Кратчайшая история музыки. От Древнего мира до наших дней - Эндрю Форд

* * *

Колыбельная ребенка успокоит, и,

Забыв про то, что тяготит,

Он тихо внемлет той, что для него поет;

Нежный глас ее затмит все, что гнетет,

И напомнит шепот тайный былых времен.

Ибн аль-Фарид (1181–1234), арабский поэт. Суфийский путь

Ибн аль-Фарид писал в XIII в. о том, как музыка и погружение в саму́ освобождает разум от бытовых забот, позволяя беспрепятственно созерцать божественное. Кроме того, его слова о колыбельной очень важны для нашей истории музыки. Они напоминают о том, что музыка, хотя и звучит во дворцах и храмах, в концертных залах и на фестивалях, все же берет начало у нашей детской кроватки. Мы слышим ее, когда еще не понимаем слов, нас успокаивает и убаюкивает голос родителей. Это музыка в самом ее домашнем и естественном проявлении, поскольку она заключает в себе и ритуальность, и функциональность. Колыбельные можно назвать ритуалом, потому что родители поют их детям каждый вечер, и лучше всего на детей воздействуют песни, которые они слышат регулярно, — если родитель захочет изменить репертуар, он почти наверняка натолкнется на непонимание ребенка. Колыбельная функциональна, потому что это своего рода рабочая песня. Конечно, она передает любовь родителя к ребенку — в этом часть ее предназначения, — но все-таки самая главная задача — убаюкать дитя.

* * *

Слыхал я разные песни:

Песнь грома,

Песнь для танцев,

Песнь для розжига огня,

Песнь рассвета,

Песнь флейты

Для помола зерна.

Традиционная песня индейцев пуэбло, исполняемая во время помола зерна

Рабочие песни есть в каждой культуре — имеются свидетельства их существования в Древнем Египте и Месопотамии, — и в целом их можно разделить на две категории. Первая — это песни о труде, в которых обычно проклинается доля рабочего человека, а вторая — песни, исполняемые во время работы, ритм которых помогает работающим. Большинство колыбельных исполняются в размере 6/8 (два метра по три доли в каждом) в соответствии с ритмом покачивания колыбели. Моряки тоже пели рабочие песни, шанти, которые помогали поднимать якорь и ставить паруса, — ритм шанти подбирали для каждой конкретной задачи. В XIX в. торговцы специально нанимали на свои корабли запевал, чтобы те задавали ритм работы команды. Запевала подбирал специальные песни для буксировки судна, поднятия парусов и работы с брашпилем — для последней важно идти в одном ритме, для чего моряки делали шаг на определенных словах шанти.

В XVIII‒XIX вв. на плантациях на юге Соединенных Штатов роль рабочих песен играли так называемые холлеры — песни-переклички. Эти песни рабов переняли каторжане, задававшие с их помощью ритм работы кирками и мотыгами, и они просуществовали до XX в. В Вооруженных силах США активно используются речовки, которые тоже считаются разновидностью рабочих песен, с той разницей, что они помогают солдатам не трудиться, а маршировать и бежать в одном темпе. Хотя эти песни и речовки отличаются друг от друга, в каждой из них есть так называемые блюзовые ноты — III, V и VII ступени ладовых звукорядов, сниженные на четверть тона или полтона, — которые, как и банджо, пришли из Западной Африки. Также эти песни роднит выворачивание мира наизнанку: в них поется о вещах, о которых говорить строжайше запрещено (вспомните хотя бы про певцов калипсо с Тринидада, осыпающих бранью противников). Начальникам — рабовладельцам, надзирателям, сержантам — достается в таких песнях сполна, хотя иногда их образы максимально завуалированы, как и образ капитана корабля, которому тоже достается сполна от моряков во многих шанти. Кстати, в колыбельных ребенок (к счастью, ничего не понимающий) тоже может стать объектом сладкозвучных угроз и увещеваний: «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Придет серенький волчок и укусит за бочок». Колыбельные нужны родителям не меньше, чем детям.

* * *

Осмелюсь даже предположить, что среди анонимов, написавших так много стихотворений без подписи, было немало женщин.

Вирджиния Вулф (1882–1941), английская писательница. Своя комната

Несмотря на использование различных систем музыкальной нотации в Месопотамии и Китае, в гагаку и ааке, музыка, о которой говорится в этой главе, принадлежит к устным традициям, существующим в каждой культуре и не ограничивающимся одной лишь музыкой. Эти песни, стихи и сюжеты появились задолго до изобретения средств массовой информации и звукозаписи, поэтому к моменту их записи они существовали уже десятки, если не сотни лет, из-за чего назвать имена авторов невозможно. То, что мы называем «народными песнями», является хранилищем не только истории, но и эмоций, интриг, приключений, безрассудства, а также любви к близким. Эта бытовая природа сюжетов песен вполне могла бы подтвердить теорию анонимности Вирджинии Вулф. Впрочем, было бы большой ошибкой считать все эти песни по-домашнему уютными и успокаивающими. В аннотации к вышедшей в 2023 г. книге одного популярного психолога говорилось: «Приготовьтесь к путешествию из пустоши, в которую превратилось современное общество, к месту, где все процветают в единении с окружающим миром». Именно так современный слушатель воспринимает народные песни, звучание которых уносит нас в доиндустриальную эпоху, когда все было хорошо. Однако такое сентиментальное восприятие народных песен возможно, только если отбросить в сторону жестокость и великую печаль, о которых говорится во многих из них.

Есть и более серьезная опасность, угрожающая наследию традиционных обществ. Народные формы музыки, которые существуют не одну сотню лет, можно встретить и сегодня в разных культурах. Однако в некоторых местах они полностью исчезли (чаще всего из-за колонизации) или находятся под угрозой исчезновения. Например, в Новой Зеландии благодаря целой спасательной операции правительству буквально в последний момент удалось возродить интерес к таонга пуоро, традиционным музыкальным инструментам народа маори. Теперь на них снова играют. Это событие можно только приветствовать, но независимо от того, с чем мы имеем дело — с «живыми» традициями или возрожденными, главная опасность заключается в предположении, что они никогда не менялись, что ритмы, мелодии, сюжеты и танцы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, не изменились с момента их возникновения, что эти песни и танцы открывают путь туда, «где все процветают в единении с окружающим миром».

Почему мы считаем, что устная традиция не может меняться? Мы видим, как изменились традиционные музыкальные инструменты, поскольку можем посмотреть на них. В Британском музее, например, выставляется диджериду, привезенный с севера Австралии в 1840-х гг. Он сделан из тростника и по своим размерам — менее метра в длину и 30 сантиметров в диаметре