Логика истории СССР - Юрий Александрович Корытин

«по потребности» марксизм подразумевает удовлетворение не любых, а разумных потребностей, что в условиях того времени означало — самых насущных. С учётом ограниченности потребительских ресурсов «коммунистическое» распределение естественным образом вело к уравниловке).

Была предпринята попытка преодолеть товарно-денежные отношения, что выражалось в свёртывании рыночных механизмов, уменьшении роли денег, стремлении организовать прямой (безденежный, бартерный) продуктообмен между городом и деревней. Программа партии, принятая в 1919 г., прямо и недвусмысленно указывала, что «РКП стремится к проведению ряда мер, расширяющих область безденежного расчёта и подготовляющих уничтожение денег…»12.

Таким образом, военный коммунизм представлял собой не только закономерную реакцию на гражданскую войну и хозяйственные трудности, но и наиболее последовательное воплощение представлений о социализме как нетоварном, безденежном, централизованном и плановом производстве (в духе «Критики Готской программы»).

Однако нельзя списывать эксцессы военного коммунизма исключительно на идеологическую одержимость большевиков. Их политика была обусловлена прежде всего и в первую очередь экономикой, идеология (тезис о классовой борьбе и пр.) только подкрепляла, обслуживала принимаемые решения. При этом правительство Советской России находило многочисленные обоснования своим действиям в политике других воюющих держав. Вообще, тенденция увеличения роли государства в экономике в период кризисов и войн характерна для всех стран. В частности, в Германии закон о хлебной монополии был принят ещё в начале Первой мировой войны (задолго до Временного правительства!), а к концу её государство заменило рынок централизованным обменом между отраслями. (Чем не пример военно-коммунистических мероприятий?). Ведение гражданской войны в условиях саботажа буржуазии, разрухи и ограниченных ресурсов не оставляло выбора: вульгарно-коммунистические принципы организации и управления экономикой спасли(!) страну так же, как и позже в 1941–1945 гг. Поэтому к тезису об их неадекватности экономической реальности следует подходить диалектически. Благодаря своему мобилизационному потенциалу, возможности концентрировать ресурсы на приоритетных направлениях экономика советского (вульгарно-коммунистического) типа обладала уникальной способностью достигать наивысшей эффективности в периоды кризисов. И наоборот, в спокойные, «сытые» времена, когда решающее значение приобретала проблема обеспечения наилучшей мотивации к труду, советская экономика начинала испытывать трудности. (Подробнее эти вопросы рассмотрены в книге18, сс. 125–135).

Итак, в форме военного коммунизма периода гражданской войны мы видим первое и наиболее полное воплощение принципов вульгарно-коммунистического способа производства. По сугубо внешним признакам, при наличии продразвёрстки в деревне и преобладании уравнительного распределения в городах, военный коммунизм мало чем отличался от марксова коммунизма. Однако недостаточная для коммунистического способа производства материально-техническая база делала его лишь вульгарной версией коммунизма.

В дальнейшем в «советском» способе производства были исключены самые крайние черты военного коммунизма, но суть всё так же определяла вульгаризация марксовой идеи.

Вообще военный коммунизм — очень интересный этап истории нашей страны. В нём, хотя и в зародыше, но зато в наиболее чистом виде мы видим черты будущего советского социализма — как достоинства, так и пороки. Поэтому его анализ представляет особый интерес.

В возникновении военного коммунизма решающую роль сыграло совпадение двух составляющих — объективной необходимости усиления плановых и централизованных начал в экономике ради спасения страны и убеждённости большевиков в том, что эти преобразования представляют собой прямой путь к быстрому переустройству общества на коммунистических началах.

В тот период маятник социальной революции качнулся слишком резко влево. Затем, во времена нэпа наступила реакция — маятник ушёл далеко вправо. В конце концов, с окончательным утверждением «советского» способа производства маятник остановился, найдя равновесное положение, эпоха революций закончилась. В дальнейшем имело место эволюционное развитие «советского» способа производства.

На эту особенность развития социальных революций указывали классики. В качестве примера можно привести колебания маятника Английской буржуазной революции: Кромвель — Реставрация — «Славная революция» или Французской революции: якобинцы — Реставрация — Наполеон III.

Нэп

Негативные черты вульгарно-коммунистического способа производства проявились сразу же по окончании гражданской войны. Необходимость победы над белогвардейщиной, стремящейся к восстановлению старых порядков, заставила трудящихся примириться с продразвёрсткой, карточной системой и прочими «прелестями» военного коммунизма. Вульгарно-коммунистический способ производства в своей крайней форме военного коммунизма был незаменим для обеспечения равного доступа городского населения к скудным продовольственным ресурсам, но оказался неспособен наладить нормальную жизнь в мирной стране.

Крестьяне не были заинтересованы в увеличении производства сверх самого необходимого, так как «излишки» всё равно изымались. Посевные площади и производство продукции сокращались. Недовольство выливалось в прямые выступления против Советской власти — в начале 1921 г. не осталось ни одной губернии, не охваченной в той или иной степени «бандитизмом». Уровень промышленного производства скатился до 14 % довоенного. Население промышленных центров снабжалось очень скудно. Неприятие политики военного коммунизма самыми широкими слоями населения, в том числе и рабочими, служило самым убедительным свидетельством её неадекватности задачам послевоенного времени. Фактически страна вновь стояла перед необходимостью осуществления очередной революции: возможность «верхов» проводить старую политику была полностью исчерпана, «низы» больше не желали мириться с существующим положением.

И революция свершилась! Введение продналога, восстановление свободной рыночной торговли, частичная денационализация мелкой промышленности, поощрение госкапитализма и мелкой частной торговли, но при сохранении «командных высот» за государством, означало, по существу, утверждение нового способа производства, качественно отличного как от военного коммунизма, так и от капитализма. Одно только это обстоятельство заставляет нас рассматривать нэп как четвертую с начала века революцию, на этот раз мирную и бескровную. (Не забудем поблагодарить истмат!). Она стала такой потому, что отвечала интересам и чаяниям подавляющего большинства населения. Второй раз «поверив» народу, большевики сделали свою победу в гражданской войне окончательной и необратимой.

Синтетическая концепция стоимости не может нам сообщить, к сожалению, ничего определённого относительно содержания подлинно социалистического способа производства (см. книгу18, с. 155). Более того, она не исключает, что этого этапа в развитии общества не будет вовсе. Поэтому нельзя сказать, в какой мере нэп можно отнести к той или иной модели социализма. Во всяком случае, если вульгарно-коммунистические черты и сохранялись, то они, безусловно, уже не преобладали и потому не определяли сущность способа производства. Поэтому можно констатировать, что по своему фактическому содержанию нэп выводил нашу страну за пределы развития по вульгарно-коммунистическому пути, хотя это был только первый шаг.

Для понимания сущности нэпа интересно проследить за эволюцией взглядов В.И. Ленина. Весной 1921 г. он, оставаясь в плену старых представлений, рассматривал нэп как нежелательное, но вынужденное обстоятельствами отступление с пути к «правильному», в духе классического марксизма, социализму. Причём отступление временное: уже весной 1922 г. на XI съезде партии Ленин объявил об окончании уступок и перегруппировке сил для нового наступления на «капиталистические» элементы. Однако великий диалектик Ленин не мог не считаться с данными практики. В январе 1923 г. в своей статье «О кооперации» он на основе