Александр Гильфердинг - История балтийских славян

Дальнейшее отношение Польши к западному Поморью неизвестно. Тень польской власти исчезает здесь, когда, через полстолетия, Генрих Лев, Свенд и Вальдемар обращают на эту страну свои тяжелые удары. Поморье с тех пор становится ленной землей то датчан, то немцев — попеременно.

Оттон еще находился в живых, когда Поморье, по-видимому, снова свернуло на путь язычества. После смерти Вартислава произошла реакция в пользу старого порядка вещей; ее, как можно думать, вел Ратибор, брат и преемник власти Вартислава. Успех ее был непродолжителен: немецкая церковь уже успела пустить прочные корни и легко могла вынести мимолетное потрясение.

Пробегая мыслью все доселе изложенное, нравы, обычаи и порядки быта славянского Поморья — не могу не коснуться двух, близких вопросов из отечественной, русской истории.

Давно, один почтенный ученый, память которого заслуживала бы большего уважения потомков, высказал предположение о заселении новгородской области с балтийского Поморья. Его мысль не нашла отголоска и не была признана, как не были признаны и многие другие его мысли, только теперь находящие признание и справедливую оценку; но пора, кажется, воздать ей должное, пора сказать, что она имеет все признаки основательного, глубокомысленного и плодотворного исторического предположения.

Недавно другой почтенный ученый, разуверившись в непогрешимости канонической гипотезы о происхождении Руси и призвании первых князей от норманнов, высказал не менее плодотворную мысль о призвании их от славян, с балтийского Поморья… На нее также не обратили внимания. Ни Каченовский, ни г. Гедеонов не доказали своих догадок, не успели, да и не могли, довести их до уровня научной гипотезы. Скудость материала не допускала ничего иного, кроме догадки.

Рассмотрев весь наличный запас сведений о быте славянского Поморья, имеющийся в жизнеописаниях Оттона, и приняв в соображение некоторые указания поморских грамот, я высказываю мнение, что из всех догадок о первоначальной колонизации Новгорода и призвании первых князей — догадки Каченовского и г. Гедеонова представляются самыми основательными и правдоподобными, они стоят между собою в причинной связи: заселение новгородской области с балтийского Поморья делает вполне вероятным и призвание князей оттуда же новгородцами. Имя Новгорода становится совершенно понятно, если вспомнить о Старьграде (даже не одном, а двух), находившемся на балтийском Поморье; имя Славьно кажется аналогом такого же балтийского Славна; характер новгородской вольницы и торговой знати точно тот же, что и поморской; характер веча, вечевого устройства и вечевой "степени" сходен до подробностей; одинаково и устройство "княжьего двора". Таких фактов еще мало, чтобы догадке сообщить значение истины, но для вероятности исторической догадки они имеют веское значение.

Если в сказании о происхождении Руси и призвании князей из-за моря должно признать действительное историческое основание или самый факт, то нет ничего естественнее, как предположить, что Новгород, стоявший в постоянных торговых связях с поморскими славянами, родственный или, по крайней мере, близко знакомый с ними, всего скорее должен был обратиться к ним, а не чужеязычным норманнам или пруссам. Суждено ли этим догадкам остаться только вероятными догадками, откроется ли новый материал, который устранит их или подтвердит их истину, оставаясь в пределах исполнимого — мне кажется, что вопрос значительно подвинулся бы вперед, если бы: во-первых — был сличен местный славянский именослов (по грамотам) с новгородским, во-вторых — если бы были разобраны особенности языка поморских славян, насколько они видны из латинских грамот, сравнительно с особенностями древнего новгородского наречия.

Примечания

1

Крепости Волын, Чарников и Накло, все три на Нотеци, лежали на границе Поморья.

2

Имя это, по-видимому, не славянское, объясняется, однако, из славянского языка, корнем пръс, прыс, мочить, прыскать, и старинным окончанием причастия ант. Персанта значило бы, собственно, брызжущая.

3

В восточном Поморье с XIII века появляется новая ветвь славянская, также весьма близкая к полякам, кашубы, остатки которых сохранились до сих пор (конец XIX в. Ред.) в западном углу между низовьем Вислы и Балтийским морем.

4

Я пишу Волын, а не Волин, потому что на ы в этом слове указывают многие похожие названия, как-то Velun, древняя поморская крепость на Нотеци (у есть звук самый близкий к ы), и русская Волынь.

5

Первоначальная форма имени этого острова была, вероятно, Руя или Ругия: на это указывает название древнего народа Rugii. Форма Рана и Ране есть славянская и, без сомнения, сокращена из Руяна, Руяне, как пас, батисе во многих славянских наречиях из пояс, боятися, и т. п.

6

Нельзя, однако, принять безусловно известия, что только кичане, черезпеняне, доленчане и ратаре именовались лютичами или велетами: некоторые исследователи и писатели (например, Адам Бременский и Гельмольд) говорят, что велеты (вильцы) отделялись Одрой от поморян, и, значит, причисляют к ним и укрян. Что, также вопреки мнению Адама Бременского, название лютичи было славянское, а не немецкое, доказывается его употреблением у Нестора и у летописцев польских и чешских. Другое имя этого народа представляет две формы: славянскую — велеты (или вельты) и измененную по законам немецкого выговора вильцы.

7

В употреблении этих имен: гаволян, стодорян, брежан, у древних писателей много неопределенного и сбивчивого: имя гаволян встречается чаще всего в смысле наиболее общем, но Титмар и Кведлинбурская хроника, по-видимому, отождествляют их с стодорянами. Нам кажется всего вероятнее, на основании свидетельства Гельмольда, принять между множеством мелких славянских племен, обитавших в Бранденбургской стране (к которым и относятся, между прочими, приводимые Адамом Бременским дошане, любушане и волыняне), два главных: брежан и стодорян, с городами Гавельбергом и Бранденбургом, а ко всем им приложить название гаволян, как общее обозначение места их жительства. Вопрос запутывается еще тем, что коренные славянские названия важнейших местностей в этом крае неизвестны; нельзя сказать, что гаволяне было славянское имя, потому что мы не знаем настоящего названия самой реки Гаволы и главного города на ней, Гавельберга. Славянское имя Бранденбурга также темно: переделка его в Бранибор, по созвучию, принятая некоторыми позднейшими писателями, не опирается ни на каком древнем свидетельстве; гораздо естественнее сохраненное польским преданием название Сгорелец, — буквальный перевод которого представляется в немецком Brennanburg (древнейшая форма), Brandenburg (форма позднейшая); мы его принимаем, как наиболее вероятное, хотя при одном этом свидетельстве нельзя поручиться за совершенную достоверность.

8

Формы аботриты, оботриты, абодриты и т. д. немецкие; настоящее славянское название неизвестно. За неимением лучшего, мы принимаем предположение Шафарика, что этот народ собственно именовался бодричам. Оно оправдывается многими местными названиями, и аналогией по значению с другими племенными именами балтийских славян. Настоящая форма была, вероятно, бъдричи (звук, соответствующий древнему еру, существовал у балтийских славян), и неопределенностью произношения этого ера можно, кажется, объяснить приставку гласной перед б в германских формах.

9

Познанским герцогством.

10

Бранденбургией.

11

Например, в поморских грамотах того времени.

12

Вероятно, вместо ланкосарги у Страбона следует читать лангобарды.

13

То же, что готы.

14

У свевов члены общин, как мы видели, менялись землями, но в совокупности свевский народ имел постоянные жилища.

15

Мы распространяем на ютов и англов, жителей нын. Ютландии и Шлезвига, название датчан, потому что они рано утратили свою независимость и составили с датчанами одно политическое целое; собственно же юты и англы принадлежали, вместе с саксами и фризами, к нижненемецким народам, а настоящие датчане, ветвь скандинавского племени, занимали только Датские острова (Зеландию, Фионию и проч.).

16

Забавно толкование новейших немецких писателей (даже самого Пертца в примечании к этому месту Титмара), которые, чтобы смягчить это свидетельство и сказать, что славянские семьи продавались в рабство не по одному просто обвинению, а по настоящему судебному приговору, уверяют, будто слово "обвиненная", использовано здесь в значении "уличенная в преступлении".