История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

не осталось крупных племенных объединений, способных составить конкуренцию Монгольской империи. Монгольская армия получила огромную добычу, но чёткого понимания, что делать с покорёнными оседлыми территориями, у монголов ещё не было. Ближайшая политическая задача, которая стояла перед Чингисханом, заключалась в наказании государства тангутов, которые, судя по данным источников, оскорбили его перед началом похода на запад. В 1225 году Чингисхан выступил против тангутов, и в 1227-м они были окончательно разгромлены.

В том же 1227 году Чингисхан умер и оставил своим наследникам обширную империю. Но самое главное — в наследство им он оставил империю, организованную на принципах, самым серьёзным образом отличавшихся от прежних государств, созданных кочевыми народами. Роль племени была сведена к минимуму. Ядром этой империи была организованная по тысячам армия. Она руководствовалась строгими правилами, была хорошо организована и дисциплинированна. Наряду с этим она сохранила основное преимущество прежних племенных ополчений — не требовала регулярного снабжения, обеспечивала свои минимальные потребности самостоятельно.

Эта армия также была избавлена от политической нестабильности, связанной с борьбой интересов различных племён, которые являлись основной структурной единицей традиционного кочевого общества. «Какое войско во всём мире может сравниться с татарской армией? В бою они, нападая и атакуя, подобны натасканным диким зверям, а в дни мира и спокойствия они как овцы, дающие молоко, шерсть и многую другую пользу. В дни бедствий и несчастий между ними нет раздора и противостояния. Это войско подобно крестьянству, что выплачивает разные подати и не высказывает недовольства, что бы от них ни требовали. Эти крестьяне в образе войска… И даже когда они участвуют в сражениях, они выплачивают столько разных налогов, сколько необходимо, а повинности, которые они выполняли, возлагаются на их жён и тех, кто остался дома»[324]. И в этом заключалось принципиальное отличие политической системы, созданной Чингисханом, от всего того, что было в Степи раньше, и того, что произошло позже. И такая система неизбежно должна была оказать значительное воздействие не только на политические, но и на социальные процессы. Это воздействие связано не только и не столько с масштабными завоеваниями и ограблением оседлых народов. Смысл данного воздействия в том, что Монгольская империя изменила характер внутренних связей практически во всех кочевых сообществах, оказавшихся в зоне её влияния. В конечном итоге это изменило этническую историю центральной части Евразии. Об этом — немного позже.

6. Укрепление монгольской государственной традиции

Смерть в 1227 году Чингисхана неизбежно ставила вопрос о том, насколько жизнеспособным окажется в итоге созданное им государство. Тем более что по принципам своей организации оно было принципиально новым явлением для степной Евразии. Никогда ранее не происходило такого тотального разрушения прежней привычной для кочевого общества племенной системы. Причём это произошло в очень короткий период времени на значительной части степных пространств. От Маньчжурии на востоке до центральных районов современного Казахстана, которые к концу 1220-х годов уже прочно вошли в состав Монгольской империи.

Традиционно любое организованное кочевниками государство всегда имело в своей основе племенную структуру. В центре такого государства находилось либо доминирующее племя либо союз племён. В любом случае племя являлось главной организационной единицей, а их иерархия находилась в основе любой кочевой государственной структуры. Напротив, специфика созданного Чингисханом государства заключалась в том, что в процессе длительной борьбы за власть в Монголии в целях обеспечения лояльности многочисленных племён, он смог разрушить их организационную целостность. Сначала кочевники собственно Монголии вместе со своими семьями были перераспределены по новым организационным единицам — «тысячам» монгольской армии. При этом прежние племена потеряли своё значение. Затем в их состав вошли тюрко- и монголоязычные кочевники из приграничных с Китаем степей к югу от Гоби. Впоследствии в процессе осуществления завоеваний на западе в состав «тысяч» стали постепенно включать и представителей различных тюркоязычных кочевых племён из степей современного Казахстана.

Этот процесс был непростым, с учётом того, что для кочевых племён это была целая революция в общественных отношениях. Естественно, что происходившее в Монгольской империи силовое разрушение традиционных племенных связей было весьма болезненным. Соответственно, был весьма актуальным вопрос о том, как удержать в рамках такого государства всю массу кочевников, распределённых при Чингисхане по «тысячам» монгольской армии и при этом разбросанных на огромной территории, а также обеспечить их лояльность.

Кроме того, к 1220-м годам перед Монгольской империей остро встала задача найти способ радикально увеличить число «тысяч» в составе её армии. В основном это было связано с необходимостью обеспечить контроль над всеми захваченными в предыдущие годы огромными территориями, а также для дальнейшего ведения боевых действий на пограничных с ней оседлых территориях, в частности в Китае и на мусульманских землях в Иране.

Для обеспечения успешных наступательных действий было принципиально важно контролировать степи Евразии.

Во-первых, в связи с тем; что степные пространства были естественной базой для любых наступательных походов, как в направлении Китая, так и в случае ведения войны на западе. Любая имевшаяся в степях возможная конкуренция монгольскому государству создавала угрозу тылам наступающих армий.

Во-вторых, наличие где-либо в Степи традиционным образом организованных кочевых племён представляло угрозу базовым принципам организации созданного Чингисханом государства. Фактически первые являлись прямой альтернативой вторым. Несомненно, что для любых кочевников прежняя племенная структура была более привычна и привлекательна. Так было в случае с таким крупным тюркоязычным племенем, как кипчаки. К моменту смерти Чингисхана их было уже довольно много в составе монгольских «тысяч», хотя одновременно значительное их число ещё сохраняли свою самостоятельность в степях к западу от Волги. Здесь остро вставал вопрос о конфликте фактора племенной солидарности с лояльностью монгольскому государству. Любое ослабление последнего могло привести к распаду его основных организационных структур таких, как «тысячи», и восстановлению обычных племён.

В-третьих, составленная из кочевников армия Монгольской империи по своей сути являлась главной организационной опорой всей её государственной системы. Завоёванные оседлые территории в Китае и Средней Азии в своём большинстве находились под управлением перешедших на сторону монголов представителей местной политической элиты.

Взамен они получали полный контроль над сбором налогов и оплату услуг чиновников и необходимых им вооружённых сил. Каждое такое владение было миниатюрной копией традиционной для данной территории системы управления. Существовало также значительное число признавших власть империи и зависимых от неё небольших государственных образований, таких как владения уйгуров и карлуков в Восточном Туркестане. В то же время именно мощь монгольской армии, контролировавшей коммуникации между такими владениями, в целом обеспечивала их лояльность.

В-четвёртых, очевидно,