Николай Маркевич - История малой россии - 2

По смерти Скоропадского, Меньшиков, не видя никого, кто бы смел с ним спорить, просил Государя, чтоб ему возвратили ратушные села и деревни, данные козакам сотни Почепской, вместе с поселившимися там козаками. Государь не удовлетворил его; наглость любимца дошла до того, что он написал Государю следующее письмо: «Всенижайше у Вашего Императорского Величества прошу милости для нынешней всенародной о состоянии с короною Шведского вечного мира радости и на воспоминание Полтавской баталии и Батуринского взятия, пожаловать мне во владение город Батурин, с предместьем его и с уездом, что к оному прежде сего принадлежало и с хуторами, и с мельницами, и с землями, и с жителями, кои на той земли поселяся, живут. Я Ваше Величество не хотел было сим прошением утруждать. Но сего ради, что Ваше Величество изволил повелеть по взятьи оный город разорить, дабы никто в нем не жил; а ныне в предместьи и в уезде оного живут поселясь всякого чина люди; а именно Чечеля, который во время Гетманства

Мазепы был Наказным Гетманом, жена и дети и который хотел с меня с живого кожу содрать.»

Государь отказал ему в этой дерзской и безумной просьбе. Тут вспыхнуло дело о его притязаниях чужой собственности. Января 16-го, в следствие доносов Шафирова, Государь потребовал из Глухова Обер-Прокурорского брата Полковника Скорнякова-Писарева, а из Почепа Полковника Давыдова и Дьяка Лосева. Их допросили и потребовали письмо Лосева к Меньшикову, писанное от 24 Сентября 1719; оно было в Петербурге; за ним был послан курьер. При собственных показаниях Лосева оно открыло, что, межуя земли Почепские, Лосев поступал несправедливо из угожденья его Светлости. Писарев тоже показал. Государь приказал допросить самого Меньшикова: по каким межам он с 1709 года владел Почепом? Для чего он просил снова межеванья по меже Пушкинской тогда, когда Скоропадский дал ему Почеп, так как сам владел, и следовательно когда межеванье было вовсе не нужно, к тому же когда и межа Пушкинская не есть указ частным владельцам, ибо Пушкин межевал не частные владения, а границы России с Польшею? Для чего брал он инструкцию Иностранной Коллегии от Лосева? Как смел он, в противность пунктам Гетмана Хмельницкого, не только отнимать вольность и права у козаков, но даже вступаться в их суды? Для чего, прося межевщиков, он указал именно Щербанева и Лосева? — Меньшиков, видя невозможность изговориться, прибегнул к Царскому милосердию; писал к Нему письма, принужден был подать реестр всех подарков, «до последней курицы,» полученных им от Гетмана, Старшин, Полковников, помещиков, ратуш и духовенства. Все это приказал Государь возвратить, и кроме того взыскать с Меньшикова штрафу 231,571 рубль.

Вскоре к Голицыну пришел указ учредить в Украйне Ландмилицкий корпус войск и «в оный корпус собрать столько людей, сколько на сборных четыре гривенных деньгах содержать будет можно; и быть им двум третьям не регулярным, и иметь из оных одной трети фузеи с погонами, да пищали; другой с конями; и у каждого быть по паре пистолетов; а третьей быть регулярной. Офицеров определить из Волохов и Сербов, а в добавок к ниш из Русских.» Немедленно было собрано шесть тысяч восемьсот шестнадцать человек. Полуботок страдал; гроза росла уже над ним и над его товарищами.

Однажды Вельяминов, в заседании, с гневом сказал Наказному Гетману: «что твоя служба против моей? Ведь ты ведаешь, что я Бригадир и Президент! А ты предо мной ничто.» Потом обратился к Старшинам: «согну я вас так, что и другие треснут. Уж ваши давнины переменить велено; а поступать с вами по новому.» Полуботок заметил ему неприличие такого поведения, при чтении указа. «Я вам указ,» закричал Вельяминов. Старшины замолчали; но немедленно послана была жалоба Государю на Вельяминова, зато, что он хочет непременно на каждом универсале подписываться, и зато, что он вздумал переменять слог в письме Малороссийском, которому народ и урядники привыкли давно. Вельяминов жаловался, что Полуботок обнародывает универсалы, не советуясь с ним, и не доставляет списков о козаках.

Государь приказал Полуботку, Чарнышу и Савичу явиться в Петербург. А Малороссийской Коллегии предоставить право избрать на их места других чиновников. Еще не выезжая из Глухова, Полуботок обратился к Государыне с третьею просьбою об избрании Гетмана и с разными представлениями в Сенат и к Государю. С этими поручениями поехали Наказные Полковники: Стародубский — Петр Корецкий, и Переяславский— Иван Данилович, Бунчуковый товарищ Дмитрий Володьковский, Судья Григорий Грабьянка и войсковый Канцелярист Ханенко.

Государь говорил, что в договоре Хмельницкого предоставлено Российскому Воеводе чинить расправу в Малороссийских городах, когда недовольные козацким судом пожелают перенесть к нему свои дела. Полуботок отвечал письменно, что такой статьи нет в договоре Хмельницкого, что об этом был только словесный разговор с Боярами, что Хмельницкий во-первых сказал так: «В начале изволь Твое Царское Величество подтвердить права и вольности наши войсковые, как из веков бывало в войске Запорожском, что своими правами суживалися и вольности свои имели в доходах и судах, чтобы «ни Воевода, ни Боярин, ни Стольник в суды войсковые не вступалися, но от Старейшин своих, чтоб товарищетво сужены были; где три человека козака, там два третьего должны судить. Не только родитель Твой» — писал Полуботок—«но и Ты, Государь, собственноручно утвердил сию статью, при избрании покойного Гетмана Скоропадского, обещая цело, свято и ненарушимо содержать постановленный с Хмельницким договор.»

Государь отвечал:

«Как всем известно, что, со времен Богдана Хмельницкого даже до Скоропадского, все Гетманы явились изменниками, и какое бедствие от того терпело наше Государство, особливо Малая Россия; то и надлежит приискать в Гетманы весьма верного и известного человека, о чем имеем мы непрестанное старание; а пока оный найдется, для пользы вашего края определено правительство, которому велено действовать по данной инструкции. И так до Гетманского избрания не будет остановки в делах, почему о сем деле докучать не надлежит.»

«Августа 3-го Полуботок, Чарныш и Савич приехали в Петербург, остановились у Троицкой пристани, подле кофейного дому; крепкая стража обняла их дом. Потом явились они к Государю, и, бросясь пред Ним на колени, молили о пощаде Украйны, угнетенной Вельяминовым. Меньшиков присутствовал, — он раздражил Петра. Петр прогнал их, назвал изменниками и вероломцами. Они переехали в дом Батурлина.

Августа 4-го они были у Великого Канцлера.

Августа 5-го были в Сенате; было предоставлено Малороссиянам доставлять постояльцам своим провиант мерою или весом, как им выгоднее; козаки, находившиеся при постройке крепости Св. Креста, были увольнены от постоя; прощены были штрафные деньги за передержательство беглых Русских людей.

Августа 6-го они являлись к Государю на острове Котлине. Возвратясь, были на похоронах Князя Григория Федоровича Долгорукова, Петра Ивановича Бутурлина и Царицы Параскевии Федоровны.

Августа 26-го подали донесение в Сенат.

Августа 27-го челобитную на Вельяминова.

Августа 28-го просьбу к Головкину о ненарушимости прав и вольностей Малороссии.

Августа 29-го были приглашены в Сенат.

Сентября 2-го Полуботка призывали в крепость, в Тайную Канцелярию.

Сентября 15-го Государь был в Коллегии Иностранных дел, где ему подали они челобитную.

Сентября 18-го Государь уехал на Котлин.

Сентября 22-го они поднесли челобитную Императрице.

Октября 1-го виделись с Государем в Коллегии Иностранных дел.

Октября 14-го просили о своих делах Князя Василия Лукича Долгорукого.

Октября 18-го праздновали у Меньшикова день Калишской победы.

С тех пор посещали Головкина, Меньшикова, Апраксина, Долгорукого, Ягужинского, Толстого и Дивиера. Везде искали ходатайства, нигде не находили его. Дело длилось, разрешения не было. Полуботок устал, явился к Государю и произнес следующую речь (?).

«Вижу, Государь, и понимаю какого источника Ты почерпнул злость тую, которая не сродна сердцу Твоему и не прилична характеру Помазанника Божия. Правота и кротость, суд и милость — «суть единственное достоинство всех Монархов мира сего. И. законы, управляющие всем вообще человечеством и охраняющие его от зол, суть точное зерцало Царям и Владыкам на их должность; и они первые блюстители и хранители их должны быть. Откуда же происходит, о Государь, что Ты терзаешь нас единою властию своею и повергаешь в вечное заключение, присвоив в казну имение наше? Вина, на нас возводимая, есть одна должность наша и должность священная, во всех народах такою чтимая; а отнюдь не законопреступная и осуждению повинная. Мы просили и просим от лица народа своего о пощаде отечества нашего, неправедно гонимого и без жалости разоряемого; просим о возстановлении прав наших и преимуществ, торжественными договорами утвержденных, которые и Ты, Государь, несколько раз подтвердил; народ наш, бывши единоплеменен и единоверен Твоему, усилил и возвеличил Царство Твое добровольным соединением с ним, в такое время, когда в нем еще все младенчествовало и выходило из хаоса смутных времен и почти из самого ничтожества. И за сие одно не довлело бы ему потерять у Вас мзду свою; но мы с народом своим не переставали, сверх того, знатно помогать Вам во всех воинских ополчениях и приобретениях Ваших. И, не говоря о Смоленщине, одна Шведская война доказывает безпримерное усердие наше к Тебе и к России. Ибо всем известно, что мы целую половину армии Шведской погубили, в земле своей и в жилищах наших, не вдаваясь ни в какие льщения и искушения и сделав Тебя могущим пересилить удивительное мужество и отчаянную храбрость Шведов. Но зато приобрели себе одно поношение и озлобление; а вместо благодарности и воздаяния, повержены в самое неключимое рабство; платим дань поносную и несносную и заставлены рыть линии и каналы, и осушать непроходимые болота, утучняя все-то телами наших мертвецов, падших тысячами под тяжестию голода и климатов. Все оные беды и скорби наши усовершенствованы наконец нынешним правлением нашим. Владычествующие над нами чиновники Московские, не знающие прав и обычаев и почти безграмотные, знают только одно то, что, они властны делать нам все, не касаясь душ наших. И так, бывши мы окружены со всех сторон гонениями и напастями, к кому иному прибегать должны с воплями своими, как не к Тебе, Августейший Монарх? Ты покровитель наш и поручитель за благоденствие наше; но злоба врага нашего и мстителя совратила Тебя с пути истины и чернит царствование Твое. Государь Христианин должен быть отцом народов. Знаю, что нас ожидают оковы; но, пока жив, говорю Тебе истину, о Государь! Ты отдашь отчет пред Царем всех Царей, пред Богом Всемогущим за погибель нашу и целого народа