Алексей Исаев - Танковый удар

М. И. Кошкин родился 3 декабря 1898 года. После учебы в 1921–1924 годах в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова был на партийной работе в городе Вятке. Инженером он стал довольно поздно: окончил Ленинградский политехнический институт только в 1934 году и работал конструктором, секретарем партбюро и заместителем начальника КБ на Ленинградском заводе опытного машиностроения им. С. М. Кирова. Конструкторской работой он занимался всего 2,5 года, участвовал в разработке проектов танков Т-29 и Т-46-5. Обе эти машины были построены в считанных опытных экземплярах и в серию не пошли.

28 декабря 1936 года Кошкина направили в Харьков на завод № 183 — сразу на должность главного конструктора танкового КБ-190. Единственный проект, который он там непосредственно вел — танк БТ-9 — был забракован из-за несоответствия заданию и грубых технических ошибок (например, балансиры опорных катков подвески этого танка были направлены вперед). Судя по воспоминаниям его коллег, к Кошкину в коллективе относились с большим уважением. Он осуществлял общее руководство проектом, организовывал работу над ним, «пробивал» его через вышестоящее начальство и, что было особенно важным в то время, — успешно защищал своих людей от необоснованных репрессий и даже сумел добиться освобождения некоторых арестованных. Но высокой технической квалификацией М. И. Кошкин не отличался.

Н. А. Кучеренко тоже был тогда молод — родился 6 января 1907 года. В 1930 году окончил Харьковский институт инженеров транспорта. Он был прекрасным специалистом в области производства и внес неоценимый вклад в создание Т-34. Во многом благодаря именно его заслугам этот танк стал таким технологичным и простым в изготовлении, что позволило организовать его крупносерийный выпуск в тяжелейших военных условиях и сделать самым массовым танком Второй мировой войны. Кучеренко главным образом осуществлял связь конструкторского бюро с производством.

Основная тяжесть решения технических проблем конструирования Т-34 среди троих его официальных создателей легла на плечи А. А. Морозова. Он был талантливым самоучкой. Родился 29 октября 1904 года и после окончания реального училища пошел работать на ХПЗ, вначале делопроизводителем, а затем копировщиком и чертежником. Отслужив в армии авиационным техником-мотористом, он вернулся на завод уже конструктором в танкостроительную конструкторскую группу. В 1929–1931 годах учился на вечернем отделении Харьковского машиностроительного техникума. Высшее образование Морозов получил только в 1950-е годы. Он был начальником секции трансмиссии танка БТ-20 в ОКБ под руководством А. Я. Дика, а затем стал ведущим инженером проектов А-20 и А-32 в КБ-24, возглавляемом М. И. Кошкиным. В период длительной болезни Кошкина Морозов его бессменно замещал, а после его безвременной смерти 26 сентября 1940 года по праву занял пост главного конструктора завода № 183. Морозов, несомненно, был человеком недюжинного таланта и обладал огромной работоспособностью. Но это не могло восполнить те знания и опыт, которых ему в то время еще не хватало.

Как же случилось, что создание Т-34, которому предстояло стать становым хребтом советских танковых войск во время назревавшей тогда войны, поручили людям, которые были к этому, прямо скажем, не готовы? Прежде всего, в то время никто не знал, что именно «тридцатьчетверке» выпадет такая славная судьба. Лучшие кадры советских разработчиков танков были сосредоточены в Ленинграде. Там трудились Н. В. Барыков, С. А. Гинзбург, Н. Л. Духов, Ж. Я. Котин, Л. С. Троянов, Н. В. Цейц и многие другие талантливые, опытные и образованные конструкторы. А в Харькове работало небольшое провинциальное КБ, которое занималось конструкторским обеспечением производства танков серии БТ, лицензию на прототип которых 28 апреля 1930 года купили у американского изобретателя Кристи. Бюро постепенно улучшало первоначальную модель по линии БТ-2 — БТ-5 — БТ-7 — БТ-7М, но большинство выполненных там проектов в лучшем случае были построены только в виде опытных образцов, а до серии их довести не удалось, ведь на ХПЗ остро не хватало специалистов. Организатор и первый руководитель танкостроительной конструкторской группы завода И. Н. Алексеенко уехал работать в Ленинград. В 1931 году его сменил А. О. Фирсов, а группа была преобразована в конструкторское бюро.

Проблема нехватки кадров еще больше усугублялась репрессиями. На протяжении всего периода деятельности бюро его работников время от времени сажали, расценивая их ошибки и упущения как вредительство. Новая война репрессий в 1937 года смела многих, в том числе и директора завода И. П. Бондаренко, и А. О. Фирсова, не только руководителя КБ, но и наиболее опытного, образованного и знающего инженера.

В августе 1937 году заводу № 183 поручили разработать и изготовить новый колесно-гусеничный танк. Для выполнения этого важного задания было принято решение укрепить харьковский коллектив квалифицированными кадрами, и туда направили большую группу выпускников Военной академии механизации и моторизации во главе с Я. А. Диком. На основе этой группы и выделенных ему лучших конструкторов завода Дик сформировал и возглавил отдельное конструкторское бюро — ОКБ, подчиненное непосредственно главному инженеру завода, минуя главного конструктора — Кошкина. Технический проект танка, получившего обозначение БТ-20, был разработан с опозданием на полтора месяца. Кто-то написал на Дика анонимный донос, он был арестован, обвинен в срыве сроков правительственного задания, невыполнении его пунктов и т. п. и получил 20 лет лагерей, а его бюро расформировали.

Выполнение задания возложили на М. И. Кошкина, который организовал для этого новое специальное конструкторское бюро, получившее в дальнейшем обозначение КБ-24. Новых специалистов ему не дали, зато поручили наряду с колесно-гусеничным БТ-20 разработать и его чисто гусеничный вариант.

Кошкин и его коллектив только что видели последствия невыполнения задания — поэтому в этой ситуации у них не было иного выхода, кроме как максимально использовать конструктивные решения, заложенные в танки серии БТ. Пытаться найти и отработать принципиально новые конструкции, учитывая недостаток знаний и опыта харьковчан, было слишком рискованно, да и времени для этого у них не было.

В результате Т-34 принципиально отличался от БТ-7М только новой формой корпуса и башни, толщиной брони, вооружением и чисто гусеничным движителем. Большинство его узлов и агрегатов в основном представляли собой усиленные узлы и агрегаты его предшественника. Как мы помним, прототипом БТ был танк Кристи, созданный еще в 20-е годы и весивший почти в полтора раза меньше БТ-7М. Каждое техническое решение имеет свои пределы применения, и к этим пределам уже вплотную подошли на БТ-7М, — а ведь Т-34 был еще вдвое тяжелее!

Мы уже видели, к чему привело использование в «тридцатьчетверке» 4-скоростной коробки передач. Еще одним примером слепого копирования являются его бортовые передачи. Перед их конструктором стояла несложная задача спроектировать высоконагруженный понижающий редуктор с передаточным отношением 5,7. Производственные возможности завода диктовали применение стандартных прямозубых зубчатых колес. В этих условиях высокое передаточное отношение требовало использования по крайней мере двухступенчатой передачи. Но в бортовой передаче Т-34 применили схему, заимствованную с БТ — только одну ступень. Для того, чтобы уложиться в заданные габариты, пришлось уменьшить число зубьев ведущей шестерни до 10 — а это, в свою очередь, привело к подрезанию их ножек и ослаблению зубьев в самом опасном сечении. А ведь каждого студента машиностроительного вуза на курсе теории машин и механизмов учат, что подрезание ножки зуба имеет место во всех зубчатых колесах со стандартным профилем и числом зубьев меньшим, чем 17. В результате бортовые передачи стали еще одним из слабых мест «тридцатьчетверки». Только с 1 января по 25 августа 1942 года в армии произошло 188 документированных случаев разрушения бортовой передачи Т-34 — причем случалось это с машинами, выпущенными на всех заводах, т. е. причиной был не локальный брак, а общий порок конструкции.

Отсутствие необходимых знаний и опыта было не виной, а скорее бедой создателей Т-34. Но все они, и в первую очередь сам А. А. Морозов, не стояли на месте, а напряженно работали и быстро учились на своих ошибках. Следующий их танк — Т-44 — был конструктивно намного более передовым по сравнению с Т-34, но все еще не отличался высокой надежностью и долговечностью и поэтому не производился в больших количествах, хотя и был официально принят на вооружение. Но очень скоро ему на смену пришел Т-54 — выдающаяся во всех отношениях боевая машина, мощная, дешевая и надежная. Не случайно Т-54/55 и их многочисленные модификации были выпущены в разных странах общим числом свыше 100 тысяч штук. Это рекордное число для танков всех времен и народов!