Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) - Рашид Рашатович Субаев

В то же время вопрос учета расходуемых «Офицерской задругой» средств стал еще одним поводом для столкновения офицерских кругов страны с лидерами радикалов. В.А. Артамонов в мае 1914 г. указывал, что причины столкновения офицеров с радикалами связаны, «во-первых, с указом о старшинстве в Новой Сербии гражданской власти над военными властями, а во-вторых, с ревизией отчетности Офицерской задруги, прекратившей с января 1911 года выплаты процентов по займу в 4 млн. франков в петербургский международный коммерческий банк». К апрелю 1914 года задолженность по просроченным векселям составила 2 143 023.40 франков, а по векселям, срок платежа которых еще не подошел, — 1 625 000 франков{691}. В связи с этим офицерская задруга обратилась к правлению банка с предложением оплатить «немедленно все причитающееся с нее в настоящее время проценты. Что же касается капитального долга, то таковое имеет быть произведено в течение 8 лет 96 равными долями»{692}. При этом, российский военный агент особо подчеркивая, что «известные суммы расходовались на патриотические великосербские цели, на поддержание великосербского журнала “Пьемонт”», пишет о причастности к этим делам не только известного сербского генерала Р. Путника («многое очевидно, делалось с молчаливого согласия или попустения воеводы Путника»), но и самого наследника Александра. «Как мне весьма доверительно сообщил посланник, осведомленный Н. Пашичем, перед ревизией Задруги вексель генерала Путника на 9000 франков, полученных им из Задруги, был погашен королевичем Александром из личных средств»{693}.

А вот, что говорится в уже упоминавшемся нами донесении А.А. Гирса Г.Н. Трубецкому от 6(23) июля 1914 г.: «Возникший между Пашичем и офицерством конфликт на почве проверки деятельности “Офицерской задруги” — явление частичного порядка в общей планомерной борьбе с правительством известных кругов армии, получившее остроту благодаря тому обстоятельству, что центральной фигурой его явился в тот момент Дамиан Попович, командующий войсками под Скутари и в некоторых других пунктах Албании. Попович — один из самых видных участников низвержения и убийства короля Александра. После того, как правительство решилось, наконец, от него освободиться и уволило его в отставку (под предлогом непринятия надлежащих мер для отражения албанского набега), офицерство, в виде протеста, поспешило избрать его в совет своей “Задруги”. Конфликт был вслед за тем перенесен в Скупщину, но возникший при этом министерский кризис разыгрывался не по поводу отставки Поповича, а на почве столкновения между гражданскими и военными властями в Новой Сербии, где последние, как известно, потребовали признания за ними преимущественных перед первыми прав управления. Кризис разрешился, впрочем, довольно быстро; выйдя временно в отставку, Пашич снова стал во главе правительства, и дело о Дамиане Поповиче пока заглохло, но надолго ли, сказать нельзя. Весь этот эпизод имел, однако, только один вполне определившийся результат, а именно, усиление недовольства офицерства королем Петром (курсив наш. — Я.В.)»{694}.

В свою очередь, В. А. Артамонов оценивал эти события следующим образом: «Оппозиция воспользовалась случаем для нападок на правительство и вступилась за оскорбленный офицерский корпус, обвиняя правительство в дурном управлении новыми краями, в стремлении унизить офицерский корпус, и т. д. Правительство в лице министра внутренних дел старалось обвинить некоторую часть офицерского корпуса (пресловутую “Черную руку”) в стремлении к преторианству, а Задругу в плохом бесконтрольном управлении, неисполнении своих обязательств по отношению к С.-Петербургскому банку и расходовании управляющим Задругой чиновником Ч. Йовановичем средств Задруги на посторонние цели (например, издание газеты “Пьемонт”, органа военной партии и т. п.). Вероятно, эти вопросы (о старейшинстве властей, об упорядочении дел в Офицерской задруге) могли бы быть решены и приведены к благоприятному результату без шума и без создания недовольства в известной части офицерского корпуса. Нетактичность, резкость, грубость некоторых членов правительства (С. Протича, В. Янковича) сплотила против правительства офицерский корпус и заставила в лице его делегатов на выборах управления Офицерской Задруги выступить демонстративно против правительства. Остается сожалеть об этом, так как такого рода столкновения подрывают престиж и правительства и офицерского корпуса за границей, а вместе с тем в бесплодных прениях тратится время на заседаниях Скупщины, тогда как спешные заказы вооружения ожидают, когда дойдет до них очередь»{695}.

В этой ситуации король Петр, чья власть балансировала между армией и правительством, решился уйти из большой политики. Уже 11(24) июня 1914 г., т. е. за четыре дня до Сараевского покушения, был обнародован королевский указ о возложении монарших прерогатив на престолонаследника Александра, ставшего принцем-регентом при своем престарелом отце. Желание «Черной руки» формально было выполнено. Однако это была «пиррова победа» Аписа. Пашич, в свою очередь, 16 июня 1914 г. сформировал новый «послушный» кабинет министров, нанеся, таким образом, скрытый удар по «Черной руке».

Столкновение военных и политических кругов страны в 1913–1914 гг. окончилось победой сербского правительства и Радикальной партии, а по позициям «Черной руки» был нанесен существенный удар, что привело к значительному ослаблению ее влияния на политику страны. Однако канун Первой мировой войны сербское государство встретило в состоянии очередного политического кризиса, носившего системный характер. Генерал Панта Драшкич в своих мемуарах весьма показательно подметил эту внутреннюю черту сербской политики, проходящей красной нитью через всю государственную историю страны начала XX в.: «Как только мы, сербы, перестаем ожидать опасность, мы немедленно начинаем грызться между собой»{696}. Выход из сложившейся ситуации мог быть только один — уничтожение одной из сторон конфликта. «Спор о приоритете» открыл это противостояние. Закончил его знаменитый Салоникский процесс 1917 г., приведший к окончательной ликвидации организации «Черная рука».

Деятельность Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества по оказанию помощи Сербии во время Балканских войн

Г.И. Шевцова

Из многочисленных отечественных исследований следует{697}, что официальная Россия, в силу взятых на себя международных обязательств, не могла открыто поддерживать освободительную войну балканских народов, но в то же время не хотела допустить ослабления своего влияния в регионе. Одним из инструментов расширения ее присутствия, в частности, в Сербии, была гуманитарная деятельность. Использование общественных организаций давало Российской империи определенную маневренность во внешней политике, позволяя официальным кругам, в случае необходимости, дистанцироваться от практической деятельности в конкретной стране. При этом государство могло ее расширять или свертывать за счет поддерживающих или сдерживающих факторов. Таким образом, можно предположить, что активная гуманитарная деятельность иностранной организации в стране пребывания является прямым или косвенным подтверждением заинтересованности официальных кругов обеих стран в расширении сотрудничества.

В рамках настоящей работы мы попытаемся оценить реальный вклад одной из самых крупных и влиятельных славянских организаций — Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества{698} — в дело оказания гуманитарной помощи Сербии, а также выяснить, пользовалась ли