Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

— Непростое это дело, — сказал Виктор Петрович. — Они своими материалами шуму наделают, президента и МИД раздраконят, а в конце какой-нибудь статьи малюсенькая такая приписочка: «Благодарим Генштаб за помощь». Представляете, что может быть после этого?.. И отказать грех. Ведь люди благородное дело затеяли. И это именно то, что нам надо. Отдать землю легко. Уже и отдавали, и дарили…

Генерал подошел к карте. Долго смотрел на нее, думая о чем-то своем. Потом сказал:

— Ну кому мы там угрожаем? Там войск — кот наплакал. Да и с островами очень многое еще не ясно. Тумана больше, чем над всем Тихим океаном. Вчера пятерых академиков-историков опросил — как первоклашки путаются. Один — одно, другой — другое. Один говорит мне: «Вы скажите, какая задача по вашей военной части поставлена, а я дам соответствующую рекомендацию. Тут по-всякому проблему трактовать можно»…

В конце беседы Дубынин добавил:

— Оформишь документы и повезешь людей. Надо побывать на всех островах, в гарнизонах. Показать настрой людей. И главное — защитить острова. И еще… Мне предстоит выступать на слушаниях. Теория вопроса ясна. Надо сверить ее с жизнью. В общем, информация должна быть такой, будто я сам побывал на островах. Мне туда уже не добраться…

На прощание он протянул увесистую папку документов:

— Вооружайся. И других вооружи. Будете лететь — изучите. Очень полезный трактат… Это все, что мы наработали. С этим можно увереннее идти в «бой»…

То была биография Курил.

…Бывают такие генштабовские документы, которые читаешь с не меньшим интересом, чем какой-нибудь захватывающий исторический роман. Сидя в военно-транспортном самолете на зеленых снарядных ящиках, я коротал время, «заглатывая» материалы, от которых нельзя было оторваться…

«…Анализ документов, историко-культурных фактов, свидетельств современников исследуемых событий, а также взглядов отечественных и зарубежных ученых-историков и политологов на данную проблему позволяет сделать вывод о том, что по праву первооткрытия, первоисследования и первозаселения острова Курильской гряды являются исконно русскими землями:

— 1711 год. Есаул И. Козыревский и атаман Д. Анцифоров с отрядом казаков и промышленников первыми открыли острова Шумшу и Парамушир, расположенные вблизи Камчатки;

— 1713 год. И. Козыревский вновь ходил на эти острова и собрал сведения о подавляющем большинстве Курильских островов, включая Итуруп, Кунашир, а также Двадцать Второй (Хоккайдо), общался с коренными жителями Курил — айнами и убедился, что японцы на указанные острова не ходят;

— 1721 год. По указу Петра I на Курилах побывали геодезисты И. Евреинов и Ф. Лужин и составили первую карту всех этих островов;

— 1738–1739 гг. Экспедиция М. Шпанберга установила, что Курильские острова, кроме Матмай-острова (Хоккайдо) Японии неподвластны…

…Таким образом, можно сделать вывод, что русские мореплаватели, купцы и промышленники открыли и освоили Курильские острова, составили их карты, основали зимовья и стоянки, привели местных жителей в подданство России…»

— Что интересного читаешь? — спросил меня полковник, возглавлявший свою фуппу от киностудии Министерства обороны.

Увидев заголовок на документе, попросил «взглянуть бумаги». Я дал ему несколько листов. Он так и просидел полчаса рядом на снарядных ящиках, забыв о том, что собрался покурить. Читал и все приговаривал: «Е-мое, оказывается…»

«…Только лишь спустя полтора столетия после первого появления русских, в конце XVIII века, на южных островах Курил высадились японцы, уничтожили русские кресты и поставили столб, обозначающий, что Итуруп является владением Японии. Однако офицеры Хвостов и Давыдов вновь подняли на захваченных островах русские флаги…

…На стыке XVIII–XIX веков японцы, воспользовавшись отдаленностью русских владений на Курилах от континента, стали осуществлять попытки захвата Курильских островов с целью их присоединения к свой территории. В 1805 году русский посол Η. П. Резанов официально заявил японскому правительству, что земли к северу от Хоккайдо являются русскими территориями…»

— Ну и детективчик! — восхищался фотокор Вадим Парадня. — И выдумывать ничего не надо…

Материал всю дорогу ходил по рукам. Было интересно наблюдать, как реагируют люди. Одни читали от первой до последней страницы. Другие равнодушно пробегали глазами и возвращали назад. Иногда вспыхивали дискуссии, выходящие далеко за рамки истории Курил, и речь шла о дальневосточной «житухе» и большой политике. Слушая эти речи, я думал о том, что как-то странно получается: сколько разумного, трезвого, правильного есть в головах наших людей, — почему же там, на самом «верху», многое делается совершенно несообразно желаниям тех, кто живет на нашей земле…

Чем больше я вчитывался в материал, тем яснее становилось, что история Курил похожа на загадочный клад, зарытый в глубоком колодце. Чем глубже откапываешь его, тем чаще открываются все новые и новые пласты, в которых русское и японское густо перемешано — так, что часто уже и не отделить белое от черного, чистое от грязного, правду от вымысла… И я подумал: наверное, когда спорят два человека или две страны, всегда есть две истины, две правды, две истории…

Но разве Курилы виноваты в том, что их история сложилась именно так?

«…Даже самые ярые сторонники возвращения Курил Японии и те признавали, что после развязывания в 1904 году агрессивной войны против России и отрыва у нее южной части Сахалина, Япония потеряла все права ссылаться на русско-японские договоры 1855 и 1875 годов. Более того — само японское правительство в соответствии со статьей 9 Портсмутского мирного договора 1905 года в Приложении № 10 само аннулировало все предыдущие договоры с Россией. Этот документ имеет большое значение как свидетельство незаконности ссылки японской стороны на вышеупомянутый Договор, используемый до сих пор сторонниками антироссийских и реваншистских кампаний в Японии, чтобы продемонстрировать ее «первородные» исторические и юридические права на южную часть Сахалина и Курильские острова…»

Наш самолет летел на Восток.

И я вдруг заметил ранее невиданное. В одном иллюминаторе догорало костерище закатного солнца, а в другом — поднимался восход. А над ними висела огромная Луна. Запад и восток как бы соединялись крыльями одного самолета, купающегося одновременно в солнечном и лунном свете…

— Я ни хрена не пойму, — кричал мне в самое ухо штурман, — если есть такие официальные документы, то из-за чего тогда весь сыр-бор?

Наверное, у каждого поколения русских людей будут и такие вопросы.

«…31 июля 1956 года в Москве открылся третий раунд советско-японских переговоров. Со стороны Японии в них участвовал министр иностранных дел Сигэмицу. Он отказался от японских требований на южный Сахалин, северные и центральные Курилы и основное внимание уделил требова нию относительно Южных Курил. Шепилов заявил Сигэмицу, что для Японии «нереалистично» требовать Южные Курилы. Он подчеркнул агрессивный характер войны 1904–1905 годов со стороны Японии, в результате чего она лишилась каких-либо прав на Курилы…»

Наш самолет летел на восток.

…Отправляясь с группой журналистов на Курилы с благословения Дубынина, я еще не знал, что вся наша затея уже находится «под колпаком»… Нашему борту, едва успевшему взлететь с подмосковного Астафьева, тут же приказали сесть в Рязани, где продержали часов семь Потом вместо того чтобы идти прямиком на Владивосток, самолет сел в Саратове и всей нашей бригаде объявили, что дальше полетим лишь на следующий день рано утром. Вместо этого взлетели лишь под вечер и вскоре опять стали снижаться — нас сажали в Белой (правда, на этот забайкальский аэродром мы попали из-за несчастья — в самолете тяжело заболел сын офицера).

После Белой оказались на Украинке (Амурская область), где опять коротали почти два дня Но и это было еще не все: после Украинки не разрешили идти на Владивосток, а посадили в Хабаровске, где наше продвижение на острова основательно застопорилось: объявили, что полеты туда отменены на «неопределенный срок». Тогда мы плюнули на все и решили пробираться сами на гражданском самолете. Оказавшись на Сахалине, тоже долго сидели — не было якобы мест до Итурупа. Пришлось дать взятку летчикам, и все мигом пошло как по маслу: уже вскоре мы летели в полупустом самолете, разглядывая в иллюминаторы Охотское море…

Тогда я не знал, что несмотря на разрешение начальника Генштаба на полет и работу в частях, впереди нашей бригады по войскам, аж до Курил, пошла шифровка еще одного зама министра обороны, обязывающая командиров строго ограничить доступ журналистов в курильские гарнизоны…

Вместо запланированных 12–15 часов наша группа добиралась до Курил шесть с половиной суток.