Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

был статен, хотя уже тогда его очень удручали редеющие волосы. После смерти Корнелии (68 г. до н. э.) он женился на Помпее, внучке Суллы. Это был чисто политический брак, и по моде своего времени он без зазрения совести заводил связи на стороне. Однако эти связи были столь многочисленны, а его половые предпочтения отличались такой разносторонностью, что Курион (отец одного из его будущих полководцев) называл Цезаря omnium mulierum vir et omnium virorum mulier, «мужем всех женщин и женой всех мужей»{375}. Он не откажется от своих привычек и во время военных походов, флиртуя с Клеопатрой в Египте, с царицей Эвноей в Нумидии и с таким количеством галльских дам, что солдаты, добродушно подшучивая над ним, называли его moechus calvus, «лысым развратником»; в куплетах, которые они распевали во время галльского триумфа, они советовали всем мужьям посадить своих жен под замок и не спускать с них глаз, пока Цезарь находится в городе. Аристократы ненавидели его двойной ненавистью: за то, что он подрывал их привилегии, и за то, что соблазнял их жен. Помпей развелся с женой из-за ее связи с Цезарем. Страстная враждебность Катона имела не только философскую подоплеку: его двоюродная сестра Сервилия была самой преданной из любовниц Цезаря. Когда Катон, подозревая Цезаря в негласной поддержке Каталины, потребовал от него прочесть вслух только что принесенную ему записку, Цезарь передал ее Катону, не говоря ни слова; это было любовное послание от Сервилии{376}. Она любила Цезаря всю его жизнь, и безжалостная сплетня обвиняла ее позднее, что она отдала свою дочь Терцию на услаждение его похоти. Во время гражданской войны Цезарь на публичных аукционах «отстучал» ей некоторые конфискованные поместья непримиримых аристократов по номинальной цене; когда некоторые выражали свое изумление при виде столь смехотворных цен, Цицерон пошутил, прибегнув к грязному каламбуру, который мог стоить ему жизни — Tertia deducta, что могло означать: «Третья часть остается за продавцом» — и намекать на слухи о том, будто Сервилия свела Цезаря с дочерью. Терция стала женой главного убийцы Цезаря, Кассия. Так мужские романы сплетаются с потрясениями государств.

Возможно, его многосторонность помогла Цезарю подняться, а затем способствовала его падению. Каждая завоеванная им женщина становилась его влиятельным другом — как правило, в стане врага; и большинство из них оставались преданны ему даже тогда, когда страсть остывала и уступала место учтивости. Красс, хотя о его жене Тертулле говорили, что она — любовница Цезаря, ссужал ему огромные суммы, чтобы тот смог профинансировать избирательные кампании, подкупая народ взятками и играми; было время, когда Цезарь задолжал ему 800 талантов (2 880 000 долларов). Такие займы были отнюдь не искренними проявлениями щедрости или дружбы; это были единовременные взносы, за которые полагалось расплачиваться соответствующими политическими шагами или военной добычей. Красс, как и Аттик, нуждался в защите и выгодном вложении своих миллионов. Большинство римских политиков того времени наделали немало подобных «долгов»: Марк Антоний был должен 40 000 000 сестерциев, Цицерон — 60 000 000, Милон — 70 000 000, хотя, возможно, эти суммы завышены их консервативными недоброжелателями. Мы должны видеть в молодом Цезаре прежде всего нещепетильного политика и бесшабашного повесу; только потом, с ростом ответственности и величия, он постепенно перевоплотится в одного из самых глубоких и целеустремленных политиков в истории. Хотя нам и доставляет радость знать, как много было у него пороков, мы не должны забывать, что, несмотря на них, он оставался великим человеком. Мы не вправе равнять себя с Цезарем на том лишь основании, что он соблазнял женщин, подкупал вожаков городских районов и писал книги.

II. КОНСУЛ

Цезарь начинал как тайный союзник Катилины, а закончил как преобразователь Рима. Не прошло и года со дня смерти Суллы, как он привлек к суду Гнея Долабеллу, орудие сулланской реакции; судейская коллегия не поддержала обвинения, зато Цезарь снискал уважение народа своим наступательным демократизмом и блестящим красноречием. Он не мог состязаться с Цицероном в яркости исполнения и остроумии, страстных периодах и риторических бичеваниях противника; в действительности Цезарю не нравился этот «азианский» стиль, и он воспитал в себе мужественную краткость и суровую простоту, которыми будут отмечены его «Записки», посвященные галльской и гражданской войнам. И все же через короткое время он уже считался оратором, уступающим в красноречивости лишь Цицерону{377}.

В 68 г. до н. э. он был избран квестором, и ему выпало служить в Испании. Он руководил военными вылазками против местных племен, разорял города и собрал добычу, достаточную для того, чтобы рассчитаться с частью кредиторов. В то же время он заслужил благодарность испанских городов тем, что понизил ссудные проценты по займам, предоставленным ранее римскими банкирами. Увидев в Гадесе статую Александра, он упрекнул себя в том, что в том возрасте, когда Македонец завоевал половину Средиземноморья, он почти ничего еще не совершил. Он вернулся в Рим и вновь бросился в гонку за государственными постами и властью. В 65 г. до н. э. он был избран эдилом, или ответственным за публичные работы. Он потратил свои деньги — т. е. деньги Красса — на то, чтобы украсить Форум новыми постройками и колоннадами, и, ища популярности, представил населению безупречные игры. Сулла убрал с Форума трофеи Мария — флажки, картины и доспехи, которые символизировали победы старого радикала; Цезарь восстановил их к радости Мариевых ветеранов; одним этим поступком он дал ясно понять, что будет проводить революционную политику. Консервативные силы протестовали и поставили на нем крест.

В 64 г. до н. э., председательствуя в коллегии, рассматривавшей случаи убийства, он призвал к ответу доживших до этих дней деятельных участников сулланских проскрипций и приговорил некоторых из них к изгнанию или смерти. В 63 г. до н. э. он голосовал в сенате против вынесения смертного приговора сторонникам Катилины и мимоходом заметил в своей речи, что человеческая личность уничтожается вместе со смертью{378}; очевидно, это была единственная сентенция, которая ни у кого не вызвала раздражения. В том же году он был избран верховным понтификом, или официальным главой римского культа. В 62 г. до н. э. его выбрали претором, и он привлек к суду видного консерватора за присвоение общественных средств. В 61 г. до н. э. в качестве пропретора он должен был отправляться в Испанию, но кредиторы воспрепятствовали его отъезду. Он признавал, что для того, чтобы расплатиться, ему требуется не менее 25 000 000 сестерциев{379}. Спасением он был обязан Крассу, переписавшему на себя все его долговые обязательства. Цезарь уехал в Испанию, провел ряд безупречных, с военной