История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III - Алексей Михайлович Величко

Затем случилось страшное, преступное перед Богом и людьми событие, до сих пор не имевшее аналогов в истории Римской империи, — по приказу матери заговорщики ослепили императора. «Солнце помрачилось на 17 дней и не давало лучей своих; корабли во мраке плавали наудачу; все говорили и сознавались, что солнце утратило свои лучи за ослепление царя», — писал византийский летописец[282]. Это может показаться преувеличением, но его западный собрат по перу подтвердил это уникальное природное явление[283]. Дальнейшая судьба императора Константина VI покрыта неизвестностью. Говорят, он проживал в полузаточении, под домашним арестом, вдали от столицы, причем его жена неотлучно находилась при нем. Скорее всего, бывший царь умер в 802 г. в возрасте 32 лет.

С этого момента императрица стала единодержавным правителем Римской империи — случай в истории государства невиданный. Замечательно и то, что, став по-настоящему единодержавной царицей, добившись исполнения своей мечты, св. Ирина неожиданно полностью утратила интерес к политике, все более погружаясь в духовную жизнь. Нет, конечно, она соблюдала правила царского этикета и являлась перед народом в пышных одеждах, а на монетах велела писать: «Ирина, великий василевс римлян, автократор» (любопытно, что императрица не склоняла своего титула по родам), но в душе ее царили другие чувства. Она еще в большей степени стала другом монахов, и ее царствие оказалось настоящим «золотым веком» греческого монашества. Так, в частности, только в Студийском монастыре за 5 лет ее правления число монахов увеличилось с 12 иноков до 1 тысячи[284].

Хуже всего то, что при всем уважении к ней византийцев, св. Ирина целеустремленно, хотя и неосознанно, подрывала авторитет и «съедала» кредит доверия царской власти, до сих пор безграничный. Получив сообщение с Запада об анафематствовании папой VII Вселенского Собора, она волей-неволей была вынуждена предпринять меры по повышению авторитета Константинопольского патриарха и тех кругов, которые твердо стояли за иконопочитание — в первую очередь монашества. Архиерей столицы получил едва ли не те же преференции, какие на Востоке имел до сих пор только император — его решения стали считаться окончательными и не подлежащими соборному суду. Поскольку же двух высших глав церковного управления не может быть как таковых, расширение компетенции патриарха привело к негласному урезанию полномочий императора. В ситуации, где нравственные основания власти монарха ослабели, это внезапно привело к резкому дисбалансу власти в пользу столичного священноначалия.

Не случайно после VII Вселенского Собора стали понемногу поговаривать о том, что императору не следовало бы вмешиваться в дела церковных догматов и канонов; его дело — управление Римской империей, но не Церковью. Этот дисбаланс остро ударил по обществу, воспитанному на традициях «симфонии», и по казне, поскольку императрица последовательно предоставила церковным имуществам существенные льготы по налогам. Иными словами, наступал политический и финансовый кризис, из которого императрица уже была не в состоянии вывести Римское государство.

Нельзя сказать, что дальнейшее царствование св. Ирины оставило славный след. Пока мать спорила с сыном за императорскую диадему, арабы постоянно и серьезно тревожили Каппадокию и Галатию. Поэтому императрица тотчас направила к халифу своих послов — игумена Хрисополя и хранителя архива храма Святой Софии Константина просить мира; однако Арабский вождь отверг это предложение. Правление женщины далеко не все оценивали высоко, и уже в ноябре 797 г. был раскрыт заговор, целью которого было возведение на царский престол братьев покойного Льва IV, пребывавших в принудительном монастырском заточении.

Очевидно, они, лишенные языков и глаз, уже не имели никаких желаний напоминать о своем царском происхождении, и их просто попытались использовать некоторые враждебные св. Ирине силы. Все же Никифору хватило сил обратиться в храме Святой Софии к византийцам с такими словами: «Соотечественники и христиане! — прокричал бывший цезарь Римской империи, — посмотрите на сыновей вашего императора, если вы можете еще признавать их лица в этом ужасном положении. Злоба наших врагов не оставляет нам ничего, кроме жизни, и какой жизни! Она теперь в опасности, и мы взываем к вашему состраданию».

Вовремя сказанное слово может многое сотворить — расчувствовавшийся народ едва не ринулся низвергать св. Ирину. По счастью для царицы, ее верный евнух Аэций, находившийся в храме, предложил проводить братьев во дворец, дабы там обсудить условия их содержания. Но когда они зашли за крепостные стены, их немедленно арестовали, посадили на корабль и отправили в надежные для императрицы Афины. Удивительно, однако нам еще предстоит встреча с последними — увы несчастными — потомками великого Константина V[285].

Вскоре обнаружилась новая незадача: два самых ближайших советника царицы — патриции Ставракий и Аэций схватились в смертельном единоборстве, надеясь предоставить царский венец кому-нибудь из своих родственников после смерти (или убиения?) св. Ирины. Все, буквально все восстало против матери-преступницы. Уже не опасаясь римской армии, обезглавленной заговорщиками, арабы в 798 г. совершили удачный рейд на Византию, дойдя до Манган и даже захватив царских лошадей и коней Ставракия. Другой арабский отряд дошел до Лидии и захватил множество пленных и богатую добычу. Наконец, третий отряд мусульман вступил в сражение с византийским войском и нанес тому тяжелое поражение — в частности, среди прочих погиб и патриций Павел, комит Опсикийский.

Но противники царицы нашлись даже в любимой ею Элладе. По наущению каких-то граждан славянский вождь Акамир хотел захватить находящихся под арестом в Афинах братьев Льва IV и объявить кого-нибудь из них царем. Только чудом этот план удалось нейтрализовать. Словно очнувшись, царица пыталась вернуть расположение народа: устраивала ристания, щедро раздавала деньги, но удача не сопутствовала ей. От тяжелых переживаний св. Ирина заболела в мае 799 г. и едва не отдала Богу душу. Как только известие об этом дошло до слуха ее сановников, самые близкие к царице люди вновь вступили в смертельную схватку за власть. Болезнь императрицы длилась долго, и все это время борьба за власть в Римском государстве не прекращалась. Аэций и Ставракий вступили в очередную схватку, и Ставракий всерьез готовил дворцовый переворот, подкупив столичный гарнизон. К своему несчастью, в июне 800 г. он скончался — по-видимому, от туберкулеза.

Выпавшую ей передышку св. Ирина, оправившаяся от болезни, использовала максимально эффективно — словно «вторая молодость» вернулась к этой 50-летней женщине. Она приняла закон об освобождении от податей на один год своих подданных, затем облегчила сборы с торговли[286]. В принципе положение дел в Римской