Элисон Уэйр - Французская волчица — королева Англии. Изабелла

Более поздние свидетельства позволяют предположить, что отвращение Изабеллы было подстегнуто пониманием причины господства Деспенсера над королем — извращенных половых отношений.{788} Многозначителен и тот факт, что после 1321 года она больше не рожала Эдуарду детей. Пол Догерти указал на то, что в более поздних письмах к королю она избрала мишенью горьких упреков Хьюго-младшего, а старшего Деспенсера не упоминает. Поскольку большинство политических деятелей того времени явно считали последнего ответственным за тиранию почти наравне с сыном, похоже, что ненависть Изабеллы исключительно к сыну действительно объясняется личной ревностью и обидой. Она никогда не ссорилась открыто со старшим Деспенсером: он не был ее соперником в постели мужа, и, судя по отсутствию свидетельств, вряд ли когда-либо проявлял к ней враждебность. Один хронист утверждает, что он был на самом деле достойным человеком, которого увела на дурную дорожку и в конце концов погубила чрезмерная любовь к сыну. Так или иначе, Деспенсер-старший был крайне непопулярен.

Некоторые писатели, исходя из внезапности разрыва между Эдуардом и Изабеллой, высказывали предположение, что тому могла быть и иная, более мрачная причина. Позже Изабелла горячо обвиняла Деспенсера во «вмешательстве» в ее брак и в отчуждении короля от нее: «Некто стал между моим мужем и мною, пытаясь разрушить наш союз».{789} Здесь, конечно, могут подразумеваться либо попытки Деспенсера отравить душу короля наветами против королевы, либо гомосексуальная связь между Эдуардом и Деспенсером. Но в феврале 1326 года Изабелла жаловалась, что Хьюго стремился обесчестить ее всеми возможными способами;{790} это же утверждение повторилось среди обвинений, выдвинутых против Деспенсера в ноябре 1326 года{791} и было зафиксировано большинством хронистов. На этом основании предполагалось{792}, что королева стала жертвой сексуальных посягательств со стороны Деспенсера. Слова «всеми возможными способами» в какой-то степени, видимо, относятся к развязанной Деспенсером кампании по дискредитации Изабеллы, к его пренебрежительному и оскорбительному обращению с ней, и к возможной гомосексуальной связи с ее мужем, но за ними может стоять какой-то серьезный проступок в сексуальном отношении к самой королеве с целью унизить и запугать ее.

Мог ли Хьюго сам забраться па супружеское ложе при попустительстве Эдуарда, или даже совершить насилие? Это не выходит за пределы возможного — если учесть его жестокость к другим женщинам.

Эдуард ответил на обвинения Изабеллы протестами, обращенными к ней и ее брату Карлу IV: «никогда, ни по малейшему поводу, не причинили ей никакого вреда Деспенсеры», и еще: «даже и помыслить невозможно, чтобы Хьюго, в частной ли жизни или прилюдно, словом либо делом, либо выражением лица проявил к королеве не то отношение, какое должно проявлять к государыне». Более того, он подчеркнул, что ее переживания по поводу смертельной опасности со стороны Деспенсера беспочвенны.{793} Эдуард явно искажал истину с полной беззастенчивостью — или у него была весьма короткая память.

На отношения Изабеллы с мужем могли повлиять и другие факторы. Основными могли быть горечь и отчаяние, накопившиеся за многие годы, когда она вынуждена была мириться со слабостями Эдуарда: она так старалась исполнять свой долг, достойно играть роль жены и королевы, иногда перед лицом опасностей и откровенных провокаций, а он теперь готовился заменить ее Деспенсером! Возможно, она уже давно втайне презирала Эдуарда за то, что он не соответствовал идеалу короля, воплощенному в образе ее отца Филиппа IV, и постепенно разочарование уничтожило последние остатки уважения к нему.

В «Хронографе королей французских» (Chronographia Regum Francorum) — источнике в целом мало надежном — утверждается, что у Эдуарда в то время была связь с его племянницей Элинор де Клер{794}, и одновременно с ее мужем Хьюго{795} — что, несомненно, должно было лишить Изабеллу последних иллюзий. Он не только переписывался с Элинор, но также подарил ей кое-что из имущества, конфискованного у сторонников Ланкастера после Боробриджа, в то время как Изабелла не получила ничего.{796} Однако эти факты не могут служить доказательством сексуальных отношений: дядя мог оказать благодеяние любимой племяннице, даже если ее супруг был врагом королевы.

Изабелла могла разгневаться еще и потому, что услышала, что ее муж занимается развратом с людьми низкого звания. В одной из книг домовых записей двора Эдуарда за 1322 год отмечены выплаты значительных сумм Робину и Саймону Ходам, Уоту Коухерду (то есть «коровьему пастуху»), Робину Дайеру (« Красильщику») и другим за то, что провели четырнадцать дней в его обществе. Конечно, эти плебеи могли сопутствовать ему в каких-либо невинных забавах вроде копания канав, однако об этом не упоминается, слова «в его обществе» выглядят как эвфемизм, а большие суммы денег представляются платой за молчание. И если эти люди прожили при дворе две недели, то Изабелла, разумеется, услышала о них.

Какова бы ни была причина, вызвавшая разлад между венценосными супругами, Изабелла, видимо, открыто проявила свои чувства, и Деспенсер, с некоторых пор видевший в ней угрозу своему влиянию, решил этим воспользоваться. Он сделал все возможное, чтобы превратить нелады между мужем и женой в серьезное расхождение. Фруассар пишет: «Он злокозненно вызвал такой разлад между [ними], что в течение длительного времени король не только не оставался в обществе королевы, но даже вовсе не видел ее». Перед Рождеством, 23 декабря, Эдуард известил своих шерифов и бейлифов, что после праздников, которые супруги должны были провести вместе в Йорке, королева отправится в длительное паломничество по всей Англии, рассчитанное не менее чем на девять месяцев, до Михайлова дня 1323 года — королевским чиновникам предписывалось оказывать ей всяческое содействие в пути.{797} Поскольку у нас нет никаких свидетельств об осуществлении этого путешествия, мы можем сделать вывод из сказанного, что либо Деспенсер так преуспел в отравлении души Эдуарда, настраивая его против Изабеллы, что тот уже было готов отправить жену в изгнание, по утверждению Фруассара, либо сама Изабелла в гневе решилась покинуть супруга. В обоих случаях Эдуарду потребовалось бы дипломатичное объяснение ее отсутствия.

Когда король и королева вернулись в Лондон 12 января 1323 года, Изабелла поселилась в Тауэре с принцем Эдуардом и прожила там до 17 февраля, а может и дольше.{798} Есть запись о том, как 3 февраля она обедала в Тауэре со своим десятилетним сыном.

Отношения супругов не могли улучшиться после того, как в феврале Эдуард затеял напасть на Льюиса де Бомонта, епископа Даремского. После Байленда Бомонт, отчаявшись дождаться, когда король сумеет защитить своих подданных в северных областях, попытался вступить в мирные переговоры с Брюсом. Король сердито напомнил ему про обещание «быть каменной стеной против скоттов» и пожаловался, что епископ не сдержал слова.{799} Естественно, Деспенсер воспользовался ссорой; возможно, он даже сам разжег ее, рассчитывая дискредитировать королеву, которая настояла на избрании Бомонта. В результате и Генри де Бомонт, и Изабелла Вески, давние друзья обоих супругов, также лишились милостей Эдуарда.

Седьмого февраля Изабелла и Элинор де Клер использовали свой вес при дворе, чтобы добиться слушания прошений, переданных Джоном Сэдингтоном.{800} Десять дней спустя обе они написали исполняющему обязанности казначея Уолтеру Норвичу, прося, чтобы тот проявил благосклонность и выплатил скромную сумму, которую король выделил на содержание заключенной леди Мортимер. Изабелла теперь называла ее «нашей дорогой и весьма любимой кузиной». {801}Королева, несомненно, сочувствовала беде этой леди — но уже чувствовала, что ее влияние слабеет, и прибегла к помощи жены Деспенсера ради достижения своей цели.{802}

Эти письма были написаны в Тауэре, где в то время находились в заключении муж леди Мортимер и его дядя. Возможно, это простое совпадение. Весьма маловероятно, чтобы Изабелла посещала их, пока жила там: в конце концов, они были осуждены за измену ее мужу. Однако Роджер мог ухитриться как-то передать записку королеве, умоляя помочь его жене. Спустя полгода стало известно, что он сумел добиться расположения Жерара д'Альспэ, заместитель коменданта Тауэра, а на это должно было уйти немало времени. В феврале преданность этого служаки королю могла уже пошатнуться настолько, что он взялся передать тайное послание королеве.

Чем кончилась история с прошениями королевы и Элинор де Клер, неизвестно. Леди Мортимер оставалась в хемпширской тюрьме до апреля 1324 года, когда ее перевели в королевский замок Скиптон-ин-Крейвен в Йоркшире, разрешив пользоваться услугами четырех служанок, с выдачей на питание и все прочие расходы всего одной марки на день.{803}