Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

Эту директиву-предупреждение члены Тобсеввоенревкома сочли «горькой иронией» и, ссылаясь на «специфические условия Севера», ста­ли расстреливать заложников. Среди жертв массового красного террора в Березове оказались: Добровольский Иван, Суровцев Дмитрий, Карсканов Михаил, Гурьянов Филипп, Охранов Алексей, Григорьев Алексей (единственный в крае образованный остяк. — А. П.), Оводов Тарас, Ша­хов Семен (местный культурный рыбопромышленник. — А. П.), Попов Николай, Равский Петр, Первов Михаил, Кушников Николай (тесть подпоручика Туркова и красный парламентер в Саранпауле. — А. П.), Кузьмин Григорий, Кузьмин Ларион, Поленов Александр...» Самых ак­тивных граждан Обского Севера после расстрелов сбрасывали под лед. Но террор лишь расширял масштабы и ярость восстания. Коммунисти­ческие отряды без сопротивления оставили Самарово и Сургут.

Из донесений повстанцев: «Самарово — штаб. Красные бежали из Сургута в ночь на 9 марта по направлению на Нарым. Их человек 60, вооружены, взяли женщину-врача, фельдшера, двух медсестер, весь на­личный порох, дробь, оружие, разные товары, медикаменты, захватили до 150 лошадей и 70 ямщиков. Советская власть в Сургуте ликвидирова­на. Для преследования бежавших красных выступили отряды Третьякова и Гущина, последний сформирован из местных жителей численностью в 65 человек. Без боя заняты селения Банное, Широково, Галец, Локо­сово, где поймано 9 коммунистов из отступающего отряда красных. Они двигаются медленно, большим обозом. Наши части чувствуют себя бод­ро и уверены в скорой ликвидации бежавшего отряда коммунистов...»

Повстанцы настигли красный обоз у деревни Вата (сейчас Нижне­вартовского района). В перестрелке погибли председатель Сургутского исполкома Горяев, его заместители Зырянов, Зорин и другие коммуни­сты. Обстоятельства их гибели и места захоронений неизвестны. Так­же неясно, где находились партийные и советские документы: в эваку­ационном обозе, спрятаны в Сургуте или в других местах? Позднее эти документы искали не только Лопарев (если верить его воспоминаниям, он нашел их), но и органы госбезопасности. В 1937 году был арестован брат Антонина Петровича Зырянова — Николай Петрович, отступавший в марте 1921 года с отрядом сургутских коммунистов на Нарым. След­ственное дело на него почему-то не сохранилось, но по сопроводитель­ной записке к делу Лопарева можно предположить о проводимых между ними очных ставках.

Объединенные отряды березовских и самаровских коммунистов были разбиты повстанцами у деревни Карымкары. Как свидетельство­вал Волков, «...много позднее через уцелевших участников боя удалось установить более или менее правдоподобную картину тех событий. Прибывший с отрядом в Кондинск, в ставку командующего Данило­ва, Сенькин проявил присущую ему партизанскую самостоятельность. Он собрал митинг, ругал на чем свет стоит бездеятельность Данилова, требовал незамедлительного наступления на врага. Трусливый и без­ынициативный Данилов не выдержал напора Сенькина и фактически передал ему командование фронтом. Сенькин объединил под своим ко­мандованием все отступавшие к Кондинску отряды и приказал занять позиции в узком рукаве Оби с высокими берегами. Но когда показался противник, началась неразбериха. Сенькин командовал: “К бою!” Дру­гие кричали: “Надо отступать!” Под обстрелом противника начался ми­тинг. Часть дружинников и красноармейцев залегла и отстреливалась, другие метались с места на место. Команды Сенькина никто не слушал — обнаружились необученность наших отрядов и отсутствие у них воин­ской дисциплины.

Командир конных разведчиков, работник Обдорской продконторы Георгий Чазов пытался спасти положение. Вскочив на коня и крикнув: “Вперед, за мной!” — он с группой из 8—10 человек бросился на врага, но был убит наповал, а его группа разбежалась. Началась паника. Все бросились кто к подводам, кто в окружающий берега лес. Сенькин в ту­лупе, вооруженный кроме винтовки и нагана двумя гранатами, упорно отстреливался, но оставшись с ничтожной группой сопротивляющихся, встал на лыжи и скрылся в лесу, бросив остатки отряда на произвол судь­бы. Наши “вооруженные силы” побросали оружие, лыжи, теплую оде­жду и превратились в бегущую дезорганизованную толпу, неспособную к сколько-нибудь серьезному сопротивлению...»

Что ж такого героического совершил на Обском Севере Тихон Сень­кин? За какие подвиги ему памятник и улицы его имени?

Существует несколько версий гибели председателя Березовского ис­полкома. По свидетельству Волкова, «...спасшийся от бандитов Сенькин пробрался в дальние выловки на реке Казыме, но был выдан бандитам и доставлен в Березов. По рассказам очевидцев, его десять дней водили, как медведя, на цепи напоказ всему населению. Его избивали шомпола­ми и плетьми, подкалывали, прижигали раскаленным железом. Нако­нец, истерзанного, окровавленного и распухшего изрубили на площади на глазах толпы».

В книге очерков о героях революции и Гражданской войны в нашем крае «Сквозь грозы» утверждается, что Сенькина расстреляли в селе Чемаши, а после подавления восстания его тело, на котором насчиты­валось свыше тридцати (!) огнестрельных ранений, доставили в Березов и похоронили под гудки пароходов с красноармейцами (т. е. в мае 1921  года. — А. П.).

А житель этого села В. А. Селиванов, с которым мы искали колча­ковский клад в верховьях Малой Сосьвы, даже показал мне стрелянную гильзу от маузера, из которого якобы был произведен контрольный смертельный выстрел.

Официального расследования обстоятельств гибели Сенькина не проводилось, хотя, если верить приведенным версиям, свидетелей расправы с «красным наместником Севера» предостаточно. Почему не установили непосредственных убийц и не привлекли их к ответ­ственности? Да потому, что расправа в мученических и героических то­нах придумана в политико-воспитательных целях. По правде Сенькин был убит в неразберихе боестолкновения у Карымкар.

Неизвестно, чья пуля нашла бывшего политкаторжанина. Есть по­казания Варлаама Сосунова: «Наша рота участвовала в бою против крас­ных под деревней Карымкары. С нашей стороны был убит один. Со сто­роны красных я лично у дороги видел два трупа. Слышал, будто бы было убито и взято в плен много красных, но сам не видел. А с Сенькина золо­тые кольца и часы снял Евсеев...»

Кто такой Евсеев? С плененного, но еще живого, или уже с мертвого командира красных отрядов досталась повстанцу золотая добыча? Нет ответов на эти важные вопросы. Как нет в чекистских документах 1921—

1922  годов внимания, сочувствия и почтения к трагической по-своему судьбе председателя Березовского исполкома. Можно только предпола­гать, состоялись ли в Березове торжественные похороны и кто в таком случае был там похоронен.

По воспоминаниям Волкова, после разгрома красных отрядов у Ка­рымкар «Тобсеввоенревком издал приказ об эвакуации из Березова, кро­ме людей, также