Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира - Константин Александрович Образцов

— еще бы, ведь ему предназначено стать прародителем рода Юлиев и самого сиятельного Августа Октавиана! Эней немедленно берет сына за руку, сажает старика-отца себе на плечи и бежит прочь из города, с толпой беженцев устремляясь к кораблям так стремительно, что теряет по дороге жену Креусу.

Третья книга рассказывает о морских странствиях Энея с товарищами по хорошо знакомому читателям мифологическому ландшафту: он сражается с фантастическими существами — здесь это гарпии, проводит корабль между Харибдой и Сциллой, встречает одного из спутников Одиссея, отставшего от своих, и видит издали ослепленного Полифема.

Отдав таким образом должное «Одиссее», Вергилий возвращается к основной линии повествования. Эней вступает с Дидоной в тайную связь: чрезвычайно романтическим образом, уединившись во время охоты в пещере, за пологом радужных струй обрушившегося дождя. Но счастье было недолгим: Меркурий-Гермес строго напоминает Энею, что он спасся из пылающей Трои не затем, чтобы утешаться с карфагенской царицей, а для основания великой нации. Эней начинает готовиться к отплытию и не скрывает это от Дидоны. Она обрушивает на неверного любовника потоки страстных упреков и горьких проклятий, после чего замышляет ритуальное самоубийство: на огромный погребальный костер сложена одежда Энея, его меч и восковое изображение, произнесены клятвы Гекате, Эребу и Хаосу, совершены колдовские обряды; утром, когда вероломный Эней отплывает от гавани Карфагена, Дидона проклинает его, предвещая страшные войны между Римом и Карфагеном, восходит на погребальный костер и пронзает себе грудь мечом.

Эней прибывает на Сицилию, где устраивает спортивные игры в честь своего умершего по дороге отца Анхиза — совсем как Ахилл устраивал состязания в память о Патрокле. Здесь троянские женщины, предельно уставшие от бесконечных скитаний, едва не спалили все корабли, но были остановлены юным Юлом. Странники достигают побережья Италии и высаживаются в Кумах, небольшом местечке рядом с Неаполем. Отсюда Эней, по совету прорицательницы-сивиллы, точь-в-точь, как и Одиссей, отправляется в царство Аида; сивилла особенно отмечает, что совершить такое путешествие под силу только особым любимцам богов. Подобно Одиссею, Эней встречает души погибших товарищей, легендарных героев и несчастной Дидоны.

Поединок между Даретом и Энтеллом. Отрывок из «Энеиды» Вергилия. Книга 5, строки 362–484. Мозаика 175–200 гг.

Надо заметить, что, в отличие от «Одиссеи», описание мрачных глубин обители мертвых у Вергилия куда более обстоятельное и отличается в некоторых важных деталях. Во-первых, тут достаточно места отведено мучениям, словно предвосхищающим картины христианского ада:

«Кносский судья Радамант суровой правит державой;

Всех он казнит, заставляет он всех в преступленьях сознаться,

Тайно содеянных там, наверху, где злодеи напрасно

Рады тому, что придет лишь по смерти срок искупленья.

Мстительным гневом полна, Тизифона с насмешкою злобной

Хлещет виновных бичом, и подносит левой рукою

Гнусных гадов к лицу, и свирепых сестер созывает…».

Или:

«Те, кто при жизни враждой родных преследовал братьев,

Кто ударил отца, или был бесчестен с клиентом,

Или, богатства нажив, для себя лишь берег их и близким

Не уделял ничего (здесь таких бессчетные толпы),

Или убит был за то, что бесчестил брачное ложе,

Или восстать на царя дерзнул, изменяя присяге,

Казни здесь ждут. Но казни какой — узнать не пытайся,

Не вопрошай об участи их и о видах мучений.

Катят камни одни, у других распятое тело

К спицам прибито колес…».

Во-вторых, тут имеются загробные обители, куда более привлекательные, чем унылые поля бледных асфоделей, напоминающие идеальные картины буколической лирики или лубочного рая: чистое небо, собственное солнце и звезды, зеленые холмы и дубравы, где на травяных спортивных площадках упражняются усопшие праведники. Здесь Эней находит и своего отца Анхиза, который пророчит потомкам Энея великое и славное будущее, не забывая в превосходной степени отметить и выдающихся современников автора (ради чего и затевалась вся экспедиция).

Вернувшись в Италию, Эней встречает царя Лации, Латина; тот соглашается отдать в жены прославленному герою свою дочь Лавинию, но вот незадача: ее бывший жених Турн с таким решением категорически не согласен, и дело оборачивается войной. Беспокоясь о сыне, Венера-Афродита обращается к Вулкану-Гефесту — у Вергилия они супруги — с просьбой выковать для Энея доспехи: в конце концов, чем он хуже Ахилла? Вулкан-Гефест тоже думает, что не хуже, поэтому создает для Энея такой же сложный в изготовлении щит. Однако если художественные образы щита Ахилла допускают множество толкований, то со щитом Энея все гораздо проще: на нем тщательно изображена славная будущность Рима в картинках, вплоть до Цезаря и верениц побежденных народов.

Первым побежденным предсказуемо становится злополучный Турн. Сражениям с ним посвящены четыре последние книги поэмы. Пока Эней ездил к соседнему царю Евандру за помощью и осматривал будущее место постройки Рима, Турн истреблял троянцев: он прижал их к стенам укрепленного лагеря, а потом ворвался внутрь — ни дать, ни взять Гектор, взявший приступом стены вокруг кораблей. Аналогия настолько прозрачна, что за оказавшихся в отчаянном положении троянцев совершенно не получается переживать, — и точно: сияющий новым доспехом Эней возвращается с подкреплением и отражает атаку врагов. Как будто и этого сходства мало, злокозненный Турн во время отсутствия Энея в схватке убивает его друга, Палланта, и это делает дальнейшее противостояние бескомпромиссным. Оно заканчивается поединком Энея и Турна, чтобы решить, кто будет владеть страной и невестой. Войска не должны были участвовать в схватке, но клятвы оказались нарушены, Энея предательски ранили стрелой из лука, и ему пришлось долго гоняться за Турном по полю боя, чтобы завершить сражение убедительной победой.

«Энеида» Вергилия вся собрана из заимствований гомеровского эпоса и оппозиций к нему же. За такое количество прямых и скрытых цитат эту поэму можно было бы назвать первым постмодернистским произведением, если бы только такое утверждение не было преступно антинаучным по отношению к академическому литературоведению. Своеобразие «Энеиды» как раз в этой уникальной для античной литературы вторичности: это не авторское осмысление традиционных мифов, и даже не почтительный оммаж классическому образцу, но откровенное и как будто полемическое цитирование, словно в стремлении превзойти оригинал. Это римские подковы на лапках греческой блохи — и они очевидно мешают ей танцевать.

Известно, что Вергилий не успел закончить свою поэму: он умер от последствий солнечного удара, полученного во время первого и последнего путешествия в Афины, культурную столицу Эллады, где были впервые записаны «Илиада» и «Одиссея» — и в этом видится какая-то трагическая ирония.