Юлий Циркин - Испания от античности к Средневековью

В этом же направлении шла и монетная реформа Леувигильда. Вестготы давно начали чеканить собственную золотую монету. Однако эта монета являлась воспроизведением имперских, сначала западных, а затем восточных. Постепенно вестготские монеты как бы отставали от византийских, воспроизводя чеканки не столько правящих, сколько предшествующих императоров. Последним таким императором, чьим монетам подражали вестготские короли, был Юстиниан{572}. Наряду с ними ходили и настоящие старые западноримские и нынешние византийские монеты. Леувигильд с самого начала своего правления сделал важный шаг в этом деле. Оставив на аверсе византийский тип, на реверсе он уже стал помещать свое имя: LIWIGILDUS REX, сопровождавшееся эпитетами INCLITVS (прославленный) IVSTVS (справедливый), PIVS (благочестивый), VICTOR (победитель){573}. Слава, справедливость, благочестие, военные победы — все это было набором королевских добродетелей и как бы программой правления Леувигильда, во многом также заимствованной из имперских источников.

В 575-576 гг., уже после своих побед над византийцами, Леувигильд делает следующий шаг, подчеркивающий полный суверенитет, абсолютную независимость от империи: он вводит собственную монету, и с этого времени хождение в Испании иностранных денег прекращается{574}. Хотя монетный стандарт остается позднеримским, т. е. практически византийским, изображения на монетах уже другие. На аверсе вместо изображения императора появляется бюст самого Леувигильда, хотя реверс еще сохраняет византийский вид: крест на помосте. И, наконец, после победы над мятежным сыном, за спиной которого, справедливо или нет, король мог видеть руку императора, Леувигильд стал выпускать монеты с собственным изображением на обеих сторонах. На ряде монет помещаются надписи, свидетельствующие о тех или иных событиях. Так, взятие Кордубы было отмечено чеканкой монеты с легендой CORDVBA BIS ОРТINUIT (Кордубой дважды овладел){575}. Присоединение Галлеции с ее золотыми рудниками позволило вестготскому королю получить более прочную материальную базу для своего монетного дела{576}. Здесь располагалась приблизительно половина рудников, разрабатывавшихся вестготами{577}. Правда, единого монетного двора у вестготов так и не было создано, но все монеты, чеканенные в разных местах{578}(а монетный двор отмечался на монете), в принципе следовали одному образцу. Установил Леугивильд и единый вес монет. Ранее в Вестготском королевстве ходили триенсы как византийского типа весом в 1,52 г, так и более легкие свевского типа. Отныне же все монеты стали выпускаться весом в 1,5 г.{579} Приближая вес своей монеты к византийскому стандарту, Леувигильд подчеркивал, что она не менее полноценная и полновесная, чем имперская

В Вестготском королевстве чеканились в основном триенсы, или тремиссы, являвшиеся третью частью солида{580}, в то время как в законах все штрафы и налоги определялись в целых солидах, которые реально в королевстве не ходили и являлись лишь счетной единицей, что могло быть вызвано недостатком металла{581}. Вестготские монеты имели сравнительно небольшое экономическое значение. Они были только золотые и уже поэтому не приспособленные для повседневной внутренней торговли[93]. В большей степени они использовались в торговле внешней, а также для уплаты налогов и штрафов и для платы воинам{582}. А главное — монеты были символом власти и богатства, и наглядным средством пропаганды. Выпуская монеты, полностью отличные от имперских, Леувигильд подчеркивал свое положение монарха, равноправного с императором.

Экономического значения не имели и два города, основанные Леувигильдом. В 578 г. после успешной войны со свевами он основал город, названный в честь сына Рекополем (Bid a. 585). Это событие было столь важным для вестготского короля, что оно было отмечено выпуском специальной монеты{583}. Через три года после победы над васконами в подчиненной области был основан Викториак (Bid. a. 581). Это были первые города, созданные варварами на территории бывшей Западной Римской империи. Они, несомненно, имели определенное стратегическое значение. Наряду с захваченным кантабрским укреплением Амайя эти города становились опорными пунктами для борьбы с северными горцами и свевами, а после победы могли гарантировать сохранение власти вестготского короля на этих территориях{584}. Столь же несомненным является и политическое значение новых городов. Борясь не только с внешними врагами, но и с собственной знатью, Леувигильд создавал эти города как знаки ясного и недвусмысленного превосходства короля над всеми своими подданными. Недаром первому городу он дал имя своего сына, а второй напоминал о победе королевской армии. Военная победа и династическая преемственность высшей власти в основании этих городов демонстрировались не в меньшей мере, чем пышный королевский наряд и корона ее превосходство над всеми подданными.

Рекополь, основанный на месте небольшого поселения, существующего с IV в., создавался как один из самых больших городов Испании того времени; он занимал площадь в 30 га, в то время как, например, столица Толедо имела всего 5 га{585}. Хорошо укрепленный город располагался на холме, и в самой высокой части этого холма, доминируя над окружающим пространством, находился дворцовый комплекс с базиликой в византийском стиле{586}. Последнее обстоятельство очень важно. Город создавался по византийскому образцу и в то же время как сознательное противопоставление империи. И как на византийском Востоке, в имени города присутствовало слово «полис»: Константинополю противопоставлялся Рекополь, Городу Константина — Город Реккареда. Может быть, этот город должен был стать резиденцией Реккареда{587}. При основании более позднего города Леувигильд берет за основу уже латинское слово Victoria. Этот город был уже гораздо меньше и его цель была, вероятно, лишь чисто военная{588}. Но в обоих случаях, основывая города, Леувигильд становился как бы наследником римских императоров, продолжая их политику урбанизации подчиненных территорий.

Леувигильд стремился укрепить государство и свою власть в нем новым законодательством. С этой целью в 578—580 гг. был произведен пересмотр кодекса Эйриха и создан новый кодекс, известный в истории права как пересмотренный (codex revisus){589}. И в данном случае Леувигильд мог вдохновляться примером Юстиниана, при котором был создан новый и всеобъемлющий кодекс римского права. Но главным было все же другое: необходимо было создать новый свод законов, отражающий уже новое время и новый уровень правового мышления. Исидор Севильский (Hist. 51) пишет, что Леувигильд многое исправил в законах, беспорядочно установленных Эйрихом, многое прибавил и лишнее устранил. Как и кодекс Эйриха, этот кодекс касался только вестготов[94], но его статьи были пересмотрены в направлении дальнейшей романизации германского права. Например, был введен совершенно новый раздел, касающийся различных степеней родства (Leg. Vis. IV, 1, 1—7), устанавливавший семь таких степеней: первыми признаются отец и мать, сын и дочь, шестыми — отдаленные предки и потомки, и не только самого человека, но и его брата и сестры, а последняя седьмая степень (еще более отдаленное родство) уже не является предметом законодательства. Одна из статей нового кодекса (IV, 2, 14), касающийся отношений внутри семьи в случае вдовства матери, почти дословно повторяет соответствующую статью кодекса Эйриха, но с одним очень важным изменением: если ранее в случае споров стороны могли обращаться к милленарию, графу общины или судье, то теперь упоминание милленария исчезает. Милленарий (тиуфад), командир тысячи воинов, приобретал после оседания вестготов в Аквитании и судебные функции, теперь же он их теряет, и это отражено в новых законах. Уже Тевдис в своем законе использовал термин populi nostri (наши народы) вместо старого gens (племя). В кодексе Леувигильда этот термин становится постоянным, хотя само понятие gens, обозначающее прежде всего самих вестготов, сохраняется, в основном тогда, когда они как целое противопоставляются римлянам. Но само это противопоставление уже теряет свою остроту.

В кодексе официально признается брак между готами и римлянами (Leg. Vis. III, 1, 1). Запрещение таких браков и ранее не очень-то соблюдалось, а теперь оно отменяется и законодательно, и это стало очень важным шагом по пути слияния народов. В новых законах были ликвидированы многие привилегии готов, и обе группы населения (германская и римская) оказались в равном или почти равном положении перед законами, хотя сами законы еще содержались в различных кодексах. И тех, и других Леувигильд рассматривал в первую очередь как своих подданных, хотя некоторая разница в положении внутри королевства еще сохранялась да и за все время существования Вестготского королевства полностью преодолена не будет. И по законам Леувигильда готы оставались властвующим народом, но правовая разница между ними и подчиненными испано-римлянами резко уменьшалась.