Сталин против Гитлера: поэт против художника - Сергей Владимирович Кормилицын

Итак, что же мы подразумеваем, произнося словосочетание «культ личности»? Полагаю, речь идет о неоправданном, незаслуженном восхвалении лидера государства, преувеличении его роли в политической жизни, культуре и недавней истории страны. О ситуации, когда незначительные достижения человека, стоящего у власти, преувеличенно превозносятся, «продвигаются» в массы при активном участии государственного пропагандистского аппарата. Когда изображения власть предержащего становятся частью государственной символики, официально или неофициально приравниваются к ней, наделяются неким сакральным значением.

В принципе, феномен культа Сталина и правда не был уникален. Скорее, речь идет о типичном проявлении тирании. Так, несколькими страницами раньше мы говорили о Троцком: если бы в партийной борьбе победил он – все было бы так же. Только вместо усов и трубки были бы маузер и пенсне. А вот еще любопытный факт проявления «культа»: в начале 30-х годов на Украине рекомендовалось у подножия новогодних елок выкладывать из ваты три буквы «П» – инициалы Павла Петровича Постышева, секретаря ЦК КП(б) Украины.

Итак, речь идет о сакрализации лидера политического режима, о превращении живого человека со всеми его достоинствами и недостатками, сильными и слабыми сторонами в некий идол в общественном представлении, совершенное, высшее существо.

В обеих державах это происходило по-разному. В России на восточный манер, в самом что ни на есть азиатском духе. Все эти гигантские изваяния вождя, многометровые болваны, сравниться с которыми по размеру могут только фигуры Родины-матери, – это типичная азиатчина. Попытка утвердить нового идола, новую религию взамен свергнутого со своего тысячелетнего престола православия.

В свое время Виктор Пелевин насмешничал в одном из рассказов, заявляя, что коммунизм в его советском варианте – это не более чем своеобразная религия[135]. А может быть, и не насмешничал. Потому что смысла в его словах гораздо больше, чем кажется. Отечественные пропагандисты постепенно лепили из ничего новую веру, заменяя всем известную троицу святой коммунистической «четверицей»: Маркс и Энгельс – в роли Духа Святого, вдохновители и создатели марксистского учения, Ленин – Бог-Отец, создавший своей волей из хаоса дореволюционной жизни (хаос при этом старательно описывался со всеми подробностями и ужасами) новое государство – совершенное царство труда, и, наконец, Иосиф Сталин – Сын Божий, спаситель, подхвативший выпавшее из рук Ленина знамя революционной борьбы и не отдавший его на поругание фарисеям и саддукеям – троцкистской и зиновьевско-каменевской оппозиции. Впрочем, дочь Сталина, Светлана Аллилуева, говорит: «Когда мне приходится теперь, в наши дни, читать и слышать, что мой отец при жизни сам себя считал чуть ли не богом, – мне кажется очень странным, что это могут утверждать люди, близко знавшие его… Отец, правда, особым демократизмом в жизни никогда не отличался, но богом он себя не воображал.[136]» Ну что ж, может быть, сам и не воображал, но его окружение активно создавало новую религию. Веру коммунистического государства, которая должна была просуществовать вечно. Именно во славу этой веры воздвигались изваяния вождя, при том что христианские храмы разрушались. Именно для этого корректировалась история в духе оруэлловского «Министерства правды». Именно этой цели служат разнообразные литературные сочинения, как, например, «Сказки народов мира о Сталине», якобы народные песни, стихи, оды и тому подобное. Лучшей иллюстрацией сказанного послужит «народная былина», записанная, как сказано в аннотации, «в марте 1937 года со слов сказительницы Марфы Семеновны Крюковой из деревни Нижняя Золотица Приморского района Архангельской области»:

Не Белое море взволновалося —

Молодецкое сердце стрепенулося,

Могучи плечи сшевелилися,

Иосиф-свет призамыслился.

Он задумал думушку крепкую.

Темны ноченьки просиживал,

Дни же белые продумывал.

Он решился идти в превеликий бой,

В превеликий бой за рабочий люд.

Он скорехонько тут собирался,

В путь-дорожечку поспешался.

Две-то зорюшки утренние сходилися,

Два-то ясных сокола слеталися,

Два дородных молодца съезжалися.

Первый-от был Ленин-свет,

Второй-от – славный Иосиф-свет.

Они свиделись, познакомились,

Познакомились, разговорилися.

Они начали меж собой разговор вести,

Что собрать надо крепку партию,

Крепку партию большевистскую,

Чтобы с ней заодно за весь мир стоять,

За весь мир стоять, за народ умирать.

Храбро бился за народ Иосиф-свет,

Не жалел себя, не жалел труда,

Многих он людей от смерти спас.

Да подкрались к нему лиходеи царя,

Когда крепко спал Иосиф-свет,

Да связали ему руки белые,

Опутали путами ременными,

Задергали в арканы железные.

Провели его через строй солдат,

Издевались над ним, изгилялися.

Да не дрогнул тут Иосиф-свет!

Он прошел походочкой смелою,

Черны кудри его не стряхнулися,

Очи ясные его не помутилися,

Он смотрел вперед с улыбочкой.

Рассердились тут слуги царские,

Засадили его в темну темницу,

В темну темницу – злодейку заключевную.

Они хотели Иосифа-свет огнем сожгать,

Они хотели Иосифа-свет водой залить,

Они хотели его злым зверям отдать,

Они хотели сморить его голодом.

Уводили его во темны леса,

В страну северную, тундру, холодную.

Они думали, что он там замрет,

Что погибнет он там смертью лютою.

Да не так-то все случилося,

Не по лютым врагам приходилося!

Где Иосиф-свет пройдет —

Там ведь ключ пробьет,

Ключ пробьет, трава растет,

Трава растет, цветы цветут.

Полюбил Иосифа-свет трудовой народ,

Любил, хранил его от лихих врагов!

Ясна зорюшка занималася,

Друзья мудрые опять сходилися:

Первый-от был все Ленин-свет,

А второй-от – его верный Сталин-друг.

Скоро, скоро созвали они крепку партию,

Крепку партию большевистскую.

Приходили к ним солдаты ратные,

Говорили, что прогнали царя-изменщика,

Что разорил царь, разрушил родину.

Вместе сделали заседаньице,

Порешили так дела свои:

Пусть народ теперь правит сам собой!

Руководит им славный Ленин-вождь

Со своим другом мудрым Сталиным.

Узнавали о том змеи лютые,

Узнавали о том звери дикие,

Узнавали о том птицы хищные,

Еще та ли вся армия белая

С офицерами да со царскими,

Стали грабить они и жечь города,

Стали бить-обижать трудовой народ.

Не ясный сокол тут полетывал,

Славный Сталин-свет поразъезживал

Со своими друзьями со храбрыми,

Со Красною Армией верною.

Он рубил