Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

в данном случае унификация управления рассматривается в качестве средства модернизации всех входящих в её состав народов. Фактически же речь идёт о распространении власти бюрократии на новые территории, то есть о бюрократизации. Вряд ли это можно назвать модернизацией, особенно если учесть архаический характер организации и управления Российской империей.

Присоединение сообществ в Азии осуществлялось согласно правилам, которые изначально существовали в этой части мира. Фактически похожее объединялось с похожим. Бюрократическая централизованная империя включала в свой состав такие государства кочевников, как Калмыцкое или Казахское ханства в случае с Россией, или монгольские ханства в случае с империей Цин, точно так же, как ранее другие государства кочевников включали в свой состав русские княжества. Со стороны России это была всё ещё азиатская политика, которая стала более эффективной в практическом смысле благодаря заимствованиям из Европы.

Здесь стоит отметить также, что в советское время внимание к реформам Игельстрома и одновременно к личности Срыма Датова было связано с тем, что они выступали против власти хана Нуралы и местной чингизидской аристократии. Во времена СССР с их пиететом к народным движениям это, несомненно, воспринималось как прогрессивный шаг. Хотя сегодня очевидно, что борьба против ханской власти в Младшем жузе в первую очередь была связана с ослаблением остатков казахской государственной системы. Собственно, вся эта история показывает, что старая идея хана Абулхаира найти в партнёрстве с Российской империей основания для создания сильного централизованного казахского государства окончательно завершилась неудачей после изгнания его сына из Младшего жуза.

В 1791 году Нуралы умер. Немногим ранее умер хан Каип основной претендент на место хана Младшего жуза. С ними закончилась целая эпоха, когда казахские ханы вели активную самостоятельную политику не только в Казахской степи и во взаимодействии с Российской империей, но и в международных отношениях на других стратегических направлениях. Каип десять лет был ханом Хивы, потом правил на юге Младшего жуза. Нуралы также был хивинским ханом, пусть и довольно короткое время. При Нуралы казахи вытеснили туркмен с Мангышлака, его сын Пиралы был туркменским ханом. Другой его сын правил каракалпаками. Оба хана и Нуралы, и Каип вели активную самостоятельную внешнюю политику.

Все указанные моменты были характерными чертами кочевой государственности. Младший жуз при Нуралы всё же был классическим кочевым государством, одним из казахских ханств этого периода, пусть даже с невысокой степенью контроля над входившими в его состав племенами. Этим он отличался от другого соседнего с ним кочевого государства того времени — Калмыцкого ханства. Собственно, именно высокая степень самостоятельности племён стала главной причиной слабости Младшего жуза. Племена видели в сильной ханской власти препятствие на пути к их собственной самостоятельности.

В ситуации, когда основной силой на границе с Младшим жузом становилась Российская империя и с ней же были связаны главные экономические интересы казахских племён, сильная ханская власть воспринималась ими как препятствие, как обуза. Поэтому именно потомки Нуралы, пытавшиеся продолжать политику отца и деда хана Абулхаира, стали главным раздражителем для племён Младшего жуза. Племена предпочитали иметь слабое ханство, рассчитывая самостоятельно, каждое по отдельности получать преимущества от взаимодействия с Россией. Именно поэтому российская администрация поддержала родоплеменную элиту против ханской власти.

Когда же стало очевидно, что казахская родовая элита не хочет в полной мере соглашаться с российскими предложениями, даже саботирует их, как это было с представительством в расправах и пограничном суде в Оренбурге, российские власти вернулись к идее восстановления ханской власти с целью противопоставить её родовой элите. Противостояние двух этих конкурирующих сил обеспечивало России возможность противопоставлять их друг другу. Причём каждая из них должна была обращаться к российским властям за поддержкой. Это была классическая ситуация имперского управления в ситуации, когда прямой контроль был ещё невозможен.

В августе 1791 года новым ханом Младшего жуза был выбран султан Ералы, брат хана Нуралы. Выборы в степи прошли недалеко от Орской крепости в присутствии российских войск. Понятно, что российской администрации надо было продемонстрировать своё влияние на процесс, отсюда и войска. Этот выбор России был критически воспринят частью родоплеменной элиты. В мае 1792 года произошло альтернативное собрание между реками Хобда и Илек, на котором собравшиеся выступали против хана Ералы и его племянника султана Есима. Они направили письмо российской администрации с заявлением, что выступают против выбора ханом Ералы и просят разрешить выбирать им хана самостоятельно. В этом письме показательно, что старшины ссылаются на «контракт или договор с Игельстромом»[283]. Здесь интересно понимание казахами своих отношений с российской администрацией как равных партнёров, а не как подданных. В июле 1792 года из администрации на это был получен отрицательный ответ, а в августе батыр Срым и ряд старшин избрали ханом султана Есенали, сына хана Нуралы[284]. Со стороны части родоплеменной элиты это был демонстративный акт, подразумевавший разрыв отношений с Россией.

В результате ситуация в Младшем жузе поменялась. На этот раз чингизиды из семьи Нуралы во главе с новым ханом Ералы кочевали ближе к российской границе и пользовались поддержкой России. В то время как внушительная часть родоплеменной элиты во главе со Срымом выступила против решения России и в связи с этим старалась держаться подальше от российских границ, вне пределов досягаемости российских войск. Более того, несогласные с выбором Ералы старшины ставили вопрос об откочёвке от границ России.

Между прочим, очень показательно письмо Срыма и его сторонников российскому губернатору Пеутлингу, в котором были приведены весьма предметные претензии к российской политике в целом. «Точный ваш обман и ухищрения видны, что вы нас оными хотите довести так же, как ногайцев и Башкирцев, поспешить обуздать и наложить службу, а детей наших сделать солдатами и употреблять в походы и разные тягости хотите на нас возложить. Каковые все ваши намерения, мы поняли, ибо и пред сим вы, россияне, скольких, обласкивая серебром и прочим, довели в своё рабство»[285]. Собственно, в этом тексте отражается ключевой тезис относительно противоречий между Россией и различными кочевыми народами.

Последние полагали себя свободными людьми. В то время как подданство такого государства, как Российская империя, в их представлении было связано с потерей свободы, переходом, по словам авторов письма, условно говоря, в «рабское» состояние. Хотя в случае с российскими крепостными крестьянами и рекрутами речь шла уже не об условном, а вполне реальном несвободном состоянии. В то же время ни башкиры, ни даже поволжские народы не попадали в крепостное состояние. Большая их часть из числа тех, кто занимался земледелием, находилась в статусе государственных крестьян. Но в любом случае они теряли