Андрей Буровский - Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне

Из 40 тысяч красноармейцев на Южном фронте было до 20 тысяч кавалеристов. Красноармейцы шли в бой с саблями и винтовками. Удобные кавалерийские карабины, из которых можно стрелять, сидя в седле, были не у всех. Да они и не всегда были нужны: кавалерия тоже не столько лавой скакала на врага, сколько перевозила войска. Конница могла пройти сто — сто двадцать километров за сутки и обрушиться на врага там, где он меньше всего ожидает! Причем обрушиться можно ведь и спешившись с коней, пойти в штыковую атаку.

Именно так Красная Армия атаковала Крым в апреле 1919 года: 7 апреля перешла Сиваш и до 30 апреля заняла весь полуостров. Красноармейцы спрыгивали с коней и сразу становились солдатами гарнизонов.

Красная Армия ехала на юг на поездах или верхом.

В этот период времени и на этой территории Красная Армия — самая сильная из всех армий, банд, группировок и шаек. Она лучше всех вооружена и лучше всех снабжается всем необходимым. Из нее дезертируют 30–40 % солдат, но на их место все время гонят новых и новых. А для артиллерии, химических войск, авиации и бронетехники в ней есть немало прекрасных инженеров и квалифицированных техников.

Одной рукой коммунисты снабжают Красную Армию всем необходимым, обеспечивают квалифицированными кадрами. Другой — внимательно наблюдают за ними, не дают отойти от своих ролей винтиков машины. Маховик раздачи пайков и должностей дополнен маховиком репрессий и расстрелов. Созданная дьявольским умом Троцкого, машина работает на полную катушку. Подпирает ее другая машина, еще более мощная: вся экономика и все людские ресурсы Советской республики. Надо Красной Армии еще хлеба? Будет! Нужно оружие? Нужны люди? Техника? Будет все, лишь бы армия выполнила главную задачу: завоевала как можно больше.

Ядро Красной Армии — идейные, убежденные сторонники Советской власти. Среди них много офицеров царской армии, особенно в верхах. Все начальники штабов Красной Армии были такими офицерами. Из 20 командующих армиями 17 — кадровые офицеры царского времени. Больше 600 офицеров Генерального штаба — у красных.

В. Суворов справедливо пишет о редкой бездарности Уборевича, Якира, Тухачевского.[148] Но операции планировали и организовывали не они. «Революционные командармы» больше красовались с сабельками на конях да писали бездарные «теоретические сочинения». Кто не верит оценке — пусть сам почитает.

Много кадровых офицеров было и среди среднего красного офицерства.

Типичен Н.А. Щорс — сын железнодорожного машиниста из поселка Сновска Черниговской губернии, прапорщик царской армии, он еще в конце 1918 года был организатором советских повстанческих отрядов. 5 февраля 1-й Украинский советский полк Н.А. Щорса первым входит в Киев. Командир 1-й Украинской советской дивизии Щорс 30 августа 1919 года убит в бою в районе Коростеня. Судя по всему, Н.А. Щорс был вполне искренне убежден — надо строить Советскую власть. Что характерно, ни в каких зверствах и в грабежах отродясь не замечен. Человек субъективно честный и в высшей степени приличный.

К концу апреля 1919 года большая часть Украины и Крым стали как бы частью Советской республики. Но не до конца.

Первое — в городах Причерноморья с конца 1918 года сидели так называемые «интервенты»: англичане, французы, греки, итальянцы. Что характерно, туда красные не сразу сунулись.

Второе — и в собственных тылах Красная Армия контролировала только малую часть территории. До 30 % населения Украины жило под властью местных атаманов и «батьков», причем многие банды вырастали до масштабов небольших армий. Самыми большими из них были банды (или армии? Уже не поймешь) Нестора Махно, Котовского, Зеленого, Никифора Григорьева. Все «батьки» были раз в сто страшнее и преступнее Петлюры.

Коммунисты с бандитами не воевали, с ними они договаривались. И делали главарей шаек красными командирами.

Никифор Григорьев — царский офицер, в ноябре 1917 года объявил себя сторонником Центральной Рады. Побывал у Скоропадского, а вскоре сделался офицером Петлюры. В марте 1919 года Григорьев переходит на сторону коммунистов вместе со своим отрядом: до 5 тысяч штыков и сабель.

В марте-апреле 1919 года Григорьев действует в составе Украинского фронта. 2 марта 1919 года Григорьев отбил у войск Антанты Херсон, 14 марта — Николаев. Французы ушли без боя, оставив защищать город 1000 греков. Они держались неделю против 1700 григорьевцев. 400 греков погибли.

В Красной Армии был он командиром бригады, а затем дивизии. Но чаще называл себя «пан атаман партизан Херсонщины и Таврии». Прообраз «пана атамана Грициана Таврического», он же Грицко, из «Свадьбы в Малиновке».

9 мая 1919 года Григорьев отказался подчиняться командованию красных. Фактически он захватил довольно большой район: к северу от Николаева и Херсона до Кривого Рога, Екатеринослава и Кременчуга. В этот период было у него до 15 тысяч человек при 30 тысячах винтовок, 700 пулеметов, более 50 орудий, 3 бронепоезда. Елизаветград, Кременчуг и несколько городов поменьше взяты григорьевцами.

В мае 1919 года коммунисты призывали добровольцев — отражать нашествие бандита Григорьева. В фотовитринах выставлялись жуткие фотографии стариков с выколотыми глазами, женщин с отрезанными грудями, груды отсеченных голов. Особенно потрясала фотография изнасилованных девушек, которых штыками и ударами прикладов сбрасывают в пруд.

Фотографии не лгали — на них и правда изображались люди Григорьева. Только вот делали их еще в марте 1919 года, во время наступления на Херсон и Николаев. Эти снимки делались в краснознаменной бригаде комбрига Григорьева.

Силами Харьковского, Киевского и Одесского военных округов наступление велось одновременно из Полтавы, Харькова, Киева, Одессы.

Наступлением руководил лично К.Е. Ворошилов, и велось оно с нескольких направлений на Кременчуг (взят 20 мая 1919 года), Корыстовку, Знаменку, Александрию. 23 мая взята Александрия.

После падения его «столицы» Григорьев бежал к Махно. Нестор Махно принял его солдат в свою армию, а самого Григорьева в июне 1919-го велел убить. Ревность одного «палевого командира» к другому? Не только… Очень уж разные они были.

В штабе Григорьева бывали и анархисты, и левые эсеры. Но именно что «бывали», а сам он человек вполне безыдейный. Вот Нестор Иванович Махно (1882–1934) — убежденный анархист.

За ограбление Бердянского казначейства и убийство охранников в 1907 году приговорен к смертной казни, но не был казнен, как несовершеннолетний. Получил бессрочную каторгу, сидел в Бутырской тюрьме.

Веллер, описывавший Махно и его приключения на каторге, выступает как очень скверный историк: Махно никогда в Сибири на каторге не был. Соответственно, не было ничего из красочно описанного Веллером: ни этапа кандальников, ни убийства «стукача» заостренной веткой на лесоповале, ни самого лесоповала. Не было и «героического» убийства начальника лагеря, и путешествия из Сибири в столицу на поезде, паровоз которого толкает перед собой платформу с мешками с песком и с пулеметом.[149]

Все это — вымыслы Веллера. Тем более никак не мог видеть Махно в 1917 году встречный путь через Сибирь чехословаков. Все это бредни, и не из числа слишком умных.

Вот сам типаж Махно описан, похоже, довольно точно: омерзительный истеричный уголовник. Псих, частенько бившийся в конвульсиях. Бешеная «упертость» и «несгибаемость» Нестора Махно (не реальной личности — персонажа Веллера) — довольно характерная часть психотипа некоторых профессиональных уголовников. В соответствующих учебниках для юристов подробно описаны «несгибаемые» типажи, готовые погибнуть, лишь бы не отступиться от «воровского закона». Нестор Махно в сказке Веллера еще на каторге работал, а ведь были и более «идейные», которые умирали от голода и побоев, но на работу не шли.

В чем не врет Веллер — летом 1917-го Махно пытался «делать политику» в городах и вернулся домой, в село Гуляй-поле Екатеринославской губернии только осенью 1917 года. Он сразу стал сколачивать свой партизанский отряд.

Анархист Махно был врагом всего буржуазного: частной собственности, национализма, работы по найму, прибыли, индивидуализма. Деревенский мужик, он многое взял и у эсеров. Впрочем, его собственный биограф и личный друг Аршанов в «Истории махновского движения» писал, что «каторга была единственной школой, где Махно почерпнул исторические и политические знания, послужившие ему огромным подспорьем в его политической деятельности».[150]

Из смеси анархизма, эсеровщины и собственных умозаключений у него родилась довольно стройная идея: город пронизан частной собственностью и потому не революционен. Деревня как раз революционная, потому что отношения частной собственности в ней развиты слабо.