Алла Бегунова - Повседневная жизнь русского гусара в царствование императора Александра I

Деревня Мишеницы

31 января 1807 года

Если в больших генеральных сражениях, подобных битве при Аустерлице, принимали участие целые гусарские полки, то при ведении небольших и локальных операций, вроде сопровождения обозов, разведки на местности, сторожевой службы в авангарде и арьергарде армии, использовались обычно небольшие отряды легкой кавалерии: один-два эскадрона, а иногда и отдельные взводы. В этом отношении типичными являются несколько боев, которые провели гусары Гродненского полка, находясь в Восточной Пруссии зимой-весной 1807 года.

После сражения у Прейсиш-Эйлау русская армия двинулась к Кенигсбергу. Арьергардом командовал князь Багратион. Гродненские гусары получили его приказ: прикрывать отступление русской пехоты и отгонять французских конно-егерей из корпуса Мюрата, которые беспрестанно тревожили арьергард своими набегами.

31 января 1807 года, у деревни Мишеницы, неприятельская кавалерия вновь близко подошла к нашим войскам. Лейб-эскадрон Гродненского полка (командир полковник Горголлий), который только что прибыл к армии, на рыси двинулся ей навстречу. Французы, увидев более сотни всадников, повернули назад. Гусары кинулись за ними. Конно-егеря, привыкшие встречаться с казаками, измученные и голодные лошади которых не выдерживали продолжительной погони, отходили не спеша, отстреливаясь из ружей. Как вихрь, налетели на них гродненцы, изрубили фланкеров с ружьями и на плечах остальных ворвались в лес. Там на широкой поляне находилась колонна вражеской пехоты (вольтижеры) генерала Грандоса.

При виде русских кавалеристов колонна свернулась в каре и успела сделать один залп. Но гусары не испугались. Полковник Горголлий скомандовал: «Марш-Марш!», и его эскадрон на полном карьере врезался в строй пехотинцев. Каре дрогнуло и распалось. Французы бросились в лесную чащу. На поляне остались убитые, раненые и пленные — 32 человека.

В этом деле, кроме полковника Горголлия, отличились юнкера Бреннер, Апайщиков, Полтавцев и Матлен, которые скакали впереди своих взводов на французское каре. В стычке лейб-эскадрон потерял убитыми девять человек, в том числе офицера — поручика де Сальверта, найденного после боя мертвым в лесу. Число раненых гусар неизвестно. Впрочем, один из них — унтер-офицер Никифор Зайченко — был представлен к награждению знаком отличия Военного ордена. Будучи ранен в спину и руку пулями, Зайченко упал с лошади, но сумел удержать ее около себя, а также ободрял товарищей, лежа на земле. За бой при Мишеницах полковник Горголлий получил награду — золотую саблю с надписью «За храбрость»{7}.

Берег реки Пассарги

25 мая 1807 года

В этот день после схватки с русскими французская пехота переправлялась через реку Пассаргу. Часть неприятельских войск уже находилась на другом берегу, часть — под прикрытием трех батарей — готовилась к переправе. Подполковник Кульнев с двумя эскадронами, своим и ротмистра Ридигера, несмотря на артиллерийский огонь, бросился в атаку на французских егерей, двигавшихся к мосту. Атака была такой стремительной, что неприятель не успел построить каре и под ударом гродненцев рассыпался по полю. Гусарам досталось 100 пленных. Но храбрый подполковник Кульнев на этом не успокоился. Увидев на другом берегу реки, у деревни Коммерсдорф, многочисленный обоз, он на виду у французов бросился со своими солдатами в реку, переплыл ее и поскакал к повозкам. Сначала гусарам попался санитарный транспорт с ранеными. Несчастные сильно перепугались, но Кульнев крикнул им по-французски, что русские не воюют с больными. Затем они захватили артиллерийский обоз с орудием, мортирой и 40 фурами пороха, ядрами и гранатами.

Прикрытие обоза разбежалось, пять драгун поскакали к главным силам за подмогой. Вслед за ними помчались вахмистр Гасенко и три гусара. Догнав драгун, двоих они зарубили, троих взяли в плен, и это замедлило появление вражеской пехоты и кавалерии. Но все же о дерзком нападении синих гусар французы узнали и двинули к реке три эскадрона. Отряд Кульнева был окружен. Тогда Кульнев решил взорвать артиллерийский обоз и под прикрытием взрыва уйти к своим.

Дело было поручено рядовому Акиму Плешу. Прикрывал его отряд поручика Чеченского (10 всадников). Плеш исполнил свою задачу с большим искусством. Насыпав пороховую дорожку к одному из ящиков и подложив несколько поленьев под фуру с гранатами, он сначала поджег дрова и хладнокровно ожидал команды. Плеш пропустил эскадроны своего родного полка к реке, а когда масса вражеской кавалерии приблизилась, бросил фитиль в конец дорожки. Раздался очень сильный взрыв, а когда дым рассеялся, то русские гусары были уже на одном берегу реки, французы — на другом, а сам Плеш плыл верхом через Пассаргу. Наградой смелому солдату стал знак отличия Военного ордена. Кульнев и Чеченский получили ордена Святого Владимира 4-й степени, Ридигер — золотую саблю с надписью «За храбрость».

Фридланд

2 июня 1807 года

Это сражение завершало русско-прусско-французскую войну 1806–1807 годов. Русские войска численностью около 60 тысяч человек под командованием генерала от кавалерии барона Л. Л. Бенигсена занимали позиции на западном берегу реки Алле. У Наполеона имелось около 85 тысяч человек. Сражения началось благоприятно для русских, но Бенигсен не решился развить успех. Во второй половине дня, с подходом основных сил противника бой возобновился. Французский полководец нанес мощный удар по левому флангу русской армии, состоящему в основном из пехоты, и принудил его к отступлению.

В истории конницы фридландская баталия интересна тем, что здесь на широком и ровном пространстве перед городом Фридландом, между Сортлакским и Домераусским лесом, произошла рукопашная схватка значительных отрядов русской и французской кавалерии (в общей сложности на поле действовало 85 эскадронов). Причем французскую армию представляли кирасиры и драгуны, то есть тяжелая конница, а русскую — гусары, уланы и казаки, то есть легкая конница. В ходе длительного боя, в котором пехота не участвовала, верх одержали русские всадники, показавшие отличную выучку, смелость и стойкость.

Так, на правом фланге русских позиций в этот день находились полки: Гродненский гусарский (7 эскадронов), Александрийский гусарский (10 эскадронов), лейб-гвардии Гусарский (3 эскадрона), Уланский Цесаревича Константина Павловича (10 эскадронов) и лейб-гвардии Казачий (5 эскадронов). Подробное описание этого боя оставил Ф. В. Булгарин, бывший в то время корнетом Уланского Цесаревича Константина Павловича полка, впоследствии — известный писатель.

«…Вскоре неприятельская кавалерия, собравшись в числе 50 эскадронов, решилась атаковать наш правый фланг, — пишет он. — Нас было всего не более 35 эскадронов. Первое нападение выдержал Гродненский гусарский полк — и выдержал прекрасно. Александрийский гусарский полк приводил нас в восхищение. Он, точно как на ученье, устремлялся в атаку, нападал, рассыпался, снова собирался и оказывал чудеса храбрости и искусства в эволюциях. Он недавно возвратился с откорма лошадей и потому все гусары были хорошо одеты, прекрасно вооружены и на отличных лошадях. Я видел множество полков и был во многих сражениях; видел полки, равные Александрийскому гусарскому, но не видел полков лучше, как он был под Фридландом. Орлы, а не гусары!

Завязалось общее дело — все наши кавалерийские полки старались наперерыв отличаться один перед другим. Соревнование благородное и славное, которое было весьма ощутимо для французов. Однако надо отдать им справедливость: они дрались мужественно, или лучше сказать отчаянно. С твердостью выдерживали они наши натиски, не скоро обращались в бегство, скоро собирались и выстраивались и быстро нападали. Это сражение было, так сказать, разрешением спора о превосходстве между тяжелою и легкою кавалерией. У французов по большей части были драгуны и кирасиры, а у нас гусары и уланы. Несколько раз неприятель угрожал задавить нас тяжестью и густотой своих колонн — но мы рассыпались, избегали его первого натиска и после этого строились проворно и быстро нападали со всех сторон на огромные массы, врубались в середину, обращали их в бегство и устилали путь их трупами. Мы сражались таким образом несколько часов подряд, с равным отчаянием с обеих сторон и, верно, были бы принуждены уступить превосходной силе неприятеля, который беспрестанно получал подкрепления, но успешное движение нашего резерва, которым начальствовал генерал Уваров, решило участь этого дела в нашу пользу. Прибывшая к нам конная артиллерия и несколько свежих полков придали нам новые силы. Мы повели общую атаку целым флангом, опрокинули французов, истребили несколько их полков (по данным французов, два полка: кирасирский и драгунский. — А.Б.), устлали поле их латниками, прогнали остальных под самый лес и, возвратясь на прежнее место, заняли поле, построились полками шашечно (en echiquier) и, отдыхая, ожидали до вечера окончания сего генерального сражения…»{8}