Армии монголо-татар X—XIV веков - Михаил Викторович Горелик

фурнитуру и даже обойму на верхней части клинка из серебра. На серебряных обоймах ножен выгравированы лотосы. На рукояти и на ножнах сохранились остатки костяных обкладок с замечательной резьбой в китайском стиле: порхающие среди ветвей птицы — на рукояти, драконы — на ножнах.

Очень популярными у монголов были боевые топор[1] и нож хутуг, достигавший в длину до 40 см. Обычно нож имел рукоять в виде бруска с обоймой внизу и навершием сверху. Деревянные ножны гэрд обтягивались кожей. Иногда и они имели металлическую оковку. Декор фурнитуры боевого ножа соответствовал декору мечей и сабель. В бою нож употреблялся для приканчивания поверженного, раненого противника — конечно, не на стадии атаки, рукопашной или преследования: судя по изображениям, это делалось во время поединков лучших бойцов, иногда предшествовавших собственно сражению.

После клинкового оружия огромной популярностью у монголо-татар пользовалась булава гулда. Она была не только боевым, но и почетным оружием, знаком власти. Ею были вооружены и личные телохранители монгольских владык. Эта традиция восходит еще к киданям; затем она была продолжена чжурчжэнями. Монголо-татарские булавы чрезвычайно разнообразны. Их рукояти имели обычно около 50 см длины, но нередко и 75 см и более. Длинные рукояти, подчас превращавшие булаву в скипетр, издревле были характерны именно для восточно — и центральноазиатского регионов.

Известны не только изображения, но и многочисленные археологические находки булав (обычно это только навершия из металла, но иногда сохраняются и остатки древков). Татаро-монгольские булавы бывают двух основных видов: сплошные, с отверстием или выступающей втулкой для древка, шарообразной, иногда с гранеными выступами, формы, либо перначи, то есть радиально расходящиеся от втулки вертикальные лопасти треугольной, полукруглой, трапециевидной, сложновырезанной формы. Навершия монгольских булав отливались из бронзы и чугуна, ковались из железа, иногда даже вытачивались из камня. На длинное древко сбоку иногда крепили железное кольцо для ременной петли.

Столь же распространены были и кистени — боевые гири, соединявшиеся посредством ремня с древком. У татаро-монголов они делались из кусков рога, с железным стержнем и петлей для крепления, отливались из бронзы. Они имели форму бочонка, груши. Встречена железная ударная часть в виде маленькой булавы с круглой головкой.

По степени распространенности описанные виды наступательного оружия, в зависимости от достатка воинов, распределялись так: лук со стрелами и боевые ножи — у всех, копье — у значительной части, боевые гири также, мечи и сабли — у состоятельных и достаточно высокопоставленных (видимо, у всех, начиная с чина десятника).

Доспех

Монголо-татарское оборонительное вооружение XIV — первой четверти XIV вв. состояло из панцирей, шлемов, ожерелий, щитов, наручей. До нас дошло достаточное количество металлических остатков, изображения — в основном персидские и арабские — и великолепные описания панцирей. По материалу их можно разделить на панцири из твердых материалов, из мягких и, наконец, из мягких материалов, усиленных твердыми. Твердым материалом служили железо и сталь, толстая твердая кожа крупных копытных (Плано Карпини писал, что ее еще спрессовывали при помощи смолы в три слоя), а иногда, согласно «Тайной истории монголов», и бронза, и рог.

Структура твердого монгольского панциря — хуяг могла быть и ламеллярной и ламинарной. Пластины первого имели вытянутую прямоугольную форму, верхний край чаще был закругленным. Иногда на пластинах делались круглые выпуклости. Ламеллярные панцири имели покрой двух типов: кираса — корсет и халат.

Кирасу-корсет составляли нагрудник и наспинник, доходившие до верха таза, с плечевыми лямками из ремней или полос ламеллярного набора, а то и стальных изогнутых полос. Характерной деталью этих панцирей с начала XIV в. иногда становится «хребет» — вертикаль по оси на нагруднике и наспиннике, составленная из пластин трапециевидной формы с вертикальным же ребром. «Корсет» применялся и самостоятельно, но чаще дополнялся прямоугольными наплечниками и набедренниками. Эти детали, также ламеллярные, могли быть сравнительно узкими, или весьма широкими; наплечники обычно достигали локтевого сгиба, а набедренники — колен или середины голени. Иногда применялись наплечники нового типа — из цельнокованых крупных выпуклых железных пластин. Наплечники и набедренники могли крепиться соответственно к лямкам и подолу «корсета» наглухо, но могли и пристегиваться ремешками с пряжками.

Покрой «халат» отличался тем, что был разрезан (и, соответственно, застегивался) не по бокам, а на груди. Миниатюры Ближнего и Дальнего Востока показывают, что сплошной разрез на груди проходил по оси. На китайских же изображениях панцири «халаты» имеют косой запах слева направо, как и у обычного халата. Бытовавшие еще в XVII–XIX вв. в Тибете и на юго-западных окраинах Китая ламеллярные панцири, также сделанные из стали или твердой кожи, обычно имели покрой «халат» и оба варианта застегивания на груди. Но особенностью старых монгольских панцирей был разрез от подола до крестца сзади. Панцирь с осевым разрезом на груди — это старая, еще с середины 1 тысячелетия н. э. традиция, характерная для Центральной Азии.

Обычно панцирь-«халат» был весьма длинным — до низа колен и даже до середины голеней. Но встречаются и очень короткие варианты, доходящие лишь до крестца. Эти панцири-«куртки» имели округленные снизу полы и вырезные листовидные оплечья (на обычных длинных «халатах» оплечья прямоугольные, до локтя или даже до кисти, как это описывал Плано Карпини и показывают китайские картины). Эти короткие панцири — прямое заимствование у чжурчжэней. Но последние шили их из толстой кожи, монголы же придали им ламеллярную и ламинарную структуру, а также круглые зерцала, укрепленные на обеих сторонах груди и на обоих оплечьях.

С начала XIV в. на востоке улуса Чжучи проводятся опыты по совершенствованию ламеллярного доспеха — с заменой ременного скрепления пластинок металлическим. Первый способ (самый совершенный и технологически сложный) — при помощи заклепок с люфтом, дающим подвижность пластинок относительно друг друга. Этот способ знали еще хазары, позже его успешно и широко применяли западноевропейские мастера. Но на Востоке хазарский эксперимент так и остался единичным опытом. Зато чжучидская практика соединения пластинок металлическими колечками породила на мусульманском Востоке, а оттуда и в Европе, огромную традицию.

Ламинарные панцири, сделанные из сплошных полос толстой твердой кожи или железа и стали, иногда обклеенных тонкой кожей, по покроям совершенно совпадали с ламеллярными. Иногда же панцири были комбинированными — в них полосы ламеллярного набора чередовались со сплошными.

Если ламеллярные панцири обладали декоративным эффектом за счет своей «играющей» фактуры, да за счет золочения и воронения пластин или их части, то декор ламинарных доспехов с кожаной поверхностью создавался с помощью росписи и покрытия прозрачными и цветными лаками. В комбинированных доспехах декоративный эффект усиливался. Украшали оба вида панцирей ряды разноцветных ремешков или тесемок.

Если ламинарный, а тем более ламеллярный