Николай Ковалевский - Русская военная история в занимательных и поучительных примерах. 1700 —1917

Прибыв в Дунайскую армию, А. В. Суворов, тогда молодой генерал, получил от фельдмаршала Румянцева небольшой отряд и вскоре осадил турецкий город Туртукай. Перед штурмом города вдруг пришел приказ от Румянцева — возвращаться назад, но горячий Суворов ослушался и взял Туртукай. Румянцев хотел строго наказать его за своеволие, но за смелого генерала вступилась Екатерина II. «Победителей не судят»,— решила она. Так взошла звезда Суворова.

Необыкновенный талант Суворова-полководца сочетался у него с веселым и отважным остроумием.

«Ваша светлость! В городе пруссаки!» — встревоженно сообщал ему офицер-разведчик. «Они-то нам и нужны!» — восклицал Суворов, бросаясь в атаку.

«Заманивай, заманивай!» — кричал Суворов побежавшим от сильного противника солдатам, чтобы успокоить их, и затем поворачивал их назад.

«Надо бы сосчитать противника»,— беспокоился штаб. «Мы пришли, чтобы бить неприятеля, а не считать его»,— отвечал Суворов.

Суворову советовали атаковать противника, пока тот не подтянул резервы, он отвечал: «Пусть собираются все, сразу всех и побьем».

ГЕНЕРАЛИССИМУС

Суворов Александр Васильевич

1730—1800

Военную службу начал в 13 лет рядовым лейб-гвардии Семеновского полка. Боевое крещение получил в период Семилетней войны 1756—1763 гг. В русско-турецкой войне 1768—1774 гг.— сподвижник П. Румянцева. Прославился в русско-турецкой войне 1787— 1791 гг. победами при Фокшанах и Рымнике, взятием Измаила. В 1799 г. возглавлял Итальянский и Швейцарский походы. Выиграл более 60 сражений и боев. Автор «Науки побеждать».

После взятия в 1790 г. Измаила, считавшегося ранее неприступным, Суворов приехал к Г. Потемкину, и тот встретил его с распростертыми объятиями. «Чем могу наградить тебя, Александр Васильевич?» — спросил он. Уважая Потемкина, Суворов все же ответил с самолюбием: «Кроме Бога и матушки государыни, меня никто другой наградить не может». Но не менее самолюбив был и Потемкин, фаворит императрицы, и Суворов не получил за Измаил звания фельдмаршала, ожидавшегося им, оставшись генерал-аншефом.

Суворову как-то сказали про одного русского вельможу, что тот не умеет писать по-русски. «Экий стыд,— заметил Суворов и добавил: — Пусть пишет по-французски, лишь бы думал по-русски».

Великий Суворов никогда не шествовал, а стремительно ходил, не ездил верхом, а скакал; во дворцах боялся скользкого паркета, перебегал из угла в угол; не жалел насмешек над царедворцами, за что часто впадал в немилость; сторонился женщин, говорил: «От них мы потеряли рай»; ходил в трескучие морозы в одном мундире; хлебал солдатские щи и кашу; учил войска, «как идти, где атаковать, гнать и бить».

Любимым конем у Суворова был Мишка, которого ему подарили донские казаки. Конь был смелый, на нем Суворов сражался у Рымника и брал Измаил. Но Мишке не повезло: его ранило в ногу, и, хотя лекари пулю извлекли, у коня осталась хромота. Суворов отправил его не в обоз, а к себе домой, в имение Кончанское, и сообщил старосте письмом, что конь «за верную службу переведен в отставку и посажен на пенсию». Старосте было предписано в ежемесячных докладах Суворову сообщать, как живется Мишке на «пенсии».

Когда в 1794 г. Екатерина направляла в Польшу войска для усмирения беспорядков, командовать ими она решила назначить Суворова. Довольная своим выбором, она говорила всем: «Я направляю в Польшу двойную силу — армию и Суворова».

Действуя с соблюдением гуманности, но решительно, Суворов вскоре взял Варшаву и послал Екатерине лаконичный рапорт: «Всемилостивейшая Государыня, ура! Варшава наша!» Екатерина ответила еще короче: «Ура, фельдмаршал Суворов!» Генерал-аншефу Суворову особенно понравилось второе из этих трех слов. Он стал фельдмаршалом.

Генерал-поручик и начальник инженерного департамента при императрице Екатерине Тучков, поздравляя Суворова с победами, между прочим, заметил, что тот не присылает по обязанности своих карт и планов сражений в его департамент. Суворов с улыбкой признался, что виноват, и тотчас принес большую карту Европы, свернутую в трубку; возложил ее на плечо, как ружье, отдал ею честь к ноге и положил к стопам Тучкова.

Настойчиво напрашивался Г. Потемкин к Суворову на обед, и тот наконец вынужден был пригласить его с многочисленною свитою.

Зная, что Потемкин любит попировать, Суворов вызвал к себе искуснейшего метрдотеля и поручил ему, не щадя денег, приготовить роскошный стол; для себя же велел своему повару приготовить два постных блюда. Когда гости прибыли, стол своим богатством удивил даже Потемкина. Но сам Суворов под предлогом нездоровья и соблюдения поста съел только два своих блюда. На другой день метрдотель принес Суворову счет за тысячу рублей. Суворов подписал на нем: «Я ничего не ел» — и отправил с метрдотелем к Потемкину. Тот, засмеявшись, заплатил и сказал: «Дорого мне стоит Суворов».

Между Суворовым и Григорием Потемкиным были неровные отношения: каждый ревновал к славе другого. Но они умели и ценить друг друга, порою шутливо говоря об этом. Потемкину принадлежит каламбур: «Суворова никто не пересуворит». В свою очередь, князь Италийский и граф Рымникский говорил, что Потемкин был «великий человек и человек великий: велик умом, велик и ростом, не походил на того французского посла в Лондоне, о котором канцлер Бэкон сказал, что чердак обыкновенно худо меблируют».

Фельдмаршал Г. А. Потемкин так отзывался о порядках, введенных в регулярной русской армии при Петре III военачальниками прусского происхождения: «Им казалось, что регулярство состоит в косах, шляпах, обшлагах. Занимая себя таковою дрянью, и до сего времени не знают хорошо важных вещей.

...Словом, одежда и амуниция наших войск таковы, что придумать почти нельзя лучше к угнетению солдатов, тем паче, что он, взят будучи из крестьян в 30 почти лет возраста, узнает пропасть вещей, век сокращающих».

ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛ

Потемкин Григорий Александрович

1739—1791

Крупный военный и государственный деятель эпохи Екатерины II, ее фаворит. Участник русско-турецкой войны 1768—1774 гг. Способствовал освоению Северного Причерноморья, руководил строительством Черноморского флота. После присоединения Крыма к России получил титул светлейшего князя Таврического. С 1784 г.— президент Военной коллегии. В русско-турецкой войне 1787—1791 гг.— главнокомандующий русской армией (с 1789 г.).

Потемкин давно сердился на запорожских казаков за их непокорность и однажды в разговоре с ними сказал с намеком: «А знаете ли вы, хохлачи, что у меня в Николаеве строится такая колокольня, что как станут на ней звонить, так в Сечи будет слышно?» «То не диво,— отвечал один из запорожцев, посмеиваясь,— у нас на Запорозцине е такие кобзары, що як заиграють, то аже у Петербурги затанцують».

Воинственных запорожцев Потемкин не без жестокости все же подчинил российской власти.

Фельдмаршалом Потемкиным иногда овладевала хандра, и он весь день ходил сумрачный, ничего не делая и никого не принимая. В один из таких дней, когда накопилось много бумаг, требующих разрешения, энергичный адъютант Петушков взялся их подписать у фельдмаршала. Войдя в кабинет светлейшего, он нашел его задумчивым и рассеянным, но после настойчивых просьб Петушкова бумаги все же были подписаны. Когда адъютант вышел, все стали его поздравлять, но тут кто-то обнаружил: на всех бумагах вместо подписи Потемкина стояло: Петушков.

Служа отечеству и государыне, Г. Потемкин достиг огромной славы и богатств, получил высшие чины, всевозможные ордена, приобрел дворцы и земли. Рассуждая как-то об этом в кругу своих приближенных, он сказал: «Словом, все мои страсти выполнились»,— с силой ударил фарфоровой тарелкой об пол и, хмурый, ушел в свою спальню, где заперся.

В 1787 г. Екатерина II, беспокойная и властительная государыня, по приглашению Потемкина посетила Крым. Побывала она и в Севастополе. Садясь на приготовленный для нее катер, Екатерина обратилась к матросам-гребцам: «Вон как далеко я ехала, чтобы только увидеть вас». На что один из матросов чистосердечно ответил: «От ефтакой царицы все может статься». Екатерина, не обидевшись, с улыбкой заметила командиру порта: «Какие ораторы у тебя матросы!»