Руслан Иринархов - Киевский особый…

Приказ о приведении 9-го механизированного корпуса в боевую готовность поступил из штаба 5-й армии около 4 часов утра 22 июня 1941 г. Части корпуса были немедленно подняты по тревоге и приступили к подготовке выполнения марша в направлении Ровно — Луцк.

Командование 15-го механизированного корпуса получило сообщение о начале боевых действий в 4 часа 50 минут. Вскрыв «красный пакет» и ознакомившись с его содержанием, генерал-майор И. И. Карпезо приказал поднять корпус по боевой тревоге и поставил задачу командирам подчиненных ему соединений и корпусных частей. Но немедленно оповестить все части и соединения из-за нарушения связи на линии тоже не удалось.

10-я танковая дивизия была поднята по тревоге в 5 часов 45 минут и сразу приступила к отмобилизованию личного состава. К моменту получения боевого приказа дивизия была полностью готова к его выполнению[213].

37-я танковая дивизия была поднята по боевой тревоге на основании шифротелеграммы, полученной из штаба 15-го механизированного корпуса уже после начала боевых действий. Через 3 часа части дивизии выступили в заданные районы сосредоточения, оставив в военном городке Кременец большую группу воинов (около 30 %) под командованием заместителя командира полка майора Бочманова из-за недостатка материальной части и вооружения.

212-я моторизованная дивизия после приведения в боевую готовность и получения приказа выступила в район Бордуляки, Станиславчик, Руда-Бродзка, Ясна.

19-й механизированный корпус тоже был поднят по боевой тревоге уже после начала боевых действий. Получив сообщение о бомбежке Житомира, генерал-майор Н. В. Фекленко позвонил в штаб округа, откуда последовал ответ его начальника штаба — «ждать важных указаний». Не дожидаясь дальнейших распоряжений и прекрасно понимая, что началась война, командир механизированного корпуса поднял штабы соединений по тревоге и приказал им срочно перейти в леса, в места расположения своих частей.

Только через 2,5 часа пришел долгожданный приказ: «Командиру 19-го мехкорпуса поднять войска по боевой тревоге и сосредоточить их в районе Клевань, Варковичи, исключая Ровно. Двигаться тремя колоннами: 40-я танковая дивизия — Житомир, Новоград-Волынский, Ровно, Клевань; 43-я танковая дивизия и штаб корпуса — Бердичев, Романово, Дубровка, Березов, Стадники, Здолбунов, Ровно; 213-я моторизованная дивизия — Винница, Бродецков, Шепетовка, Острог, Варковичи»[214].

Таким образом, и механизированные корпуса КОВО были подняты по боевой тревоге уже после начала боевых действий и приступили к выполнению плана прикрытия без учета сложившейся на фронте обстановки, в результате чего штабам фронта и армий пришлось сразу вносить в них свои коррективы.

В такой же неосведомленности о начале войны находились дивизии и части второго эшелона войск округа, выдвигавшиеся на запад. Только в седьмом часу утра 22 июня, после запоздалого прибытия оперативного отдела штаба фронта в Тернополь, командирам этих корпусов по каналам связи начал передаваться план «КОВО-41». А сообщение о начале войны ими было получено вообще во второй половине дня, что не позволило немедленно довести это важное сообщение до всех находившихся в непрерывном движении дивизий и частей, поставив последних в непонятное положение.

Бывший командир 135-й стрелковой дивизии генерал-майор Ф. Н. Смехотворов вспоминал: «Распоряжение о приведении частей в боевую готовность до начала военных действий не поступало, а когда дивизия на марше утром 22 июня была подвергнута пулеметному обстрелу немецкими самолетами, из штаба 5-й армии поступило распоряжение — на провокации не поддаваться, по самолетам не стрелять. Распоряжение о приведении в боевую готовность получено утром 23 июня 1941 года»[215].

Таким образом, войска Киевского Особого военного округа (особенно дивизии прикрытия) не были своевременно подняты по боевой тревоге до начала войны, что сразу поставило их в неравные условия борьбы с вторгшимся на территорию Украины противником.

В этом прослеживается полная вина Генерального штаба Красной Армии, не сумевшего организовать быстрой передачи в штабы приграничных округов приказа о подъеме войск по боевой тревоге. Ни в одном из известных мне документов (кроме воспоминаний Г. К. Жукова) я не нашел данных о том, что народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко лично поставил командующим западными военными округами задачу на подъем войск.

И здесь можно привести пример народного комиссара ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова, который лично, сразу после совещания в Кремле, поставил задачу командующим флотами на организацию отпора возможному нападению противника. Поэтому советский Военно-Морской Флот и встретил нападение врага организованным огнем, сохранив в первый день в целости все свои корабли и военные объекты.

Виновато было и командование Киевского Особого военного округа, которое, несмотря на имевшиеся данные о времени и дате нападения германских войск, не организовало даже своевременного вывода фронтового управления на полевой командный пункт, установления надежной связи (а значит и управления) со своими войсками.

Командование КОВО не потребовало от командования армий, корпусов, дивизий находиться в ожидаемое время нападения противника вместе со своими соединениями, что значительно улучшило бы управление войсками, способствовало бы принятию своевременных и грамотных решений по организации боевых действий.

Даже передача полученного сообщения о возможном нападении в свои части и соединения, находящиеся на границе, штабом округа не была налажена. Получив данные о возможном ударе противника в первом часу ночи 22 июня 1941 г., штаб КОВО не смог организовать доведение этого приказа до своих войск в течение почти трех часов, в результате все соединения округа получили его уже после начала боевых действий.

Да, многое не предприняло командование округа, чтобы достойно встретить наступление врага. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский вспоминал: «Из тех наблюдений, которые я вынес за период службы в КОВО и которые подтвердились в первые дни войны, уже тогда пришел к выводу, что ничего не было сделано местным командованием в пределах его прав и возможностей, чтобы достойно встретить врага… Войска этого округа с первого же дня войны оказались совершенно неподготовленными к встрече врага. Их дислокация не соответствовала создавшемуся у нашей границы положению явной угрозы возможного нападения. Многие соединения не имели положенного комплекта боеприпасов и артиллерии, последние вывезли на полигоны, расположенные у самой границы, да там и оставили.

То, что произошло 22 июня, не предусматривалось никакими планами, поэтому войска были захвачены врасплох в полном смысле этого слова. Потеря связи штаба округа с войсками усугубила тяжелое положение»[216].

Часть вторая

Трудное лето 1941 года

1. Трагедия и героизм

С рассветом 22 июня 1941 г. регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря…

В 3 часа 15 минут на отдельных участках, а в 3 часа 30 минут по всей линии советско-германской границы тысячи орудий и минометов регулярных войск Германии открыли огонь по местам сосредоточения приграничных войск Красной Армии, пограничным заставам, укрепленным районам. По всему фронту гремела непрерывная канонада, которая слилась в сплошной гул. Всю близлежащую к границе советскую территорию заволокло дымом от разрывов и горевших казарм, парков, деревень, лесов. Казалось, горела сама земля.

Одновременно авиация 4-го воздушного флота Германии нанесла бомбовые удары по приграничным аэродромам авиации Киевского Особого военного округа, местам стоянок самолетов, паркам и складам. Штурмовым ударам подверглись районы дислокации воинских частей, узлы связи, укрепленные районы. Только в полосе 5-й армии бомбовые удары были нанесены по местам дислокации частей в районах Пищи, Шацка, Любомля, Владимир-Волынского, Когильно, Порицка, Тартакова, Горохова.

Для многих воинов Киевского Особого военного округа рассвет 22 июня 1941 г. так и не наступил.

В результате нанесенных бомбовых и артиллерийских ударов, действий выброшенных парашютных десантов и диверсантов противника из строя было выведено большое количество линий и узлов связи, что существенно повлияло на управление боевыми действиями войск КОВО.

Под прикрытием артиллерийского и минометного огня специально выделенные отряды начали захват мостов через пограничные реки, обеспечивая форсирование рек передовыми частями войск вермахта.