Юлий Циркин - Испания от античности к Средневековью

В позднеимперский период коневодство было одной из немногих отраслей испанского сельского хозяйства, значение которого выходило за пределы Испании. Коневодство не исчезло и после варварских завоеваний. В завещании Винцента особо выделяются стада коней и коров. О конях постоянно говорят вестготские законы. Но надо заметить, что кони были скорее символами богатства, они еще мало использовались как в обработке земли, так и в военном деле. Как тягловое животное чаще всего использовался бык. Быки и коровы давали навоз, бывший по существу единственным удобрением того времени. В меньшей степени они использовались как источники мяса и масла (там, где не было оливкового). И все же для питания в гораздо большей степени выращивали овец и свиней. Последние паслись не только на пастбищах, но и в лесах, которые занимали довольно много места в пейзаже той эпохи. Скот давал кожи, являвшиеся предметом экспорта{933}.

Ремесло явно пришло в упадок. Это не означает, что оно исчезло вовсе. Вестготские законы свидетельствуют о существовании ювелиров, работавших с золотом и серебром (Leg. Vis. VII, 6, 4). Археологические данные говорят об изготовлении керамики, хотя сами сосуды упрощаются и огрубляются{934}. И во время вторжений, и в первое время после них некоторые богатые виллы по-прежнему украшаются мозаиками. И хотя стиль их становится более грубым, связь с прежним производством и старыми традициями несомненна{935}. Однако позже производство мозаик практически прекращается{936}. Некоторое время в Испании производились саркофаги, но затем собственное производство прекратилось, и богатые люди, имевшие желание и возможность хоронить своих близких в каменных саркофагах, стали использовать либо импортные, либо старые, оставшиеся еще с прежних времен{937}. В то же время не могли не сохраниться такие виды ремесла, как изготовление вооружения и одежды, строительство. Найденные кирпичи и черепицы с именами мастеров{938} свидетельствуют о существовании соответствующих мастерских. Украшение церквей предполагает наличие мастеров, занимавшихся скульптурой и декором вообще. В римское время в Испании была развита добыча металла, особенно золота, а также, хотя и в меньшей степени, серебра, свинца, олова, железа. Начиная с III в., испанское горное дело приходило в упадок, но все же не исчезло полностью. Не исчезло оно и после варварского завоевания. Большие рудники, дававшие в I—II вв. наибольшее количество золота, прекратили свою работу, но многие мелкие, легче восстанавливаемые после различных разрушений, связанных с кризисом и завоеваниями, сохранились. Уже такие факты, как изготовление оружия и выпуск собственной монеты, говорят о сохранении горного дела на Пиренейском полуострове{939}.

В это время изменяется характер производства. В годы правления в Испании Теодориха имеются некоторые указания на существование коллегий, объединявших изготовителей монет и морских торговцев{940}. В какой степени эти указания можно распространить на другие специальности, сказать трудно. Не исключено, что Теодорих, сознательно проводивший в Италии курс на союз с римлянами и в какой-то степени даже реставрацию старых римских порядков, и в Испании попытался возродить старые коллегии. Во всяком случае после прекращения остготского правления в Испании никаких следов относительно независимых ремесленных коллегий найти пока нельзя. Вестготские законы их не упоминают. Такие грубые сосуды, какие в VI—VII вв. использовались в Испании, не требовали специализированных мастерских, и их вполне можно было изготавливать домашним способом. В других случаях наличие мастерских не вызывает особых сомнений, но организация в них труда точно не известна. Можно говорить только об организации придворного ремесла. Придворные ювелиры (argentarii) объединены в какую-то группу, которую возглавляет «начальник» (prepositus). Характерно, однако, что в этом законе Хиндасвинта (Leg. Vis. II, 4, 4) ювелиры названы в одном ряду с поварами, во главе которых тоже стоит prepositus, а также конюхами и виночерпиями, а возглавляющий ювелиров и поваров «начальник» является королевским рабом. Так что ни о какой коллегии свободных ремесленников и в данном случае говорить не приходится. Ювелиры входили в придворный штат наряду с другими слугами, и, вероятно, сами были рабами. Возможно, такая мастерская была создана Леувигильдом в подражание константинопольским, когда он сознательно имитировал византийские обычаи{941}. По существу это тоже домашняя мастерская, только «домом» является королевский дворец. Возможно, что те мастерские, существование которых можно считать несомненным, тоже были домашними. В них могли работать как рабы, так и наемники{942}. Наемники (mercenarii) упоминаются в вестготских законах. Но в законах Леувигильда (Leg. Vis. XI, 3, 3—4) они связаны с «заморскими торговцами», а в законе Сисебута (XII, 2, 14) упоминаются в связи с запрещением иудеям иметь и рабов, и наемников, а это, вероятнее всего, тоже имеет отношение к торговле. Впрочем, как кажется, наемники наряду с рабами имелись у «господина», не обязательно торговца (Leg. Vis. IX, 1, 11). Но были ли они ремесленниками или занимались какими-либо другими делами в хозяйстве, неизвестно. Судя по фактическому отсутствию в вестготском законодательстве положений, прямо относящихся к ремесленникам, ремесло как таковое не являлось предметом какого-либо государственного регулирования. Вероятно, оно было предметом взаимоотношений, существующих внутри отдельных хозяйств, включая явно церкви и монастыри.

Таким образом, можно говорить, что для вестготской эпохи характерно исчезновение римских принципов организации ремесла, что вполне «вписывается» в общую картину упадка античного устройства испанского (и септиманского) города.

Особое положение занимал такой вид ремесла, как чеканка монеты. В IV в. в Испании не было собственного монетного двора, что было связано с отсутствием в ней значительных войск{943}. С исчезновением снабжения страны из других монетных дворов в ней ходили старые монеты. С созданием же в Испании практически (а затем и официально) независимых германских государств встал вопрос и о выпуске собственной монеты. Как уже говорилось, первыми на этот путь вступили свевские короли. А затем собственные деньги стали выпускать и вестготы, что не мешало, впрочем, хождению имперских. До правления Леувигильда вестготские монеты имитировали императорские. А около 575— 576 гг. этот король стал выпускать собственные монеты со своим именем и собственной иконографией, которая сначала подражала византийской, а затем все более от нее удалялась{944}. Важной особенностью вестготского денежного дела было отсутствие централизации. В Испании было создано несколько монетных дворов. Только в правление Вамбы, как говорилось выше, их число сократилось до пяти. А в остальное время их количество порой доходило до двух десятков и более{945}. Однако все они явно принадлежали королю. В период Поздней империи все золотые рудники были собственностью государства{946}, и естественно, что после варварского завоевания они перешли в собственность новых государей. Впрочем, в условиях политического хаоса некоторые мелкие рудники могли оказаться и в частных руках{947}, и их владельцы могли также чеканить монеты. Известно, что с этим пытался бороться Теодорих (Cass. Van V, 39). И позже вестготские короли издали несколько законов, направленных против выпускающих фальшивую или портящих королевскую монету (Leg. Vis. VII, 6, 1—5). В целом же чеканка монеты являлась королевской монополией. Полноценность монет, их вес и проба с течением времени колебались, отражая в значительной степени экономическую ситуацию и возможность королевской власти сосредоточивать в своих руках запасы золота. Самые полноценные монеты относятся к правлениям Леувигильда и Реккареда, а затем Хиндасвинта и Рецесвинта, а наибольший их упадок проявился при Эгике и Витице{948}. Говоря о вестготской монете, надо подчеркнуть, что короли выпускали только один ее вид — золотые тремиссы, являющиеся одной третью солида, в то время как все платежи, включая штрафы, выражались в солидах. В упомянутом выше документе «О Барцинонском фиске» предусматривается возможность уплаты налогов в серебряных силиквах, которые тоже не чеканились в Испании. И солиды, и силиквы явно были лишь счетными единицами{949}.[151] Наличие этих счетных единиц показывает, что в принципе вестготская монетная система являлась прямым продолжением позднеримской{950}.

С течением времени чеканная монета все больше использовалась для накопления богатства, в том числе и в королевской казне, для уплаты налогов населением и для расходов на чиновников и воинов{951}. Несомненно, существовала еще одна цель: идеологическая — восхваление правящего монарха, утверждение его права на власть и противопоставление другим монархам, в том числе императору. Экономическое же значение монеты было небольшим и постепенно все более уменьшалось, хотя и не исчезло окончательно. Даже с целью накопления богатств, как показывают находки кладов, использовались не только монеты, но и серебряные пластины и различные золотые изделия{952}. Они, по-видимому, тем более ценились, что вес монеты и, соответственно, ее реальная стоимость уменьшались, и в начале VIII в. в правление Витицы тремисс весил всего 1,25 г вместо положенных 1,516, а количество золота в этой формально золотой монете становилось тоже все меньше{953}. Товарность испанского хозяйства была небольшой. Характерно, что вознаграждением за службу наряду с деньгами является наделение землей, и постепенно второй вид вознаграждения становится преобладающим{954}. Земля, а не деньги превращается в главный вид и символ богатства.