Цифровая революция. Преимущества и риски. Искусственный интеллект и интернет всего - Елена Сергеевна Ларина

цифровой трансформации. Тем не менее, может потребоваться некоторая доработка в сфере трудовой политики в отношении надлежащего признания работы в цифровой экономике (например, маркировка данных), платформенной работы или пересмотра стандартных рабочих часов. Это, возможно, должно сопровождаться существенными реформами в социальной политике, такими как системы социального обеспечения и здравоохранения. Может потребоваться переосмысление связи между оплачиваемым трудом и социальными пособиями, а также пересмотр существующих систем налогообложения. Учитывая, что не все работники смогут найти свое новое место в преобразованных отраслях, общество несет ответственность за то, чтобы помочь им оставаться актуальными и защищенными членами общества.

Индустрия 5.0 и Общество 5.0 поражают тем, что они фактически являются проектами скорее не капиталистической, а социалистической (или даже коммунистической) модели развития, где приоритет отдаётся человеку труда и принципам равенства и справедливости («от каждого по способностям, каждому по труду/потребностям»).

Но удивляться здесь нечему. Принципы европейской Индустрии 5.0 заимствовали в японском проекте Общество 5.0. А японцы никогда не скрывали, что базировались на работах выдающихся советских учёных – Анатолия Ивановича Китова, Виктора Михайловича Глушкова, Гермогена Сергеевича Поспелова, Побиска Георгиевича Кузнецова, Михаила Ивановича Гвардейцева, Владимира Яковлевича Розенберга, Александра Семёновича Нариньяни и многих других разработчиков кибернетических систем управления обществом и народным хозяйством.

Почему, имея весь набор прорывных научных инструментов руководства экономикой и социальной сферой, партийная элита/номенклатура ими не только не воспользовалась, но сделала всё, чтобы не дать им реализоваться, – основной вопрос нашей истории конца ХХ века.

5.2. Председатель Си: «Данные предпочтительнее слов»

Мировые аналитические центры с интересом продолжают изучать материалы проходившего в конце октября 2019 года 4-го пленума ЦК КПК 19-го созыва. Интерес вызывают многие решения, в том числе зафиксированная в коммюнике задача «активного участия в глобальном управлении и последовательного внесения вклада в построение сообщества единой судьбы человечества». Аналитики акцентируют внимание на том, что эта задача ставится одновременно с другой – создания, а главное, воплощения в жизнь нового высокотехнологичного общества.

В этой связи на Западе обсуждаются выводы исследования ведущего аналитика Международного центра киберполитики Австралийского института стратегической политики Саманты Хоффман. Главный ее вывод состоит в том, что Китай не ограничивается оборонительной стратегией превращения страны в высокотехнологичное общество, а стремится преобразовать, в конечном счете, сначала ближайших соседей, потом сферу влияния и в завершение – весь мир по китайским лекалам высокотехнологичного управления на базе традиционных конфуцианских ценностей (Engineering global consent. The Chinese Communist Party’s data-driven power expansion, Report No. 21/2019).

Используя государственные предприятия, китайские технологические компании и партнерские отношения по всему миру, как с западными компаниями, так и с университетами, Китай строит глобальную экосистему цифрового управления. Эта система включает в себя постоянно пополняемые хранилища данных, развитую безопасную, по возможности, трансграничную облачную систему хранения данных, собственную аппаратную базу и, наконец, полный комплекс искусственного интеллекта. Большую часть этих компонентов разрабатывает и производит сам Китай. Другую он заимствует на Западе, в основном в американских компаниях и переделывает сам. Третью – берет из стран-партнеров и союзников, прежде всего, из России.

По мнению Саманты Хоффман, китайский киберсоциализм или киберконфуцианство, – это первая в мировой истории государственная машина, функционирующая на основе жестких правил (алгоритмов). Алгоритм, в отличие от законодательной нормы, всегда жесток, однозначен и не предполагает различного толкования или приспособления к ситуации. Алгоритм в виде столь модных ныне смарт-контрактов – это условно исполняемая программа. Т. е. при наличии определенных условий программа, невзирая ни на что, осуществляет определенные действия.

По сути, Китай впервые в мире создает принципиально новую превентивную автоматизированную государственную машину, которая рассчитана не только на внутреннее, но и на внешнее использование. По мнению авторов, в реальности китайское руководство поставило задачу создать систему эффективно функционирующего государственного аппарата как гигантской машины, естественно, свободной от коррупции, кумовства, хищений и других недостатков, свой ственных государственным структурам во все времена и во всем мире.

Согласно выводам австралийского доклада, для правящей группы партийного китайского государства современные высокие технологии, включая большие данные, искусственный интеллект, суперкомпьютеры и облачные вычисления, а также умные города, системы сплошного видеонаблюдения и т. п. представляют собой ценные инструменты создания алгоритмического управления не только Китаем и китайским народом, не только союзниками и партнерами Китая, а и в перспективе всем человечеством.

Некоторые западные фабрики мысли, а вслед за ними и разведывательные круги пришли к выводу, что вероятной подлинной целью Китая является не информационно-коммуникационный суверенитет страны и вечное сохранение господства коммунистов в Китае, а переделка всего мира по китайским алгоритмическим лекалам в соответствии с китайской исторической традицией и мировоззрением.

Без такой широкой перспективы до последнего времени оставалась непонятной удивительная щедрость Китая в передаче технологий электронного государственного управления, наблюдения и контроля за гражданским обществом китайским друзьям и союзникам. С 2017 года по настоящее время Китай передал программно-аппаратных, организационных и информационно-коммуникационных решений в области наблюдения и контроля над гражданами на миллионы юаней и долларов своим союзникам и клиентам по всей планете совершенно безвозмездно.

«Мало кто понимает, – пишет Саманта Хоффман, – что широкие жесты Китая в области бесплатной замены западных аппаратно-коммуникационных решений на китайские, огромные масштабы содействия в создании систем государственного управления и национальной безопасности и, наконец, открытие филиалов китайских компаний и центров разработок в странах-партнерах, является не чем иным, как инструментом глобализации китайского государственного наблюдения и контроля за поведением».

С этим же связывается и замеченный в сообществе Пяти глаз (Five Eyes – единое киберкомандование Австралии, Канады, Новой Зеландии, Великобритании и США) рост, начиная с 2015 года, безвозмездных или льготных поставок программно-аппаратных комплексов для вооруженных сил и разведывательных агентств стран-партнеров, конфидентов и друзей Китая. Фактически, через замену западных китайскими серверами, компьютерами, маршрутизаторами и т. п. Поднебесная ставит под контроль НОАК вооруженные силы других стран, стремящихся к дружбе с Китаем.

Инженерия доминирования

Цифровые инструменты революционизируют старое искусство манипулирования общественным мнением. В XXI веке Запад окончательно признал мощь и превосходство китайского стратегического искусства. Необходимо констатировать, пишет Хоффман, что только сегодня западные военные, разведчики, политики проникаются, но еще не полностью прониклись, сознанием, что мир может быть более разрушительным, чем война, а манипулирование – эффективнее принуждения. Фактически, вся китайская стратегия и тактика, насчитывающая тысячи лет непрерывного развития, базируются на предпочтительности косвенной, незаметной и оттого наиболее эффективной власти. Не будет преувеличением сказать, что алгоритмическое доминирование – это технологическая реализация знаменитых трактатов Сунь Цзы и других китайских военных мыслителей, предлагающих обходной, а не лобовой путь к победе в противоборствах, «не путь войны, а путь хитрости».

Достижения в области сбора данных, технологии искусственного интеллекта и поведенческого мягкого принуждения, наконец, позволили китайцам