Вадим Кожинов - Россия - Век XX (Книга 1, Часть 2)

Поэтому самая широкая замена "руководства" (сверху донизу) была в то время вполне закономерна, даже естественна (как и, например, позднее - в 1956-1960 годах или в 1990-м-1993-м). Страшное "своеобразие" времени состояло в том, что людей отправляли не на пенсию, а в лагеря или прямо в могилы...

В сочинениях о 1930-х годах безусловно господствует точка зрения, согласно которой в этом терроре повинны вполне определенные-"сталинистские"-силы, непримиримо относившиеся к любому инакомыслию, а объектом репрессий были-де, в основном, более или менее "умеренные" и, в какой-то мере, "либеральные" деятели, которые якобы полагали, что и самые острые конфликты следует решать в ходе дискуссий, а не на путях насилия. Но подобный взгляд никак не выдерживает сопоставления с реальностью.

Судите сами. Одна из наиболее ярких, или даже самая яркая фигура, противопоставляемая ныне "сталинистам", - Мартемьян Рютин, большевик с 1914 года, активнейший участник Гражданской войны в Сибири и подавления Кронштадтского мятежа 1921 года, в 1925 году ставший секретарем Краснопресненского райкома ВКП(б) в Москве. В 1928 году он вместе с рядом других московских партийных руководителей вступил в конфликт со Сталиным, а позднее, в 1932 году, организовал антисталинский "Союз марксистов-ленинцев" и подготовил его пространную "платформу" под названием "Сталин и кризис пролетарской диктатуры"; она была впервые опубликована в 1990 году. В послесловии к этой публикации, эмоционально озаглавленном "Потрясающий документ эпохи сталинизма", утверждалось: "Платформа Рютина явилась обвинительным заключением и приговором Сталину и сталинщине - за измену марксизму и ленинизму, идеалам Октябрьской революции, за созданную в стране обстановку морального, политического и физического террора". Рютин "гневно заклеймил развязанный Сталиным террор против инакомыслящих, насаждаемое Сталиным "единомыслие" в партии"355.

Но автор цитируемого текста, Н. Маслин, либо не знал, либо умолчал о том, что ранее именно Рютин сыграл поистине выдающуюся роль как раз в деле создания в партии "обстановки морального, психологического и физического террора" против "инакомыслящих".

По случаю 10-й годовщины революции, 7 ноября 1927 года, оппозиция во главе с Троцким, Зиновьевым и Каменевым провела, как известно, демонстрацию, выражавшую несогласие с линией Политбюро (из которого эти "вожди" были выведены в 1926-м). И вот каков своего рода пик событий 7 ноября в Москве: "Острый инцидент произошел во время прохождения колонны демонстрантов (оппозиционных. - В.К.)... Около 11 часов на балкон Дома Советов... выходивший на угол улиц Охотный ряд и Тверская, поднялись член ЦК ВКП(б) и ЦИКа Смилга, исключенные к тому времени из партии Преображенский (член РСДРП с 1903 года, был кандидатом в члены ЦК. - В.К.), Мрачковский (член РСДРП с 1905-го, крупный военачальник. - В.К.) и другие. Они обратились к манифестантам с речами. На балконе висел лозунг "Назад к Ленину!" Из колонны слышалось "ура!"..." Но тут "на автомобилях прибыли секретарь Краснопресненского райкома Рютин (да, тот самый, который в начале 1930-х годов доставит столько неприятностей Сталину из-за своего несогласия с его диктатурой)... и другие члены МК (Московского комитета ВКП(б). В.К.)... в Смилгу и Преображенского полетели картошка, палки... За "артподготовкой" начались "военные действия"... Атаковавшие пошли на штурм квартиры. Первыми в подъезд ворвались Рютин, Вознесенский и Минайчев (члены МК. - В.К.). Дверь взломали... Смилгу и Преображенского... начали избивать. Досталось Альскому, Гинзбургу, Мдивани, Малюте, Юшкину (деятели оппозиции. - В.К.). Изрядно помятых, их заперли в комнате и к дверям приставили караул"356.

Позднее, в 1932 году, Троцкий свидетельствовал, что "Рютин... руководил в столице борьбой против левой оппозиции, очищая все углы и закоулки от "троцкизма"... никто не мог похвалиться такими успехами в насаждении сталинского режима, как Угланов (1-й секретарь Московского комитета ВКП(б) - В.К.) и Рютин"357 (определение "сталинский" Троцкий дал, так сказать, задним числом: Рютин был убежден, что он насаждает истинно большевистский, а не "сталинский" режим). И надо прямо сказать, что описанные действия Рютина явились настоящей исторической вехой, поворотным пунктом в практике борьбы против "инакомыслия" в партии. За свой "подвиг" секретарь всего-навсего райкома Рютин через месяц, на XV съезде, был введен в качестве кандидата в состав ЦК ВКП(б), а еще через месяц недавний влиятельнейший член Политбюро Троцкий был отправлен ОГПУ в ссылку, что опять-таки представляло собой принципиальный поворот в борьбе с "инакомыслием" в партии.

Итак, едва ли хоть сколько-нибудь уместно видеть в Рютине поборника "демократии". И, кстати сказать, его истинная суть достаточно ясно выразилась в той самой составленной им в 1932 году "Платформе", где он, в частности, так разоблачал находившихся у власти лиц: "Гринько (нарком финансов. - В.К.), Н. Н. Попов (влиятельный член редколлегии "Правды". В.К.) - бывшие меньшевики... Межлаук - зам. пред. ВСНХ, бывший кадет, потом меньшевик, Серебровский - зам. пред. Наркомтяжа, бывший верный слуга капиталистов (имелась в виду его дореволюционная служба в качестве инженера на частных предприятиях. - В.К.), Киров - член Политбюро, бывший кадет... Все это, можно сказать, столпы сталинского режима. И все они представляют из себя законченный тип оппортунистов"358.

Названные люди - кроме убитого в 1934 году Кирова - были репрессированы в 1937-1938 годах, и не без точно таких же, как рютинские, "обвинений"!.. И даже в восторженном нынешнем послесловии к публикации "Платформы" все же пришлось оговорить, что, "осуждая Сталина за нетерпимость, Рютин и сам был не чужд подобных взглядов" (там же, с. 446).

Словом, можно так или иначе противопоставлять "сталинистам" Мартемьяна Рютина и его сторонников с точки зрения политэкономических программ, но едва ли уместно считать последних более "либеральными" и "демократическими". В конце концов даже на часто публикуемой теперь фотографии Мартемьяна Никитича явлен типичнейший облик непримиримого фанатика... И именно такого типа и склада деятели "творили историю" в тот период - что и породило с неизбежностью "1937-й"...

Во многих сочинениях заходит речь об "антисталинских" выступлениях тех или иных высокопоставленных деятелей 1930-х годов, пытавшихся, мол, спасти своих собратьев по партии от уничтожения. Но при изучении достоверных источников подобные сведения, как правило, оказываются легендами. Вот, например, вдова Бухарина написала в своих мемуарах "Незабываемое": "...о мужественном поведении И. Э. Якира, входившего в комиссию по решению судьбы Бухарина и Рыкова и воздержавшегося при голосовании (на февральско-мартовском Пленуме 1937 года. - В.К.), я узнала от жен Якира, Уборевича (Иерониму Петровичу сообщил об этом сам Якир), наконец, то же говорила мне жена Чудова"359.

Однако почти одновременно с выходом книги А. М. Бухариной (в 1989 г.) были опубликованы документальные сведения об этом самом голосовании членов комиссии по решению судьбы Бухарина. На голосование были поставлены два "предложения": "судить с применением высшей меры наказания - расстрела" (Ежов) и "судить без применения расстрела" (Постышев). Воздержался от голосования только один - самый осторожный и потому, вероятно, "вечный" Микоян (недаром он бессменно пробыл в составе ЦК долее, чем кто-либо, - 54 года, - с 1922 по 1976-й!). Против расстрела были также "уцелевшие", умершие своей смертью Литвинов, Петровский и даже считающийся особо злодейским Шкирятов. А среди тех, кто проголосовали за расстрел репрессированные вскоре Косарев и - вопреки легенде! - Иона Якир...

Впрочем, все обстояло даже прискорбнее, ибо позже было внесено еще одно предложение (Сталин) - доследовать дело Бухарина, а потом уже решить вопрос о суде, за что и проголосовало большинство (и суд состоялся только через год, в марте 1938-го), но Якир еще раз проголосовал за незамедлительный суд и расстрел!..360

Характерно, что в крайне легковесном сочинении о Сталине высокопоставленного армейского партаппаратчика Волкогонова, который раньше других сумел получить доступ к обсуждаемым (ранее строго засекреченным) документам, с огорчением констатируется: "...из истории не выбросишь и того, что Косарев и Якир, ближайшие жертвы беззакония, проголосовали за... расстрел" (там же, с. 213). Волкогонов явно не был способен осознать, что не дожидавшееся какого-либо разбирательства "решение" Якира и Косарева как раз и представляло собой самый вопиющий образец беззакония! И объяснялось их "решение" тем, что они наиболее были проникнуты "революционной" нетерпимостью.

Самая, пожалуй, тяжкая, даже чудовищная "особенность" ситуации 1937 года - смертельное столкновение не различных и чуждых друг другу людей, а, напротив, люден самых близких, подчас даже в прямом смысле слова "родных". Перед нами, в сущности, самоуничтожение, самопожирание...

Поскольку тогда гибли не только "жертвы", но и их "палачи", сами становившиеся в свою очередь "жертвами", до нас дошло не столь много полноценных сведении о совершавшемся, - к тому же, о чем уже говорилось, "уцелевшие" нередко проявляли в своих воспоминаниях странную "забывчивость" в отношении неприятных для них фактов. Тем не менее достаточно выразительные свидетельства все-таки дошли до нас.