Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

на Кавказе. Там до нашествия татар существовало независимое еврейское княжество во главе с Самханом (Самхал — согласно произношению кумыков). В 1030 году местные хазары отразили успешно арабское нападение Ибн-Фадлуна. В 1032 потерпел поражение сын Ярослава, Глеб, спустившийся на кораблях по Волге. Совместно с союзным русским флотом хазары в 1158 году напали на Баку и Шемаху, но были потом отбиты. Самхал тогда назывался Зерубавель, и к нему в Семендер сбежал сын Андрея Боголюбского после насильственной смерти отца. Путешественник Петахия из Регенсбурга встретил в Багдаде около 1170 года еврейских послов из Дагестана, и они ему передавали рассказ о принятии ими еврейства в той же форме, как это рассказано в письме царя Иосифа.

Нашествие татар разрушило и Саксин, и еврейское княжество в Дагестане. Остатки хазарских евреев на Кавказе еще долго назывались именем Гюзер. Однако, большинство хазар тут приняло впоследствии магометанскую религию и называются теперь кумыками, так как они одно время укрывались в горной области Кумик, а потом опять вернулись к берегу моря. Они до сих пор являются самым культурным племенем Дагестана, а глава их Шамхал считался до завоевания русскими главою всей области.

Крымская Хазария оставалась самостоятельной до 1017 года, когда греки соединились с русскими, разбили хазарского князя (Чола) и разделили всю область, так что греки получили весь западный Крым, а русские восточную часть вместе полуостровом Тьмутараканским, населенным хазарами. После поражения русских князей и хазар в 1097 году, греки начали преследовать евреев, и 17 общин должны были выселиться на север в Киевскую Русь. Однако, многие евреи остались в Крыму и вскоре после татарского нашествия мы снова встречаем их в Судаке, Сулхате, Манкупе и Кафе. Весь Крым еще долго, вплоть до 16 века, назывался Хазарией, а население его хазаритами. Крымские евреи, северные крымские татары, кавказские кумыки и кавказские бол-кары до сих пор сохранили общее сходное наречие тюркского языка. У туземных евреев этих областей, а также у бухарских мы встречаем также особое процентное распределение групп крови, сближающее их с тюркскими народностями. Кроме этих остатков хазарского еврейства, несомненно часть их слилась в древнем Киеве, Галиции и Литве с новыми пришельцами из Западной Европы и вошла в состав восточно-европейского еврейства.

Такова в общих чертах история хазарского царства и хазарского еврейства. Около 500 лет хазарское царство играло большую роль в истории Восточной Европы. Оно восприняло культуру Дальнего Востока и Средней Азии и передавало ее тюркским, славянским и финским народностям Восточной Европы. Большую роль хазары играли и в подготовке расцвета Киевской Руси. Только под напором новых волн азиатских кочевников хазарское государство исчезло почти бесследно.

Хазарские евреи были долго отрезаны от остального еврейства, они передали свою религию и отчасти культуру тюркскому племени и смешались с ним. Хазары писали еврейским алфавитом, имели свои архивы, организовали свое государство, вели обширную торговлю, отличались своими художественными изделиями, но все это рухнуло под напором новых орд кочевников. Культурное влияние хазар и хазарских евреев больше всего отразилось на развитии Киевской Руси, которая до конца 9 века являлась частью хазарского каганата, а также на истории Венгрии, где хазары также были господствующим племенем и лишь постепенно слились с мадьяро-финским большинством населения.

Ш. Нигер. С. Л. ЦИНБЕРГ - КАК ИСТОРИК ЕВРЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

В 1938 году С. Цинберг исчез из своей квартиры в Ленин-граде. Спустя пять лет, в 1943 году, мы здесь в Америке узнали, что его больше нет в живых. За что он был арестован, в чем заключалось его преступление, где он все это время находился и что с ним после случилось — все эти вопросы покрыты для нас тайной. Мы только знаем, что его нет больше в живых и что его жизнь была жизнью исканий, исследований и творчества, жизнью работящей и производительной.

Я еще хорошо помню его квартиру на Усачевском переулке, в Петербурге. Она была скорее похожа на библиотеку, чем на квартиру. В течение десятков лет он каждый рабочий день утром уходил и направлялся на Путиловский завод, где работал в качестве химика; каждый вечер возвращался к себе домой и принимался за свою литературную и научную работу. Эту работу он прерывал только тогда, когда ему надо было идти на заседание — «Общества Просвещения среди Евреев», Литературного Общества, Народной Партии, Редакции «Восход», Еврейской Энциклопедии, или журнала «Пережитое». Он был одним из самых прилежных людей, одним из самых крупных работников, которых мы когда-либо имели. Только, благодаря своей исключительной работоспособности, он был гак продуктивен; только благодаря ей он при неблагоприятных обстоятельствах мог закончить свою, монументальную «Историю литературы у евреев». Он работал над ней с большим прилежанием в течение десятков лет.

Кровавый поток затопил землю, а он сидел и изучал историю литературы евреев. Разразилась революция в России, гражданская война бушевала, господствовала диктатура — а С. Цинберг искал и копался в библиотеках, рылся в старых манускриптах. Недоставало самого необходимого, был голод, господствовал страх, — доктор Цинберг все еще сидел и работал. Миры рушились, миры строились — и, несмотря на то, что он всегда был общественным деятелем, человеком который всегда сильно интересовался тем, что происходит кругом — он не покидал своей научной работы.

Цинбергу было всего 25 лет, когда он поселился в Петербурге, в том самом «старом Петербурге», который (как он пишет в одном из своих писем писателю Опатоша) «занимал совершенно особую страницу в истории русско-еврейской интеллигенции», той самой интеллигенции, прибавлю я от себя, блестящим представителем которой был С. Цинберг. Он поселился в русской столице и бессменно в течение четырех десятков лет он — в той же самой квартире и в той же самой комнате — отдавался своим литературным (публицистическим, научным, литературно-критическим и редакционным) работам.

Со своей рано поседевшей шевелюрой, со своим сохранившимся молодым лицом, он стоял в центре кипучего мира; он этот мир не покидал; напротив, он был очень активен в общественной и культурной жизни. Все, что происходило в русской и еврейской культурной жизни, ему не было чуждо; он интересовался всем, также и политической жизнью. Это ему, однако, не мешало отдаться целиком своей литературной работе, своим научным исследованиям.

Свой большой жизненный труд «История Литературы Евреев» Цинберг начал писать в 1915 году, в самом разгаре первой мировой войны. Подготовительные работы он начал еще раньше. Еще в 1900 году он опубликовал литературно-историческую монографию о Левинзоне. В 1903 году он опубликовал в «Восходе» серию статей под названием «Жаргонная литература и ее читатели».