Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Вместе с северными мехами (поставщиком которых, вполне самостоятельным, была и собственно Скандинавия, по крайней мере Средняя Швеция и более северные области) устойчивым спросом на Западе пользовались другие «лесные товары». Воск, прежде всего для церковных (и бытовых) свечей, был обеспечен стабильным, емким, растущим рынком, как и сопутствующий ему дикий мед лесных пчел. Дань «медом, воском и скорою (шкурою, мехами)» неоднократно фиксирует древнерусская летопись. Арабский географ Ибн Хаукаль приводит список северных товаров, интересовавших мусульманский мир от Андалусии до Хорезма: «Вывозимые из их (хазар) страны в исламские страны мед, свечи и пушные товары ими (хазарами) ввозятся только из местностей руси и булгар. Так же обстоит дело и с вывозимыми по всему миру бобровыми мехами. Они (бобры) водятся только в этих северных реках в местностях булгар, руси и Krbanah. Те бобровые меха, что имеются в Андалусии, составляют лишь часть находящихся в реках Сакалиба (славян, в более широком собирательном значении — северян, обитателей северных стран). Они (меха) в вышеописанном морском заливе (Балтийское море), лежащем в земле Сакалиба, грузятся на корабли… Большая часть этих мехов, да почти все, добыты в стране русов, некоторые же из этих мехов, наивысшего качества, попадают из местности Гога и Магога (североскандинавских племен) на Русь, потому что она соседствует с этими Гогом и Магогом и ведет с ними торговлю; затем они (русы) перепродают их (меха) булгарам. Так было до 358 года хиджры (965 г.), потому что в тот год Русь разрушила города Булгара и Хазарана. И порою вывозились эти бобровые меха и другие дорогие пушные товары в Хорезм. потому что хорезмийцы часто приходят в страну булгар и Сакалиба, и потому что они также ведут священную войну (джихад, войну с неверными) против них, грабят их и обращают в рабство. Склад для торговли Руси — всегда Хазаран. Здесь товары, привозимые ими, облагаются десятинной податью (взимаемой хазарами)» (Valid! 1939: 321; Херрманн 1986: 73).

Вскоре после основания первых «факторий» на Балтике, по крайней мере, появления фризского поселка в пределах Хайтабу и скандинавской «судоремонтной мастерской» в Ладоге, то есть на противоположных концах трансбалтийского морского пути середины VIII в., начинается движение ценностей и средств обмена в восточной части Европейского континента, по Волжскому пути. Уже в VIII в. арабское серебро из стран Переднего Востока и Средней Азии через Северный Кавказ по Волге распространяется далеко на север, достигая обских угров, а к рубежу VIII—IX. вв. — Волго-Окского междуречья и Ладоги (Янин 1956: 86-100; Лещенко 1971:9, 19; Даркевич 1976: 144-146; Носов 1976: 96-110). Складывается восточная ветвь трансъевропейской системы торговых связей.

Формирование ее, очевидно, связано с прекращением арабо-хазарского военного противостояния в 760 г. и активной политикой багдадских халифов династии Аббасидов; за время правления первых пяти аббасидских халифов (750-809 гг.) исламская империя достигла небывалого расцвета. Экономический подъем проявился в бурном росте восточных городов, развитии внутренней торговли, коммутации ренты (перевода доходов феодалов из «натуральной» формы в денежную). Аббасиды начали массовую эмиссию медной и серебряной монеты, что создавало благоприятные условия для серебряного «экспорта» за рубеж (Фомин 1982а: 18). Одновременно устойчивый спрос на Востоке устанавливается на северную пушнину: первые клады арабского, и особенно сасанидского, серебра за пределами исламского мира появились вскоре после мусульманского завоевания Месопотамии в VII в. (651 год — гибель Йездигерда III, последнего персидского царя Державы Сасанидов), сасанидские серебряные сосуды и монеты были вывезены купцами, в обмен на пушнину, далеко на север таежной зоны, в Прикамье, и достигли Северного Приуралья и Западной Сибири в низовьях Оби (Лещенко 19716: 19). В начале IX в. волна сасанидской торевтики, вместе с арабскими дирхемами, охватывает Урал (где найдено в общей сложности 170 серебряных сосудов иранского, среднеазиатского и византийского происхождения), устанавливая пределы коммерческих интересов мусульманских купцов на дальнем Северо-Востоке.

Рис. 48. Молитва купца-«русса». Реконструкция по описанию Ибн-Фадлана, выполненная Б. Аьмгреном.

 Посредниками в торговле арабов с таежными северными землями были Хорезм, мусульманские города Южного Прикаспия, Хазарский каганат и Волжская Булгария; дальше Булгара, по сообщению арабского географа Ибн Хаукаля, мусульманские купцы не забирались. Волжская речная артерия, на которой располагались столицы Хазарии — Итиль, и Волжской Булгарии — Булгар, играла главную роль в товарообмене Азии с Восточной и Северной Европой. Караванный путь через плато Устюрт соединял волжские города с Ургенчем — северо-западным форпостом Хорезма (Даркевич 1976:150, 152-153). Кроме Хорезма и иранских городов Каспийского побережья, откуда на Волгу попадали морским путем, поток арабского серебра со второй половины VIII в. поступал из западной части Халифата, с африканского побережья через Сирию в Закавказье, а оттуда — в пограничные города и столицу Хазарии. Ранние клады с примесью дирхемов африканской чеканки, поступавших из ал-Андалус (Испании) и Сицилии, характеризуют «первый период обращения арабского серебра в Восточной и Северной Европе» (780-е—833 гг.). Города Закавказья, в торгово-денежном обороте которых ближневосточное сирийское серебро в это время было вытесно «африканским», сыграли определенную роль в начальной фазе становления трансконтинентальной системы денежного обращения, где первоначально, по-видимому в качестве ведущего посредника с исламским миром, лидировал Хазарский каганат (Мельникова, Никитин, Фомин 1982:38-41; Фомин 1982б).

Доминирование Хазарии очевидно проявляется и в составе, и в топографии ранних кладов, и в «дополнительной» информации монетного материала, которую предоставляют нанесенные в ходе обращения дирхемов «граффити», нарезные рисунки, надписи и подобные начертания (Добровольский, Дубов, Кузьменко 1991). Один из ранних кладов, т. н. «Петергофский клад» (809-825 гг.) на южном берегу Финского залива, сохранил граффити, где наряду со скандинавскими рунами представлены руны тюркские (хазарские) и даже греческий «автограф» византийского купца, что указывает на возможное «партнерство» византийцев с хазарами в становлении «восточной торговли» Севера (Лебедев 2002:21-35). Первоначальная направленность «серебряного потока» с низовьев Волги и из Предкавказья на северо-запад, к побережью Балтики убедительно документируется картографированием монетных находок верховьев Дона, Днепровского Левобережья, Средней Десны и Немана: «Днепровско-Неманский путь» выводил к Янтарному берегу Балтики, торговым центрам Трусо и Кауп в Самбии и в начале IX в., безусловно, начинался в Хазарии (Андрощук, Зоценко 2002: 11).

Столь же бесспорно и раннее использование «Великого Волжского пути», проходившего через Хазарию и Булгар, а затем расходившегося либо в подвластное булгарам Прикамье (и далее — по Белой на Печору и крайний Северо-Восток), либо — в низовья Оки. Реки Волго-Окского междуречья, Клязьма, Нерль, Которосль, озера и волоки между ними были вовлечены в систему водных торговых коммуникаций еще в «дославянское время» (судя по находкам на позднедьяковских городищах местной, дославянской культуры «ростовской мери» или ее ближайших предшественников), активным торговым партнером «восточной» и «северной торговли» с этого времени стало возникшее на местной основе Сарское городище на озере Неро, вероятно, племенной центр мери (Леонтьев 1974: 85-89: 1981: 141-149; 1988а: 6-32; 19886: 94-102; 1991: 27-31,15-21; 1996). В начале IХв. Сарское городище становится важным узлом связей с путями Балтийского бассейна, по рекам Приладожья и Приильменья достигающим Старой Ладоги, а затем и торговых центров Скандобалтики (Дубов 1989: 128-130; Носов 1976:96-110).

Арабские «куфические монеты» в качестве платежного средства с конца VIII в. достигают северных районов Европы; крупнейший из городов Закавказья VIII—X вв., Двин, входивший в состав провинции Армения аббасидского Халифата, выступал регулятором денежного обращения, направленного далеко за пределы мусульманского мира и к 800 г. затронувшего торговые центры южного побережья Балтики (междуречье Одера-Эльбы), равно как Ладогу на Балтийско-Волжском пути. В 810-е гг. арабское серебро продолжает поступать в Эльбо-0дерский регион, появляется в Нижнем Повисленье, на о. Готланд; клады 820-х гг. известны и на Готланде, ивдолинеозера Мелар(Фомин 1982а: 18-19).

С 810-х гг., таким образом, арабское серебро непосредственно вовлекается в обращение торгово-ремесленных центров в землях скандинавских викингов и быстро становится решающим фактором движения ценностей. Волхов, в низовьях которого находится Ладога, ближайший и наиболее ранний выход с морской трассы на речные пути Восточной Европы, обеспечивал продвижение на Балтийско-Волжский путь. Караваны верблюдов из Болгара в IX-X вв. за 20 дней доходили через днепровское лесостепное Левобережье до Киева на Днепре (Даркевич 1976: 155). что открывало возможность дальнейшего речного движения из Среднего в Верхнее Поднепровье и на Двинско-Волховские речные трассы Балтийского бассейна. Однако значительная часть товарного и денежного оборота, достигавшая из Хазарии Среднего Поднепровья, шла в то время на Балтику Днепровско-Неманским путем. Очевидно, при вовлечении скандинавов в эти «исламо-хазаро-византийские» торговые отношения (отображенном рунами Петергофского клада) начинается поиск любого рода сокращенных и «обходных» путей, позволяющих сократить время транспортировки товаров с тех или иных баз, равно как смягчить жесткость «таможенного контроля» Хазарии. В первой трети IX в. (клад у д. Кислая в Днепро-Двинском междуречье, 825-833 гг., и другие находки) Волховско-Днепровская магистраль начинает использоваться как трасса для движения из Балтики в Черное море и византийско-исламское Средиземноморье, летописный Путь из Варяг в Греки (Лебедев 2002: 29; Lebedev 1980:90-101).