Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом

Первая антисолженицынская статья появилась 22 января 1985 г. в газете «Нью рипаблик». 23 января «Нью-Йорк дейли ньюс» атаковал «Свободу». Д.Бейли и несколько его сотрудников были отправлены в отставку. Чтение «Августа» было прекращено. 4 февраля «Вашингтон пост» обрушился на «Голос Америки» (21). “4 февраля, – пишет А.И.Солженицын, – имея в виду февраль 1985 г., – началась в Штатах долгая атака о моем антисемитизме, а 19 февраля в СССР, где уже годами, кажется, не упоминали моего имени – показали по телевидению (а до этого на многих киноэкранах) фильм-агитку “Заговор против Советского Союза”, с гнусной атакой на меня и на “Русский общественый фонд”, и мы “агенты ЦРУ”” (22).

Начавшаяся кампания ничего хорошего не предвещала. Поэтому в сложившихся условиях, не зная, чем все это может завершиться, Александр Исаевич и Наталья Дмитриевна решили принять американское гражданство. Срочно были заполнены все необходимые документы, продемонстрировано знание английского языка, который Александр Исаевич так и не сумел выучить за девять лет, выдержано собеседование и получено разрешение. Осталась последняя формальность – принесение присяги. Однако если Наталья Дмитриевна явилась на этот акт и таким образом получила американский паспорт, Александр Исаевич на присягу не явился. Как говорится, сбежал из-под венца (23). Объясняет он это тем, что в последнюю минуту воспринял принятие американского гражданства как отказ от Родины. На такой шаг как настоящий патриот России он, конечно, пойти не мог (24). А подавая документы, он об этом не думал?

Между тем антисолженицынская кампания продолжалась. 29 марта 1985 г. по данному вопросу состоялось даже слушание в Сенате, причем не где-нибудь, а в Комисси по иностранпым делам (25).

В середине июля корреспондент «Нью-Йорк таймс» Ричард Гренье сообщил А.И. Солженицыну, что ему поручено подготовить публикацию по данному вопросу, в связи с чем он просит дать ему интервью. Александр Исаевич отказался делать этого, хотя перед ним открывалась хорошая возможность внести ясность в обсуждавшийся вопрос и устранить кривотолки. Р.Гренье повторил свою просьбу, но А.И.Солженицын снова отказался от встречи. На третье обращение Р. Гренье он не стал отвечать вообще (26). Несмотря на это в ноябре 1985 г. «Нью-Йорк таймс» опубликовпал статью, которая реабилитировала А.И.Солженицына (27).

То ли под влиянием книги М.Скэммела, то ли под влиянием развернувшейся против него идеологической кампании, в 1985 г. Александр Исаевич решил оставить потомкам собственное жизнеописание и сел за мемуары. “Летом 1985 г., – пишет он, – я окунулся в давние годы – детство, юность…, фронт, да и тюрьма с лагерями, и ссылка и тревожно радостный и в гранях ошибок возврат из сыслки” (28). В следующем году работа над ними была продолжена. “Летом 1986 г. – отмечает А.И.Солженицын, – еще один такой месяцок, да вот – и кончил, жизнь до высылки – охвачена” (29). В то же лето он вернулся к «Теленку»: «Летом 1986 схватился я перечитывать и в мелочах доделывать «Теленка»…Потом накинулся кончать «Апрель». Пока в возможных пределах довел» (30).

Если исходить из приведенных слов, получается, что в 1986 г. первая редакция «Апреля» близилась к окончанию. А поскольку к этому времени Александр Исаевич уже решил на этом оборвать свою эпопею, работа над «Красным колесом» вступила в свою завершающую стадию. Последний Узел нужно было отредактировать, после чего можно было отдавать на суд читателей.

Еще в 1982 г. В.Н.Войнович начал писать фантастический роман под названием «Москва, 2042 год». Летом 1986 г. он был завершен и осенью стал публиковаться на страницах газеты «Новое русское слово» (31). Роман представлял собою попытку в сатирической форме представить будущее Советского Союза. Среди персонажей этого произведения сейчас, по словам автора, особого внимания заслуживает «правитель будущей России, участник Августовской революции, герой Бурят-Монгольской войны, Генералиссимус, бывший генерал КГБ, свободно говорящий по-немецки – Лешка Букашев» (32). Но тогда, в 1986 г., внимание читателей прежде всего привлек другой герой – писатель Сим Симович Карнавалов, в котором они без труда узнали Александра Исаевича (33).

Вряд ли здесь была какая-то связь, но именно в это время отличавшийся отменным здоровьем, А.И. Солженицын почувствовал недомогание. «Осенью 1986, – читаем мы в «Зернышке», – налетело на меня сразу несколько болезней. Повторилась стенокардия. Обнаружились камни в желчном пузыре, как будто нужна операция. А самое удивительное вдруг – множественный (как вообще почти не бывает, знаю) рак кожи…Но попал, не сразу, к опытному доктору, он объяснил: тех, кто когда-то подвергался сильному рентгеновскому облучению или химическому воздействию – примерно через 25-30 лет может настичь, именно на местах облучения, рак кожи» (34). Против рака было применено «единократное вымораживание пятен и через три недели их как не было. А метастазов они не дают» (35).

«И, – констатировал А.И.Солженицын, – от болезни сразу – изменилось во мне многое. Утерялся тот безграничный разгон немеренной силы, который владел мною все годы. С этими болезнями (а есть и высокое давление, и артрит, и еще) можно и двадцать лет прожить, а можно – и ни года» (36). А тут захворала Наталья Дмитриевна и «два года кряду болела» (37).

Да и издательские дела перестали радовать: если французы сразу же перевели «Август» и «Октябрь», если на немецком языке появился «Октябрь» (38), то англичане не спешили ни с первым романом, ни со вторым. «Все же ждали мы, ждали виллетского «Августа».- пишет А.И.Солженицын, – Не дождались и в конце 1986 выпустили два тома «Марта» по-русски» (39).

В июне-июле 1987 г. он снова оторвался от своей эпопеи и продолжил работу над литературными воспоминаниями, написав за два месяца третью часть «Зернышка» (40). Касаясь в нем своей работы над «Вторым действием» «Красного колеса», он записал: «Вот кончу «Апрель» – и хватит с меня, пока – предел. А в будущем, останется время – можно попробовать построить…скелетный Конспективный том на все ненаписанные узлы» (41).

Тогда же 29 июня 1987 г. он дал интервью, в котором его решение было сформулировано более определнно: «…Надо сказать, что я когда-то задумал двадцать Узлов, от 1914 года до 1922. И долгое годы я с этим носился…Но в ходе работы я увидел, что…каждый Узел разрастается…Стало ясно, что надо мне сократить…Сперва, с большой жертвой, я решил остановиться на лете 1918 года…А сейчас я склоняюсь к тому, что придется четвертым Узлом и закончить – апрелем 1917 и первыми днями мая…» (42).

В 1987 г. вышел третий том «Марта» (43), в 1988 г. – последний, четвертый (44). В третьем Узле эпопеи на богатом фактическом материале было показано как штурм власти, предпринятый либеральной оппозицией, привел к падению монархии, которое стало началом не возрождения страны, а катастрофы.

«Первоначально, – рассказывает писатель, – я исходил из концепции, которую сегодня разделяют большинство людей на Западе и на Востоке, а именно: главным решающим событием была так называемая Октябрьская революция и ее последствия. Но постепенно мне становилось ясно, что главным и решающим событием была вовсе не Октябрьская революция и что это вообще не было революцией…Подлинной революцией была Февральская, Октябрьская же даже не заслуживает названия революции. Это был государственный переворот, и до 1920-х годов включительно сами большевики называли ее «октябрьским переворотом» (45). И далее: «…собственно говоря, революция в России была одна, не пятого года и не Октябрьская, а Февральская, она и есть решающая революция, которая и повернула ход нашей истории, да и всей земли» (46).

Сопоставляя «Август», «Октябрь» и «Март» нельзя не обратить внимание на следующую важную вещь. Если в первой редакции «Августа» главными действующими героями были вымышленные лица и через их судьбу автор пытался показать драматизм исторических событий, то уже во второй редакции их начинают оттеснять на второй план исторические персонажи, еще более заметно это в «Октябре», в «Марте» вымышленные герои оказываются затерянными среди исторических лиц. Касаясь этой проблемы А.И.Солженицын в своем интервью 1983 г. парижской газете «Либерасьон» сказал так: «…в «Марте Семнадцатого», в Февральской революции, я бы грубо определелил, что сочиненные персонажи сведены до минимума, до 10%, по числу страниц…» (47).

Характеризуя новый Узел, его автор пишет: «Это, собственно говоря, запись Февральской революции, как она произошла, день за днем и час за часом, участвуют сотни исторических лиц и десятки вымышленных для того, чтобы подхватить этот материал» (48). Отмечая эту особенность своего произведения, Александр Исаевич преподносит ее как достоинство, между тем, это его недостаток.

В своем интервью парижской газете «Либерасьон» А.И.Солженицын сам обратил внимание на следующий факт: «От темпа исторических событий зависит, например, длина глав. В «Августе» у меня довольно длинные главы, и даже есть очень длинные, как о царе Николае Втором. В «Октябре» они еще тоже длинные, потому что медленные события. В «Марте» начинается такая динамика, я стараюсь успеть за событиями» и «мне приходится главы стягивать до крошечного объема, но делать их много. Главы следуют с бешенной быстротой друг за другом» (49). Следует добавить, с такой быстротой, что трудно уследить за мельканием событий и лиц. В результате этого вместо того, чтобы фокусировать внимание читателя на главном, происходит его рассеивание. Следствие этого предсказать нетрудно – возникает желание закрыть книгу.