. Для этого в редакции, как и в ЦК, собиралось свое специальное совещание (причем не только штатные сотрудники, но и близкий к редакции «актив» специалистов) с обменом мнениями и написанием «записки», то есть документа с развернутыми предложениями[969].

Влиятельные экономические журналисты в Советском Союзе, таким образом, как и в других странах, были частью политического класса и в этом качестве выступали в качестве субъектов и объектов политической борьбы, например пропагандировали идеи прогрессистски настроенных академических ученых, таких как Немчинов, Новожилов, Леонтьев, Бирман, Венжер[970].

Политически складывалась новая ситуация. Одно дело, когда те же сотрудники Института экономики или институтов при Госплане обсуждали свои идеи в аудиториях на 20–50 человек и писали не доступные никому записки в ЦК, Совмин и Госплан. Совсем другое дело, когда с помощью этих журналистов массовую аудиторию получали идеи прогрессистского экономиста Владимира Венжера, о котором мы подробнее говорили выше. Он считал, что объем производства в сельском хозяйстве должен регулироваться государством только с помощью цен, устанавливаемых на закупаемые у колхозов товары. Трибуну в СМИ Венжер получил после решения Волкова (и главного редактора «Советской России» Константина Зародова) публиковать его статьи в рамках общей дискуссии об экономической реформе в 1965 году[971]. Подобные материалы, в том числе «проблемные» статьи, основанные на идеях либеральных экономистов, могли встречать поддержку со стороны высокопоставленных партийных и государственных чиновников:

Накануне [мартовского] пленума [1965], совсем незадолго, мы опубликовали двойной «чердак» — то есть весь верх внутренних полос был занят одной статьей — «Проблемы сельской экономики». В ней подводились итоги всех дискуссий и в концентрированном виде излагались предложения по совершенствованию «экономических методов хозяйствования». Зародов очень волновался по поводу этой публикации. <…> Я попросил спецкора отдела Светлану Ярмолюк показать ее Лисичкину — для перестраховки. Он выразил свой восторг и особо обратил внимание на одну фразу: «дать „поработать“ закону стоимости, смелее отдавая предпочтение торговле перед распределением». Сколько его лупили за один