Мир истории. Начальные века русской истории - Борис Александрович Рыбаков

доходили до Северной Двины, Белого моря, Мезени, Печоры и до самого Ледовитого океана. Меха редкостных зверей, охотничьи соколы, моржовая кость («дорог рыбий зуб») — вот что привлекало русских землепроходцев в тайгу и заполярную тундру, где «путь был зол», где они «идоша непроходными месты, яко не видеша ни дний, ни нощи, но всегда — тьма».

В летописи помещен большой список различных племен и народов, издавна плативших дань Руси; добрая половина их была связана с Новгородом или входила впоследствии в состав его владений: Чудь, Норома, Ямь, Чудь Заволочская, Пермь, Печора, Югра. Отношения с этими племенами были, как и при колонизации Ростово-Суздальской земли, сравнительно мирными. Конфликты, которые изредка возникали между новгородцами и местным населением, носили частный характер и никогда не кончались жестокими массовыми расправами и истреблением народа, как это бывало в эпоху раннего и позднего средневековья в других странах (от Европы до Америки включительно). Местная знать вливалась в русское боярство (например, Чудин и его брат Тукы).

Софийский собор в Новгороде. 1045–1050 годы.

О далеких северных связях Новгорода очень интересно рассказал летописцу боярин Гюрята Рогович в конце XI века: «Я послал своего отрока (дружинника. — Б. Р.) в Печору — это люди, дающие дань Новгороду, — и оттуда он поехал в Югру, соседящую на севере с Самоедами. Югорцы рассказали моему отроку о том, что три года тому назад они обнаружили чудо на берегу океана: там, где огромные горы, возвышающиеся до небес, подходят к заливу океана („в луку моря“), был услышан говор и крик многих людей… Язык их был нам неизвестен, но они, указывая на наше железное оружие, жестами просили отдать его им. И если кто-нибудь давал им нож или топор, то они взамен давали ему меха. Путь к этим горам лежит через непроходимые пропасти, через снега и леса; поэтому мы не всегда доходили туда; кроме того, мы знаем, что есть люди и еще далее на север…»

Заморские гости. Картина Н. К. Рериха.

Если мы взглянем на карту побережья Ледовитого океана, то без труда определим места, о которых летописец беседовал с Гюрятой, — высокие горы подступают к «луке моря» только в одном месте, у пролива Югорский Шар, и поблизости — у мыса Русский Заворот, где отрог Урала — хребет Пай-Хой подходит к берегу залива. Земля, расположенная прямо на «полунощи» от этого русско-югорского комплекса географических названий, — это Новая Земля. Так, благодаря древним новгородцам мы узнаем о том, что далеко за Полярным кругом, на Новой Земле, в конце XI века еще сохранялся неолитический облик хозяйства и именно новгородцы познакомили эти далекие племена с новой культурой.

Следами сухопутных дорог новгородцев в северо-восточные земли являются многочисленные погосты, основанные ими для сбора дани; список их был составлен уже в 1137 году. Есть они на Северной Двине (погосты Ракунь, Усть-Емец, Усть-Вага, Тойма), и на ее притоке Ваге (Вель, Пуйте), и еще далее на восток (погост Пинега и Помоздин погост на Вычегде, близ реки Ижмы), где до сих пор живут потомки древних новгородцев, сохранившие русский костюм и обряды, но в многовековом отрыве от своей родины утратившие свой язык, — «ижемцы» говорят теперь на языке коми. Самой отдаленной колонией Новгорода была Вятская земля.

Новгородцы принесли на север земледелие, и позднее на Двине и на Ваге появилось много боярских вотчин и монастырей, двигавшихся вслед за крестьянской колонизацией из Новгородской и Ростовской земель. В своих тысячеверстных путях новгородцы часто ходили на ладьях и «ушкуях» по рекам и морям. К Югорскому Шару и Русскому Завороту они, вероятно, плавали на кораблях по океану, делая в общей сложности путь в 5 тысяч километров, равный путешествию из Новгорода в Лондон и обратно. Летопись говорит о «кругосветном» плавании вокруг Европы через Киев и Новгород, Ла-Манш и Гибралтар, называя балтийско-атлантический отрезок его путем «из Варяг в Греки».

Сам Новгород был построен на наивыгоднейшем перекрестке торговых путей, важных как для Киевской Руси, так и для всей Северной Европы. Почти полтысячелетия он был для Руси своеобразным «окном в Европу».

Одна из древних былин так описывает пути, расходившиеся от Новгорода:

Реки да озера к Новугороду,

А мхи да болота к Белу-озеру,

Да чистое поле ко Пскову;

Темные леса Смоленские…

Широка мать-Волга под Казань шла,

Подале того — и под Астрахань…

Из-под белого горючего из-под камешка

Выбегала мать Днепра-река

Да устьем впадала в море Черное…

Из Новгорода вниз по Волхову через Ладожское озеро и Неву легко было попасть в Швецию, на Готланд или в земли балтийских славян. Из Новгорода через Ильмень и Мету попадали на Волгу