Карточная игра в России. Конец XVI – начало XX века. История игры и история общества - Вячеслав Вениаминович Шевцов

до 1 рубля 20 копеек, а ввоз иностранных игральных карт полностью запрещался[50].

В 1801 году Александр I подтвердил запрещение ввозить в Россию иностранные игральные карты, чтобы «не пресечь способов к содержанию богоугодных Воспитательного дома заведений»[51]. Отмечалось, что установленный в пользу Воспитательного дома карточный откуп приносил ему «важный доход».

В 1798 году по ходатайству главноуправляющей над воспитательными домами императрицы Марии Федоровны право клеймить и продавать карты во всей Российской империи навсегда присваивалось Воспитательному дому. Однако поскольку средств на покупку в казну всех карт и открытие казенных мануфактур не было, эта монополия осуществлялась в форме отдачи клеймения и продажи карт на откуп[52].

В период с 1799 по 1820 год было заключено пять откупных контрактов каждый сроком на четыре года. Существующие карточные мануфактуры обязывались заключить с содержателями откупа контракты на производство и поставку им игральных карт. Откупщики имели право самостоятельно нанимать мануфактуристов и торговцев, а также организовывать собственное производство. Полностью или частично откуп мог быть передан другим лицам под надежный залог.

Изображение пеликана с надписью

Неповрежденные карты, оставшиеся у предшествующих откупщиков, новым содержателям предписывалось скупить, заплатив за дюжину первого разбора 2 рубля 50 копеек, второго – 1 рубль 50 копеек, третьего – 1 рубль, но не более третьей части годовой продажи за второй год откупа.

Запрещалась торговля картами иностранными, игранными, неклеймеными или с поддельными клеймами, ранее произведенными или произведенными без контрактов с откупщиками. Карты, материалы и инструменты для их производства в случае таких нелегальных продаж подлежали конфискации в пользу откупщиков. С виновных взыскивался штраф в размере 24 рублей за каждую изготовленную дюжину. Эта сумма делилась между Воспитательным домом и доносителем.

Образцы карт утверждались Опекунским советом. Готовая продукция делилась на три «разбора» (сорта): два первых, из которых первый – «лучший», второй – «из лучших брак и особо ниже первого разбора деланные» и третий, состоявший из поигранных карт и «вновь из одной русской бумаги низшего сорта деланных». Для составления третьего «разбора» откупщикам разрешалось скупать оставшиеся после игры малоповрежденные карты по произвольной цене.

Продукция имела несколько степеней защиты: клеймо Воспитательного дома, которое в зависимости от сорта проставлялось на разных картах, и бандероль с государственным гербом, запечатанная сургучными гербовыми печатями. Цвет и тиснение бандерольной бумаги должны были отличаться от употреблявшихся прежними откупщиками. Штемпели для клеймения и сургучные печати откупщики получали от петербургского Опекунского совета.

Продажа карт дозволялась по всей Российской империи. Торговля могла быть как временная, так и постоянная и осуществлялась через доверенных лиц (комиссионеров) с патентом на продажу или через местных торговцев, не имевших патента, но обязанных производить закупки только у откупщиков.

В городах, где продажа карт была небольшая или убыточная, они доставлялись в приказы общественного призрения за счет откупщиков. С каждого рубля вырученных таким образом денег приказы получали 5 %.

Цены на карты устанавливались по региональному принципу. Продажа ниже установленных цен не воспрещалась, исключая последние шесть месяцев откупа, чтобы не причинять убытка следующим откупщикам. В этом случае с каждой проданной дюжины платился штраф в 5 рублей в пользу Воспитательного дома.

Для контроля за соблюдением откупной продажи откупщики могли рассылать смотрителей, которым, как и доверенным лицам, местная судебная власть и полиция должны были оказывать скорейшее содействие и покровительство.

Выплата откупной суммы прекращалась, если продажа карт или «употребление оных вообще, а не одна какая-нибудь игра запретится», а также если «учинена будет на карты или употребление оных, под каким бы то ни было наименованием, в казенный доход накладка».

Карточные откупа в России в 1799–1819 годах[53]

С 1799 по 1815 год откупная сумма увеличилась на 285 %, несмотря на такие обстоятельства, как войны 1807 и 1812 годов. Однако карточный откуп обогащал прежде всего его содержателей, заинтересованных, под прикрытием государства, в быстрой компенсации уплаченной суммы и получении как можно большей прибыли. Откупщики исполняли роль посредников, фактически осуществляя торговлю картами только в столицах; в 46 губерниях этим занимались приказы общественного призрения, получая только 5 % с продаж. По денежным оборотам не было никакой отчетности, кроме эпизодических извещений Воспитательного дома о ходе торговли.

Игральные карты в России. Ассортимент и цены (1803–1839 годы)[54]

Бесхлопотный источник обогащения в виде карточного откупа быстро привлек к себе внимание дворянского сословия. Если поступления первых двух откупных сумм, по договору с Опекунским советом, гарантировали купцы, то третий откуп был перекуплен на публичных торгах дворянами. При этом с каждым новым контрактом социальный статус первого откупщика постоянно повышался.

С 1803 по 1839 год цены на игральные карты также неуклонно увеличивались. В Европейской России первый разбор – на 100, второй – на 110, третий – на 108 %. В сибирских губерниях первый разбор – на 57, второй – на 30, третий – на 56 %.

По имеющимся данным, в 1799–1800 годах было продано 54 228 дюжин игральных карт, а в 1808–1809 годах в два раза больше – 108 266 дюжин[55]. Тем не менее иностранные карты продолжали ввозить в Россию и в начале XIX века. В 1801 году содержатели пятого карточного откупа обращали внимание правительства на то, что они терпят значительные убытки от «увеличившегося чрезвычайно ввоза и продажи иностранных игральных карт».

Откупная система по сути своей связана с различными злоупотреблениями. Так, содержатели карточного откупа 1807 года вместо того, чтобы выкупать игральные карты у прежних откупщиков, начали «отбирать их без заплаты денег в казенный присмотр». Между тем продукция «на немаловажную сумму» подвергалась истреблению пожарами (как это случилось в Томском приказе общественного призрения) и «от переменного и сырого воздуха ущербу их доброты и главного достоинства лоску». Потребовалось правительственное вмешательство, чтобы не доводить прежних содержателей до дальнейших убытков[56].

В 1819 году карточные откупа, как и порождавшие массу злоупотреблений водочные, были отменены. Правительство Александра I ввело государственную монополию на производство и реализацию игральных карт[57]. В утвержденной императором записке Марии Федоровны подчеркивались выгодность введения монополии для Воспитательного дома и необходимость повышения качества продукции («…по принятии Воспитательным домом карточного дела в свое управление прилично будет показать также изделье в совершеннейшем виде, нежели теперь продаются»).

Все существовавшие частные карточные мануфактуры закрывались, производить игральные карты разрешалось только Воспитательному дому (самостоятельное карточное производство оставалось в Финляндии). Для «повсеместного, непрерывного и беззатруднительного удовлетворения публики» торговля игральными картами, как розничная, так