История Карелии с древнейших времен до наших дней - Михаил Ильич Шумилов

Зимой 1741/42 г. войска обеих сторон стояли на зимних квартирах. Русские отряды сосредоточивались в основном в районах Выборга, Кексгольма, Сердоболя (Сортавалы) и Олонца. Они несли караульную службу и совершали отдельные разведывательные вылазки на территорию противника.

С наступлением весны военные действия возобновились. Так, уже в апреле 1742 г. пехотная рота Венгерского полка и «доброконная гусарская команда» численностью 250 человек выступили из Сердоболя «за границу на неприятельскую землю, для поиску над противником и для причинения ему наичувствительнейшего вреда». Но поход прошел неудачно: «неприятельских жилищ обыватели из домов своих разбежались по лесам и по горам». Довольствовавшись сожжением десяти деревень и пленением одного местного жителя, отряд вернулся в Сердоболь. Причиной неудачи, возможно, стала договоренность, достигнутая между жителями Иломанского погоста и сопредельных российских погостов, также населенных карелами, об отказе от приграничных столкновений и взаимном предупреждении о действиях армии. Как явствует из донесения командующего русской армией генерал-фельдмаршала П. П. Ласси в правительствующий Сенат, крестьяне, обитавшие по обе стороны границы, «дали... присягу и крестное целование, чтоб те деревни, в которых живут они, как на шведской стороне, так и на российской, домов их и пожитков воровски не разорять, а жить по-прежнему в соседстве, а что слышно будет о приходе российского войска, то дать известие».

Вскоре русские войска, прикрываемые с моря эскадрой адмирала З. Д. Мишукова, развернули крупномасштабное наступление вдоль южного побережья Финляндии. Они овладели опорной крепостью шведов Фридрихсгамом, а затем в результате умелого маневра блокировали основные силы противника в районе Гельсингфорса. В августе 1742 г. шведская армия была принуждена капитулировать, что предрешило оккупацию русскими войсками почти всей территории Финляндии.

В отличие от основного прибалтийского театра боевых действий, активность сторон на фронте к северу от Ладожского озера в течение войны проявлялась, главным образом, в локальных приграничных стычках и взаимных разведывательно-диверсионных рейдах, от которых страдало прежде всего крестьянское население. Так, жители Лопского Селецкого погоста в 1742 г. сообщали в Олонецкую воеводскую канцелярию, что от неоднократных набегов шведских отрядов в погосте уничтожены три деревни и «в них две часовни... до основания разорены и вызжены все без остатку, крестьянской скот и всякая домовая их рухлядь вся пограблена и... из ста душ... шведами побито десять человек до смерти, а остальные от страху разбежались». Аналогичные события имели место и в соседних Ругозерском, Шуезерском и Ребольском погостах. Как видно из доношения Новгородской губернской канцелярии в Сенат, в эти погосты в августе 1742 г. «пришед из Финляндии из Лексинского и Иломанского погостов финские обыватели двумя трактами до ста человек с ружьем» и в десяти поселениях «дворы... разорили и выжгли, и имения их крестьянские, и скот пограбили, свезли с собою в Финляндию». В свою очередь, полковник Виткович, руководивший одним из ответных рейдов на шведскую территорию, который был предпринят в декабре 1742 г. из д. Лубосалмы Селецкого погоста, докладывал об итогах операции следующими, весьма красноречивыми, словами: «как хоромное строение до основания, також и хлеб, в скирдах рожь и прочую пашню около деревни и в прочих местах разорено и живущих в тех деревнях обывателей швецких мужеского и женска полу робят, где что нашед, с их конями и скотом все забраны».

Заключенный по окончании войны в августе 1743 г. в Або мирный договор между Россией и Швецией не в полной мере отражал результаты побед, одержанных русскими войсками. Россия приобрела лишь незначительную, хотя и стратегически важную территорию в юго-восточной Финляндии, в районе реки Кюмень с городами-крепостями Вильманстранд, Фридрихсгам и Нейшлот. Гораздо более значительными были уступки Швеции в династических вопросах: зная о тесных связях Романовых с Гольштейн-Готторпами, риксдаг обещал избрать наследником шведского престола Адольфа Фридриха Гольштейн-Готторпского, за что императрица Елизавета и вернула Швеции большую часть Финляндии.

Таким образом, новый мирный договор не мог вполне обезопасить границы Карелии. И хотя приграничные конфликты угасли, угроза нападения сохранялась. В 1788 г., воспользовавшись отвлечением основных сил России на войну с Турцией, новый шведский король Густав III двинул войска на Петербург.

Реваншистские планы шведов стали известны русскому правительству задолго до вторжения, поскольку оно располагало собственными агентами в руководстве сопредельной страны. Уже в 1786 г. Екатерина II, сообщая Олонецкому и Архангельскому генерал-губернатору Т. И. Тутолмину о военных приготовлениях Швеции, в частности, предписывала: «Состоящий в Олонецкой губернии Белозерский пехотный полк, по лучшему на месте благорассмотрению, расположить таким образом, дабы он, охраняя часть Олонецкой губернии противу шведской Карелии и заводы, мог противустать всякому покушению в ту сторону».

Заблаговременно были приняты меры и по улучшению охраны русско-шведской границы. Только на территории Повенецкого уезда располагалось 11 пограничных застав, на которых постоянно находилось 20 военнослужащих (рядовых, сержантов и капралов). Эти заставы, конечно, не могли сдержать наступление противника. Их задача состояла в ином: наряду с осуществлением таможенного контроля они вели сбор оперативной информации обо всех мероприятиях противника в приграничье.

К числу благоприятных для русской стороны факторов следует также отнести разногласия в стане противника. Дворянская оппозиция, считая единоличное решение короля Густава III о нападении на Россию антиконституционным, организовала в Финляндии «Аньяльский союз», названный так по финскому местечку Аньяла. Офицеры — участники союза требовали от короля прекращения незаконной войны, возврата к конституционному правлению и начала переговоров с правительством Екатерины II. Они даже вступили в мирные контакты с русским правительством. Негативно относились к новой войне и финские крестьяне, из которых шведские власти пытались сформировать ополчение. Авантюристический характер военных действий был слишком очевиден, а привлечение ополченцев к участию в длительных походах и боях оказывало пагубное воздействие на крестьянское хозяйство.

И все же военное вторжение Швеции, даже ослабленной внутренними противоречиями, представляло серьезную угрозу для России, в первую очередь, для ее северозападных земель. Началось пополнение воинских частей, находящихся на территории Карелии. Белозерский пехотный полк был доукомплектован и приведен в состояние повышенной боевой готовности. Кроме того, по предложению Т. И. Тутолмина, направленному в Петербург в ноябре 1788 г., из бобылей Выборгской губернии, изъявивших желание поступить на военную службу, был сформирован Олонецкий минерный батальон «для закрытия обширных границ Олонецкой губернии». В дальнейшем, после участия в боевых действиях, этот батальон дислоцировался в Петрозаводске на Александровском заводе. Для пополнения вооруженных сил командование начало мобилизацию «стрелков» из местных жителей, «поощряя обещанием, что всякий из них» по окончании военной кампании «в домы отпуск получит и никогда уже впредь лично в рекруты взят не будет».

Общая численность войск, привлеченных к боевым действиям в 1788-1790 гг. составила, по данным Государственного Совета, егерский корпус, 12 мушкетерских полков, три карабинерных, два кирасирских, драгунский, гусарский и гренадерский полки, 1100