Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Марк Семёнович Солонин

что соответствует весу большого легкового автомобиля с пассажирами. В легком артиллерийском полку стрелковой дивизии такую гаубицу буксировали шестеркой лошадей — неужели 3-тонный грузовик обладает меньшим тяговым усилием? Наконец, мощнейшим «тягачом», на три головы превосходящим тихоходные СТЗ-5, мог стать любой из 173 танков Т-34, находившихся в дивизии.

Как, вероятно, уже догадался понимающий читатель, вся эта «теория» к практике никакого отношения не имеет, а вопрос был решен предельно просто: «артиллерийский полк не был укомплектован тракторами и половину своей материальной части оставил на зимних квартирах». Итак, один дивизион оставили для буксировки 12 орудий другого дивизиона в наличии 19 тягачей. Теперь достаточно? Никак нет. «Из-за отсутствия средств передвижения орудий их приходились перебрасывать в район сбора по тревоге в два рейса». Но и эта фраза в докладе о боевых действиях дивизии — не самая странная. Удивительнее другое: «К началу боевых действий уровень боевой подготовки частей дивизии характеризуется следующим… 32-й гаубичный артиллерийский полк не успел провести ни одной стрельбы из орудий. Личный состав не был подготовлен к стрельбе в полевых условиях».{194}

Что значит «не успел»? Дивизия начала формирование в марте. В апреле на Западной Украине уже достаточно тепло, в мае бывает и жарко — самое время для занятий в поле. Нарком обороны Тимошенко после вступления в должность издал (16 мая 1940 г.) знаменитый приказ № 120, в котором потребовал «учить войска только тому, что нужно на войне, и только так, как делается на войне». Эта фраза, превращенная в лозунг, красовалась в каждом «красном уголке», была сто раз повторена на всех партсобраниях командного состава. И после этого трех месяцев не хватило артиллерийскому полку танковой дивизии, дислоцированной в 70 км от границы, чтобы хотя бы один раз поучиться тому, что предстоит делать на войне?

Доклад о боевых действиях 32-й танковой дивизии (подписан 2 августа 1941 г. командиром дивизии полковником Пушкиным) не содержит, к счастью, феерических фраз о том, что дивизия металась по фронту с целью введения противника в заблуждение — однако гоняли 32-ю тд с гораздо большим размахом, нежели 8-ю танковую (см. вкл., рис. 5). Первый день войны прошел относительно спокойно — дивизия вышла из места постоянной дислокации (пригороды г. Львов) и к 14 часам сосредоточилась в районе Ляс Загуменный (4 км юго-западнее Жолкева). Поздним вечером (в 23–00) поступил приказ отправить два танковых батальона дивизии в район Радзехува, для совместных со стрелковым батальоном 81-й мд действий против наступающей на Берестечко танковой дивизии противника; во исполнение этого приказа было выделено по одному батальону от каждого танкового полка дивизии.

Следующая запись в докладе вызывает вопросы: «23 июня дивизия получила приказ во взаимодействии с 8-й танковой и 81-й мотострелковой дивизиями окружить и уничтожить противника в районе Дуньковице (н.п. у Яворовского шоссе в 5 км восточнее границы. — М.С.). Не пройдя 30 км до района Лозина (н.п. в 6 км северо-восточнее Янув. — М.С.), она получила в 10 часов на марше вторую задачу — уничтожить танки противника в районе м. Мосты-Вельки….»{195} Кто отдал первый приказ? Командование 6-й Армии поставило задачу на наступление вдоль Яворовского шоссе к границе лишь 24 июня, напротив, 23 июня 4-му мехкорпусу было поручено действовать именно в северном направлении, на Мосты-Вельки, Пархач. Возможно, был какой-то приказ командира мехкорпуса, обнаружить который пока не удалось.

Дальше все происходит достаточно понятно и, увы, традиционно:

«Колонну дивизии пришлось поворачивать по одной дороге на 180 градусов. По прибытии в район м. Мосты-Вельки дивизия танков противника не обнаружила.

После выхода частей дивизии в район сосредоточения по инициативе командования дивизии (вот это как раз не традиционно. — М.С.) была выделена танковая группа в составе 1-го танкового батальона 64-го танкового полка под командованием подполковника Голяс для совместных действий с 3-й кавалерийской дивизией в районе Пархач против частей 9-й пехотной дивизии противника. В 17 часов танковая группа Голяс сосредоточилась в ур. Черный Ляс и была готова к атаке, но был получен новый приказ командующего 6-й армией на уничтожение авиационного десанта и 300 танков противника в районе Каменка Струмилова (на современных картах — Каменка Бугская, или просто Каменка. — М.С.). Части дивизии и танковая группа Голяс стали выполнять новый приказ, но там танков противника не обнаружено, а в Каменка Струмилова были свои части…

24 июня к 1 часу дивизия сосредоточилась в районе Дзибулки, Батятыче (н.п. в 6 км западнее Каменка. — М.С.), организовав разведку в направлении Каменка Струмилова. В 11 часов был получен приказ к 15 часам сосредоточиться в районе Язув Старый (т. е. за 4 часа пройти порядка 85 км. — М.С.), отметка 236 с задачей во взаимодействии с 8-й танковой и 81-й мотострелковой дивизиями уничтожить противника в районе Ольшина, Хотынец, Млыны (н.п. у Яворовского шоссе западнее Краковец. — М.С.) … Дивизия, совершая марш по улицам гор. Львов, встретилась с встречным потоком боевых и транспортных машин 8-го механизированного корпуса. На улицах гор. Львов шли уличные бои с диверсантами. С большими трудностями, преодолевая уличные пробки машин, к 2.00 25 июня дивизия сосредоточилась в районе Яновский лес, Грабник …»

Встреча «лоб в лоб» двух стальных потоков на узких улицах средневекового города не закончилась уничтожением сотен танков лишь потому, что «фаустпатрон» к тому моменту еще не был изобретен. Причина же происшествия была в том, что танковыми соединениями, оказавшимися на территории «Львовского выступа», командовали сразу все: 6-я Армия, штаб Юго-Западного фронта, лично тов. Жуков; в результате для переброски в район Броды использовали не 32-ю тд, которая уже находилась «в двух шагах» от автострады Буск, Броды, а 8-й мехкорпус, метавшийся на тот момент в юго-западном секторе «Львовского выступа».

Первый (он же и последний) бой 32-й танковой дивизии состоялся вечером 25 июня, между Язув Старый и Нагачув (см. рис. 4). В нескольких км южнее в то же самое время (вторая половина дня 25 июня) противника атаковали части 81-й мд, в первой половине дня там же вели бой один танковый батальон и артиллерийский полк 8-й танковой дивизии. Если верить докладу командира 32-й тд, он об этом даже не знал — в любом случае, никакие совместные действия трех дивизий одного мехкорпуса не просматриваются:

«В 10 часов <25 июня> дивизия получила приказ командира 4-го механизированного корпуса, по которому дивизия должна была развить удар 6-го стрелкового корпуса в его наступлении (от 6-го СК в том районе остались полуразбитые части одной, 97-й стрелковой дивизии. — М.С.), но штаб 6-го стрелкового корпуса поставил танковой дивизии самостоятельную задачу — атаковать в направлении сильно укрепленного противотанкового района (откуда на