Цезарь и Христос - Уильям Джеймс Дюрант

Обретя надежду благодаря действиям Друза и убедившись при виде его смерти, что ни сенат, ни народное собрание никогда не согласятся миром поделиться своими привилегиями, италийские государства стали готовиться к восстанию. Была учреждена федеративная республика со столицей в Корфинии, властные полномочия были переданы сенату из 500 человек, выбиравшихся ото всех италийских племен, за исключением этрусков и умбров, которые отказались присоединиться. Рим немедленно объявил войну сепаратистам. Все партии внутри столицы объединились для защиты того, что казалось им «союзом»; каждый римлянин с содроганием думал о том, что его ожидает в том случае, если восставшие государства выиграют эту братоубийственную Союзническую войну. Марий вернулся из своего уединения, принял командование, и одерживал победу за победой, в то время как все римские полководцы, кроме Суллы, терпели поражения. За три года боевых действий было убито 300 тысяч человек, и Центральная Италия подверглась опустошению. Когда Этрурия и Умбрия стали колебаться, думая, не поддержать ли им восставших, Рим умиротворил их, пообещав умбрам и этрускам полные права римского гражданства, а в 90 г. до н. э. римское избирательное право было гарантировано всем свободным жителям и вольноотпущенникам Италии, которые присягнут на верность Риму. Эти запоздалые уступки ослабили союзников; один город за другим предпочитал сложить оружие; в 89 г. до н. э. эта жесточайшая и дорогая война закончилась скорбным миром. Римляне свели на нет избирательные права, которые были предоставлены ими новым гражданам, занесенным в списки десяти новых триб, тем, что новые трибы принимали участие в голосовании лишь после того, как свои голоса уже подали тридцать пять старых триб; иными словами, голоса новых триб, как правило, ничего не решали. Кроме того, лишь немногие из новых граждан имели физическую возможность посещать народные собрания в Риме. Обманутые и отчаявшиеся общины дожидались благоприятного случая. Сорок лет спустя они приветливо откроют свои ворота Цезарю, который сделает их полноправными гражданами демократии, но последняя к тому часу будет уже мертва.

VI. СУЛЛА СЧАСТЛИВЫЙ

По истечении нескольких лет мира война италийцев с италийцами возобновилась с прежней силой, лишь поменяв название с Союзнической на Гражданскую и переместившись из италийских городков в Рим. Луций Корнелий Сулла был в 88 г. до н. э. избран одним из консулов и принял под свое начало армию, отправлявшуюся в поход против Митридата Понтийского. Сульпиций Руф, народный трибун, не хотевший, чтобы столь внушительная сила оказалась в распоряжении такого консерватора, как Сулла, убедил народное собрание передать командование Марию, которого, хотя он несколько обрюзг и достиг шестидесятидевятилетнего возраста, распирало от полководческих амбиций. Сулла отказался упускать свой долгожданный шанс стать вождем государства из-за того, что казалось ему капризом народного собрания, зачарованного речами демагога и подкупленного (он был в этом уверен) торговцами, которым был по душе Марий. Он бежал в Нолу, заручился поддержкой армии и повел ее на Рим.

Происхождение, задатки и судьба Суллы были единственными в своем роде. Родившись в бедности, он стал защитником аристократии, в то время как аристократические Гракхи, Друзы и Цезарь стали вождями бедняков. Он отомстил судьбе за то, что из-за нее он появился на свет патрицием без гроша за душой; стоило ему заполучить деньги, он заставлял их служить своим вожделениям, не терпя сомнений и ограничений. Его внешность не производила на людей благоприятного впечатления: ярко-голубые глаза горели на усеянном отвратительными огненно-красными прыщами бледном лице, напоминавшем «тутовую ягоду, посыпанную мукой»{248}. Его образованность была в противоречии с его внешностью. Он был превосходным знатоком как греческой, так и римской литературы, выдающимся и разборчивым собирателем произведений искусства (обычно он приобретал новые экспонаты при помощи войны), доставил из Афин в Рим труды Аристотеля, оказавшиеся лишь частью захваченной там добычи, и в промежутках между войнами и революцией находил время писать мемуары, направленные на то, чтобы ввести в заблуждение потомков. Он был веселым товарищем и щедрым другом, страстно любившим вино, женщин, битвы и песни. «Он жил чрезвычайно расточительно, — говорит Саллюстий, — однако удовольствия никогда не препятствовали ему исполнять свои обязанности, разве что его поведение как супруга могло быть и более почтенным»{249}. Он быстро проложил себе дорогу, прежде всего благодаря отличной службе в армии — среде, в которой он чувствовал себя лучше всего. Он относился к солдатам как к товарищам, разделял их труды, шел рядом с ними, вместе с ними подвергал свою жизнь опасностям; «он стремился лишь к одному — чтобы никто не смог превзойти его умом или храбростью»{250}. Он не верил в богов, но был суеверен. Во всех остальных отношениях он был самым большим реалистом, как и самым безжалостным из римлян. Его воображение и его чувства всегда находились под контролем его разума. О нем было сказано, что он — наполовину лев и наполовину лис, и что лис в нем гораздо опаснее льва{251}. Проведя полжизни на полях сражений, посвятив свое последнее десятилетие гражданской войне, он все-таки сохранял прекрасное чувство юмора до самого конца, приправлял свои свирепые выходки изящными эпиграммами, наполнил Рим своим смехом, нажил сотни тысяч врагов, добился всего, чего хотел, и умер в своей постели.

Представляется, что человек такого склада должен состоять из химической смеси именно тех доблестей и пороков, которые были необходимы для того, чтобы дома подавить революцию, а за границей — Митридата. Его 35 тысяч вымуштрованных бойцов без труда справились с пестрыми когортами, которые Марий набрал на скорую руку в Риме. Видя безнадежность ситуации, Марий бежал в Африку. Сульпиций был убит, преданный своим слугой; Сулла потребовал прикрепить голову трибуна к ростре, которая еще совсем недавно оглашалась его речами. Он наградил раба свободой за услугу и смертью за предательство. Пока его солдаты доминировали на Форуме, он постановил, что ни один законопроект не может быть вынесен на обсуждение народного собрания, если его предварительно не одобрит сенат, и что порядок голосования должен следовать «сервиевым установлениям», которые давали превосходство и преимущество высшим классам. Он выбрал сам себя проконсулом, позволил Гнею Октавию и Корнелию Цинне стать консулами (87 г. до н. э.), а затем отправился в поход против Митридата Великого.

Не успел он покинуть Италию, как борьба между плебейской партией популяров (populares) и патрицианской и всаднической партией оптиматов (optimates) вспыхнула вновь. Консервативные сторонники Октавия схватились на Форуме с радикалами, стоявшими за Цинну, и в один день погибло 10 тысяч человек. Октавий победил,