История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III - Алексей Михайлович Величко

Первоначально они отдались под власть одного из сильных бедуинских племен, но уже в 819 г. александрийские арабы объявили себя независимыми от династии Аббасидов, основав собственное государство. Багдад пока никак не мог наказать дерзких и неблагодарных мятежников, но аль-Хаким решил, что ему вполне по силам не только вернуть тех в свое подчинение, но и попутно захватить Александрию. Опасаясь его мести, в 822 г. часть александрийских арабов отплыла в поисках более подходящих земель. На немногих судах они дошли до острова Крит. Он поразил их своим великолепием, но сарацины даже подумать не могли о том, чтобы с ходу овладеть Критом. Разглядывая его с кораблей, арабы решили вернуться в Испанию и, подкрепившись силами, в следующем году захватить желанный остров, о котором они говорили: «Вот та самая земля, которая сочится медом и молоком».

И действительно, весной следующего года арабский отряд, разместившись на 40 судах, беспрепятственно высадился у мыса на южном побережье Крита. Немедленно сарацины разбрелись по острову в поисках добычи, а их предводитель Апохапс тем временем приказал поджечь стоявшие на причале суда. На гневные и недоуменные вопросы своих товарищей он ответил: «Это вы стремились к отселению и искали лучшую землю. А мне кажется, что лучше этой нет». Ему начали возражать, что в Испании остались их жены и дети, на что последовало такое объяснение: «Женами вам станут пленницы, а дети не заставят себя долго ждать». Согласившись, мусульмане разбили лагерь, предусмотрительно окружив его земляным валом[512].

Вскоре их набеги приняли системный характер, и арабы захватили 29 критских городов, беззащитных перед натиском мусульман, а также соседние острова. Помимо грабежа, сарацины устроили настоящий террор в отношении христиан, предав мучительной казни их епископа св. Кирилла. Следует отметить, что политика религиозной терпимости уже давно начала давать у арабов сбои вследствие желания получить от завоеванных народов, все еще очень многочисленных, максимум налогов. По этой причине прежнее уравнение арабов с христианами отошло в прекрасное прошлое, и была введена пропорциональная система налогообложения[513].

Вскоре весть о нападении арабов достигла Константинополя. По приказу Михаила II протоспафарий Фотин прибыл на Крит, произвел разведку и, убедившись, что силы врага многократно превосходят его, запросил у царя подкрепления. В 825 г. к острову подошло римское войско во главе с протоспафарием Дамианом и комитом царских конюшен, имя которого не дошло до нашего времени. Враги сошлись для боя, но, к сожалению, в самом начале сражения Дамиан был убит, вследствие чего управление римским войском расстроилось, и деморализованная армия отступила с тяжелыми потерями.

Казалось, все восстало против Михаила Травла: Фома Славянин, арабы, потеря важнейшего острова, имевшего военное и торговое значение. Однако он по-прежнему не желал восстанавливать иконопочитание и, более того, вскоре допустил еще один мерзкий поступок, дискредитирующий имя Римского царя. В 825 г. умерла его жена Фекла, с которой царь сошелся при удивительных обстоятельствах, описанных выше. Вскоре в ближнем окружении пошли упорные разговоры, что императору неприлично оставаться вдовым и оставлять женщин Византии без царицы и госпожи. Император согласился, но прежде потребовал от своих сановников письменной клятвы в том, что после его смерти они станут защищать новую царицу. Получив ее, Травл приказал доставить ему дочь императора Константина VI Ефросинью, уже давно вместе с матерью принявшую монашеский постриг и предававшуюся Ангельскому служению. Не в силах сопротивляться, бывшая царевна была вынуждена уступить силе, но данная история вызвала в народе и клире множественные осуждения поступка царя[514].

Свой протест высказал и прп. Феодор Студит, но... не публичный. Все еще надеясь вернуть императора к иконопочитанию, Студит смягчил свой ригоризм, стоивший императорам и Константинопольским патриархам в прежние годы много здоровья. Нет, конечно, он не одобрял такого брачного союза, но и не призывал кары Небесной на голову императора, преступившего каноны и даже царские законы. Своей матери, также пребывавшей в монастыре, преподобный писал буквально следующее: «Следует, чтобы твое благочестие оставалось в монастыре, когда августа занимает дворец, в котором Евангельский меч ясно производит рассечение. Это, прости, госпожа, с великим раздумьем и тревогой сердечной осмелились мы, как бы беседуя на ухо, изложить в письме, моля Бога о даровании обеим вам лучшего и спасительного и ныне и в будущем»[515].

Однако неудачи не обескуражили Михаила Травла, и в 829 г. он отправил на Крит новое войско под командованием Кратера, стратига Кивириотов, надеясь отвоевать остров обратно. На 70 триерах византийцы прибыли на Крит, но и арабы не собирались отсиживаться в обороне. Вскоре враги стояли друг напротив друга, а с рассветом началась битва. Оба войска упорно бились почти весь день, наконец, ближе к вечеру сарацины стали отступать, не в силах сдержать натиск римлян. Отступление перешло в бегство, и только крайняя усталость византийцев не позволила им овладеть лагерем мусульман.

Но это событие, начавшееся столь счастливо, закончилось катастрофично. Ночью византийцы радостно и шумно отмечали победу, не подозревая, что враги тайно под покровом темноты зашли им в тыл и находятся уже совсем близко. Когда христианское войско уснуло, арабы напали на спящий лагерь и перерезали почти всех находящихся в нем солдат. Полководец Кратер попытался спастись, но был взят в плен сарацинами и живым распят на кресте, стяжав мученический венец за отказ отречься от Христа[516]. После этого можно было с уверенностью сказать, что Крит перестал быть имперской территорией. Он стал стратегическим центром арабской экспансии на римские земли и представлял большую опасность в течение многих десятилетий. Достаточно сказать, что, по оценкам специалистов, в течение всего этого времени весь византийский флот оказался в состоянии блокады, которую не смогли разорвать даже храбрые действия его отдельных флотоводцев, например Орифы[517]. Арабы отчаянно отбивали все последующие попытки византийцев вернуть остров, и лишь в 961 г. он был отвоеван византийцами обратно.

А в злосчастном 827 г. Римскую империю ждал еще один неприятный сюрприз: турмах острова Сицилия некто Евфимий воспылал страстью к красивой и молодой монахине Омонизе, еще в детстве принявшей постриг, выкрал ее силой из монастыря, сделав против воли девицы ее своей женой. Когда его упрекнули в этом дурном поступке, военачальник без долгих споров привел в пример императора, недавно также сочетавшегося браком с монахиней, и тоже против ее желания. Братья насильно выданной замуж девушки обратились к суду царя, и император приказал стратигу Сицилии протоспафарию Фотину, переведенному сюда с Крита, произвести расследование. В