Корея. Власть, идеология, культура - Константин Валерианович Асмолов

существования антигосударственного заговора и антигосударственной организации RO»: данные обвинения являются «лишь догадками представителей следствия и не подтверждены достаточным доказательствами». Тем не менее Ли Сок Ки был приговорен к девяти годам лишения свободы и поражению в правах сроком на семь лет.

Таким образом, «революционной организации» как тайного общества внутри партии, равно как и заговора, предполагавшего захваты зданий и акты саботажа, как выяснилось, не было. И автор в связи с этим задавался вопросом, что теперь делать с аудиозаписями, которые, если верить представителям спецслужб, всеобъемлющим образом доказали факт заговора: был ли это монтаж вырванных из контекста реплик или вообще работа провокатора?

Но эти вопросы остались риторическими. Зато еще 5 ноября 2013 г. министерство юстиции Южной Кореи обратилось в Конституционный суд с просьбой вынести решение о роспуске и запрете деятельности ОПП, считая, что ее работа представляет угрозу для конституционного порядка и базовых демократических основ страны. Как заявил тогда министр юстиции Хван Гё Ан: «Мы пришли к заключению, что цели и деятельность ОПП противоречат основам демократического порядка». Решения ждали больше года, и восемью голосами против одного Конституционный суд посчитал, что деятельность и цели ОПП наносят вред и представляют угрозу базовым демократическим ценностям южнокорейского общества и политической системы. Деятельность ОПП в Южной Корее была запрещена, ее имущество и прочие активы конфискованы, банковские счета арестованы, члены парламента и региональных законодательных собраний от этой партии лишены мандатов.

Тем не менее стоит отметить, что остальные, более мелкие левые партии, пока не стали объектами охоты на ведьм, а часть выходцев из ОПП сформировали Партию справедливости (ПС). Ее лидер (62-летняя Сим Сан Чжон) была депутатом Национального собрания четырех созывов и принимала участие и в прошлых президентских выборах – 2017, набрав 6,17 %, что много для прогрессивного кандидата. Бывшая профсоюзная активистка начала свою политическую карьеру в 2004 г., когда была избрана пропорциональным представителем Демократической рабочей партии. Она была известна своей защитой прав трудящихся и резкой критикой чеболей.

На парламентских выборах 2020 г. благодаря ситуации с партиями-спутниками Партия справедливости получила всего шесть мандатов, хотя могла бы претендовать на 20+, став реально «третьей силой» после консерваторов и демократов.

Но затем у ПС начались проблемы. Меньшей из них было участие некоторых лидеров в коррупционных или сексуальных скандалах[65], и тут решительные чистки помогли сгладить ущерб. Большей стало то, что по всем проблемам ПС оказывалась «младшим братом демпартии», без собственного политического лица, и на этом фоне ее поддержка стала перетекать к демократам. Особенной ошибкой было, что на фоне коррупционного скандала с Чо Гуком ПС заняла ту же позицию, что и демократы, и потеряла в сторонниках, разочарованных двойными стандартами.

ПС участвовала в президентских выборах 2022 г., но с января на фоне низких рейтингов Сим решила прекратить свою кампанию и в итоге набрала всего 2,4 % голосов, после чего ушла в отставку, а новым лидером в октябре 2022 г. стала Ли Чжон Ми, при которой политика партии сделалась более независимой. Так, во время голосования за арест Ли Чжэ Мёна ПС пошла против мнения демократов и не постеснялась напомнить политику, что он сам ранее предлагал снять с депутатов привилегию не быть арестованными без согласия большинства членов Национального собрания.

Перед парламентскими выборами 2024 г. партия объединилась с зелеными, вобрала в себя экологическую повестку и переименовалась в «Партию зеленой справедливости», однако это их не спасло. Те мандаты, которые могли бы получить левые, достались партии Чо Гука, демонстративно занимавшего левопопулистскую повестку. И, если в парламенте-2020 настоящие защитники рабочих и представители левого движения еще были, в парламенте-2024 их нет.

Кроме ультралевых партий есть и ультраправые, которые обладают следующим комплексом признаков. Во-первых, они открыто объявляют своей идеологией антикоммунизм, хотя это слово в южнокорейском контексте скорее означает антисеверокорейский и антикитайский тренд.

Во-вторых, они очень во многом опираются на ультраправые протестантские секты, отчего в повестке появляются и тезисы о «богоизбранности» корейского народа, и заявления об особой роли корейского христианства. Представители некоторых из подобных организаций прямо говорят, что третья мировая война как война христианской демократии с безбожным коммунизмом начнется в Корее и южнокорейскому народу отведена роль агнца, чья жертва приблизит Царство Божие.

Однако пока их позиции еще слабее, чем у леваков. Относительно популярная в Ённаме Протестантская либеральная партия, чья программа слегка напоминает программы правых партий в Европе с уклоном на традиционные ценности и даже риторику исламской угрозы, все равно не прошла в парламент. Поэтому правому политику проще возглавить фракцию внутри консервативной партии, а не создавать свою.

Выводы

Подводя итоги, можно сказать, что структура политических партий Республики Корея сохранила много общего со структурой феодальных группировок, построенных на системе региональных связей патрон – клиент и сформированных не вокруг идеологии, а вокруг партийного лидера. Можно согласиться с мнением американского исследователя Дж. Кана: «Цели политических сторон не особенно важны, зато персональные особенности политических лидеров – это все».

Если на Севере стараниями Ким Ир Сена, уничтожившего фракционность, ТПК превратилась в полноценную «внутреннюю партию», на Юге тенденции создания «внутренней партии» не получили должного развития даже при Пак Чон Хи, приложившем к этому максимум сил. Главным препятствием на пути создания внутренней партии оказались традиционная для Кореи фракционность и тенденция к появлению властных клик, которые, оказавшись у власти, начинают использовать свое высокое положение в собственных интересах, особенно с учетом того, что свои корыстные цели властные клики обычно прикрывают идеологическими разногласиями.

В течение почти всей Шестой республики мы, с одной стороны, наблюдаем запрос на третью силу или хотя бы независимого кандидата, не являющегося профессиональным политиканом, с другой стороны, сложившаяся система «выдавливает» или «абсорбирует» подобные фигуры, чему есть несколько причин. Во-первых, еще на этапе создания РК и господства тренда на раскол центристы не смогли сформироваться как влиятельная сила. Во-вторых, так называемое движение за демократизацию своей историей закрепило лозунг «Кто не с нами, тот против нас». В-третьих, в условиях усиления поляризации общества два основных лагеря борются с конкурентами, в том числе при помощи партий-спутников. В результате конкуренция идей заменяется на войну компроматов, и поэтому следующая глава будет посвящена приемам политической борьбы или примерам информационных спецопераций.

Глава 8

Приемы и методы политической борьбы в РК

Так как каждый политический деятель может рассчитывать на стабильный успех в «своем» регионе или социальной группе, процент голосов, за которые действительно надо бороться, не так уж велик. Обычно – это голоса избирателей Сеула и столичной провинции. Именно поэтому для южнокорейской политической системы не характерно