Век Вольтера - Уильям Джеймс Дюрант

церковь» стала проявлять широкую терпимость к различным теологиям и обрядам среди своих членов. Питт описывал ее как «кальвинистское вероучение, папистскую литургию и арминианское духовенство».9То есть официальная доктрина была предопределенной, ритуал — полуримско-католическим, но дух латифундизма позволил англиканским священникам отвергнуть детерминизм Кальвина и принять учение о свободе воли голландского еретика Арминия. Толерантность росла, потому что вера падала. Такие ереси, как ересь Юма, которые могли бы поразить Англию XVII века, теперь были лишь легкой рябью в потоке британской мысли. Сам Хьюм описывал Англию как страну, в которой «установилось самое спокойное безразличие в отношении религиозных вопросов, какое только можно найти в любой нации мира».10

Согласно букве закона, англиканское богослужение было обязательным для всех англичан. Человек, прогуливающий воскресные службы, подлежал штрафу в размере шиллинга за каждый прогул; а тот, кто позволял такому прогульщику жить с ним, подвергался штрафу в размере двадцати фунтов в месяц;11 Однако эти законы редко исполнялись. Католические службы, опять же скорее в законе, чем на практике, были объявлены вне закона. Католический священник, выполняющий любую священнодействующую функцию, подлежал пожизненному заключению. Аналогичное наказание препятствовало любому католику содержать школу; ни один родитель не мог отправить своего ребенка за границу для получения католического образования под угрозой штрафа в 100 фунтов стерлингов. Только те граждане, которые приносили клятвы верности и верховенства (признавая короля Англии главой церкви), а также заявляли о неприятии транссубстанциации, имели право покупать или наследовать землю. Любой католик, отказавшийся принести эти клятвы, лишался права занимать гражданские или военные должности, заниматься адвокатской практикой, подавать иски в суд и жить в радиусе десяти миль от Лондона; кроме того, такой католик мог быть в любой момент изгнан из Англии и приговорен к смертной казни, если он вернется. Однако на самом деле при Георгах I и II католики регулярно передавали свое имущество и вероисповедание своим детям; они могли беспрепятственно слушать мессу в своих часовнях и домах; многие из них приносили требуемые присяги с мысленной оговоркой.12

Почти все ярые английские протестанты теперь состояли в сектах, раскольнических по отношению к официальной церкви. Вольтер смеялся и радовался их многочисленности: Индепенденты (пуритане), пресвитериане, баптисты, конгрегационалисты, квакеры, социниане (унитарии). Пресвитериане, потеряв политическую власть, становились терпимее; они не очень серьезно относились к предопределению, и многие из них спокойно довольствовались человеческим Христом.13 В 1719 году собрание пресвитерианских священников проголосовало 73 против 69 за то, чтобы от кандидатов на служение больше не требовалась подписка на ортодоксальную доктрину Троицы.14 Квакеры росли не числом, а богатством; поднимаясь по социальной шкале, они все больше примирялись с путями и грехами людей. Склонность к унынию была присуща почти всем диссентерам, даже в условиях процветания; и если высшие классы превратили воскресенье в день веселья, то низшие слои среднего класса, где диссентерия была наиболее сильна, продолжали соблюдать «голубое воскресенье» пуритан. Там после утренней молитвы дома семья шла в дом собраний на службу, которая длилась два часа; дома отец читал Библию или благочестивые книги жене и детям, которые, как водится, сидели на подушках на полу без коврового покрытия. Обычно днем и вечером они снова шли на службу, вместе молились, слушали очередную проповедь и находили удовольствие в пении благозвучных гимнов. В этот святой день не разрешалось ни сквернословить, ни играть в карты, ни развлекаться. В субботу следовало воздерживаться от поездок, предоставляя таким образом дорожным разбойникам день отдыха.

Вольтер, обозревая религиозную жизнь Англии, нашел в ней много поучительного для Франции, где все еще царила нетерпимость:

Взгляните на Королевскую биржу в Лондоне…. Там иудей, магометанин и христианин ведут дела вместе, как будто они все одной религии, и называют неверными только банкротов; там пресвитерианин доверяет анабаптисту, а церковник полагается на слово квакера. По окончании этого… свободного собрания одни уходят в синагогу, другие — за стаканом. Этот человек идет и крестится в большой ванне во имя Отца, Сына и Святого Духа; тот человек обрезает своему сыну крайнюю плоть и заставляет пробормотать над младенцем ряд еврейских слов, смысл которых ему самому совершенно незнаком; другие [квакеры] удаляются в свои церкви и там ждут небесного вдохновения в шляпах; и все довольны.

Если бы в Англии была разрешена только одна религия, правительство, возможно, стало бы произвольным; если бы их было две, люди перерезали бы друг другу глотки; но поскольку их так много, все они живут счастливо и в мире.15

II. ДЕИСТИЧЕСКИЙ ВЫЗОВ

Многие факторы вместе работали над тем, чтобы подорвать христианское вероучение в Англии: связь церкви с подъемом и упадком политических партий, рост богатства и потребности высших классов в удовольствиях, интернационализм идей через торговлю и путешествия, растущее знакомство с нехристианскими религиями и народами, умножение и взаимная критика сект, развитие науки, рост веры в естественные причины и неизменные законы, историческое и критическое изучение Библии, ввоз или перевод таких эпохальных книг, как «Словарь» Бейля и «Богословско-политический трактат» Спинозы, отказ (1694) от государственной цензуры прессы, рост авторитета разума, новые попытки философии в лице Бэкона, Гоббса и Локка дать естественное объяснение миру и человеку, а также — суммируя многие из этих факторов — кампания деистов по сведению христианства к вере в Бога и бессмертие.

Это движение началось с книги лорда Герберта из Чербери «De Veritate» в 1624 году; оно развивалось в XVII и начале XVIII веков благодаря Чарльзу Блаунту, Джону Толанду и Энтони Коллинзу; теперь оно продолжалось с кумулятивным эффектом в лице Уистона, Вулстона, Тиндала, Миддлтона, Чабба, Аннета и Болингброка. Уильям Уистон, сменивший Ньютона на посту лукасовского профессора математики в Кембридже, был уволен с этой должности (1710) за выражение некоторых сомнений в Троице; он защищал свое арианство в книге Primitive Christianity Revived (1712) и старался показать, что ветхозаветные пророчества не имеют никакого отношения к Христу. Когда защитники христианства отказались от аргумента из пророчеств и стали основывать божественность Христа на чудесах, описанных в Новом Завете, Томас Вулстон дал волю своей непочтительной буйности в «Шести рассуждениях о чудесах нашего Спасителя» (1727–30). «Никогда, — сказал Вольтер, — христианство не подвергалось столь дерзкому нападению со стороны какого-либо христианина».16 Вулстон утверждал, что некоторые чудеса невероятны, а другие абсурдны. Особенно невероятным ему показалось то,