Думские речи. Войны темных сил - Николай Евгеньевич Марков

формами масонского управления. Таким образом, масоны проникли в большом числе в народное представительство и чтобы увидеть, какое они там заняли место, достаточно назвать трех из них: Лафай-ета, Мирабо и Cийэса59» (Daste L. (A. Baron). Marie-Antoinette et le Complot Maconnique… – P. 235, 236).

Бр. Амиабль был слишком скромен в своем перечислении масонов. Современник революции Ломбар де Лангр в книге «Тайные общества Германии» (1819. – С. 180) пишет об этом подробнее: «Мирабо, Дюмурье, Лепелетье, Ламет, Орлеанский (герцог), Дантон60, Дюбуа-Крансе, Сийэс, Лафайет и масса других адептов заседали ночью в своих капитулах в Pюете и Пас-си: они управляли братьями третьей степени. Благодаря многочисленному разветвлению масонских лож они осуществили в один день и в один час “внезапное” восcтание 1789 г.».

А Луи Блан в «Истории Революции» (т. II. – С. 72) пишет: «В ложе “девять сестер” последовательно собрались Гара, Бриссо, Бальи, Демулен, Кондорсе, Шанфор, Данюн, Петион, Cийэc и др.». На основании множества свидетельств должно признать, что решительно все главари и крупнейшие злодеи Французской революции состояли в масонстве.

Один из современников кровавого безумия, именуемого великой pеволюцией, г. Бутийе де Сент Андре так вскрывает истинный смысл этого величайшего преступления темной силы: «Тайной, но истинной целью созыва генеральных штатов являлось ниспровержение существующего строя во Франции. Одни только адепты, главы масонства, были посвящены в эту тайну: другие (а их было большинство) думали, что предстояло только уничтожить некоторые злоупотребления и привести в порядок государственные финансы. Чтобы можно было надеяться на помощь народа, надо было внушить ему сознание своей силы, поднять его, вооружить, организовать и восстановить против существующего порядка… Наконец, надо было дать ему толчок к выступлению… Чтобы достичь всего этого, недостаточно было толковать народу об отвлеченных учениях, провозглашать народовластие, призывать к “освобождению из оков” и к тому, чтобы броситься на своих “тиранов”. Гораздо более действительно было встряхнуть его неожиданным толчком, вложить ему в руки оружие под каким-нибудь правдоподобным предлогом, например самозащиты ввиду громадной неизбежной опасности, дабы внезапно захватить общую власть над умами, заставить всех действовать одновременно».

«Это необыкновенное движение, это неожиданное потрясение, заранее тщательно и тайно подготовленное, было предварительно по секрету сообщено масонам каждой провинции… Вспышка произошла 22 июля 1789 г. Я во всю жизнь не забуду этого рокового дня, когда все французы одновременно восстали и вооружились, покорные революционному побуждению, для того чтобы служить орудием заранее обдуманных крамольных замыслов. Этот роковой день подготовил падение престола и смерть короля» (Boutiller de Saint-Andre. Memoires d?un pere a ses enfants. – P. 26-29).

Никаких сколько-нибудь глубоких оснований для восстания 1789 г. у французского народа не было, никакого народного подъема ко дню восстания тоже не было. Все сделалось искусственно через планомерную подготовку и обработку народных настроений обманщиками – посланцами масонских лож, затративших на революцию громадные суммы еврейских денег. Певец еврейства и сам еврей историк Грец приводит списки крупных сумм, пожертвованных евреями в пользу революции (Грец Г. Указ. соч. Т. V. – С. 178, 179).

«С первых чисел мая, – пишет историк Тэн, – замечается, что общий облик парижской толпы изменился; к ней подбавилось множество иностранцев изо всех стран, в лохмотьях, с большими дубинами в руках; уж один внешний вид их показывал, чего можно было от них ожидать».

Один из депутатов от дворянства, перешедший на сторону «третьего сословия» (которое начало революцию), граф Лалли-Толандалль, свидетельствует: «Уже давно Париж был полон таинственными подстрекателями, которые сыпали деньгами направо и налево. Пришла откуда-то весть, что парижские волнения отозвались не только в соседних городах, но и в отдаленных провинциях. Агенты, очевидно, отправленные все из одного центрального места, рыскали по дорогам, городам и деревням, нигде не останавливаясь надолго, били в набат, объявляли то о нашествии иноземных войск, то о появлении разбойников, призывая всюду к оружию. Раздавали деньги. Эта агитация оставляла страшные следы: грабили хлеб, поджигали дома, убивали владельцев».

Другой очевидец пишет: «Я видел: какие-то люди проезжали верхом мимо нас и кричали, что гусары (королевские) грабят и жгут хлеба, что такая-то деревня горит, другая залита кровью. На самом деле ничего подобного не было, но от страха, ужаса и негодования народ обезумевал, а это было все, что нужно» (Marmontel. Memoires. Т. II. – P. 383).

«В Эльзасе предъявляли королевский эдикт, в котором было сказано, что всякий сам может чинить суд и расправу; в Зундгау ткач в голубой ленте выдает себя за принца, второго сына короля, то же происходит в Дофинэ» (Герье В. И. Французская революция 1789-1795 гг. – С. 95, 96).

В Бургундии было напечатано и расклеено в виде будто бы обязательного постановления следующее: «По приказанию короля с 1 августа по 1 ноября разрешается поджигать все замки и вешать всякого, кто против этого что-нибудь скажет…».

В Бриньоме грабили кассу сборщика податей при криках: «Да здравствует король!» (Герье В. И. Указ. соч.- С. 75).

28 июля террор распространился по всей области (Сент-Анжель-Лимузен); в полдень 29-го зазвонили в набат во все колокола, призывая к оружию, били в барабаны, мужчины собираются для защиты своих жилищ, женщины спешат прятать свои пожитки и бегут с детьми в леса.

В Лиможе такую же панику производят шесть человек, переодетых капуцинами.

«Призыв к бунту против короля не имел бы никакого успеха; даже не удалось бы поднять народ против королевского правительства, как бы непопулярно оно ни было… Главари достигли своего обманом. Они задумали и выполнили необыкновенно смелый план, который сводился к следующему: поднять народ во имя короля против господ; когда господа будут уничтожены, тогда напасть на обессиленный престол и разрушить его» (Roux Xavier. Memoire. – P. III, IV).

Кто же были все эти таинственные «капуцины» и прочие агитаторы?

«Посредством масонов, – говорит современник, – распространились в июле 1789 г. в один и тот же день и час по всему государству слухи о мнимых разбойниках; через масонов установилась всеобщая связь и взимание пожертвований в пользу революционных партий» (Сурда. Истинные авторы революции. – 1897. – С. 45).

Известный масон Луи Блан писал: «Следует ввести читателя в ту яму, которую рыла под алтарями и престолами группа революционеров, гораздо более глубоких и деятельных, чем энциклопедисты. Представьте себе сообщество людей разных стран, разных верований, разных сословий; они связаны между собой символическими совместными ритуалами, обязаны под присягою нерушимо хранить тайну внутренней их организации; они подвергаются испытаниям, занимаются в таинственных Собраниях мистическими церемониями, а в то же время и благотворительностью и держат себя равными друг другу,