Славяне накануне образования Киевской Руси - Борис Александрович Рыбаков

времени они пытаются проследить переход к формам удлиненно-баночных, почти непрофилированных горшков середины I тысячелетия н. э. корчакского типа и затем с ними связывают сосуды роменско-боршевского типа, непосредственно предшествующие Киевской Руси. Правда, следует заметить, что более осторожные исследователи связывают определенно между собою только два-три звена из предполагаемой типологической цепи, например, памятники корчакского типа и роменско-боршевские или только культуру зарубинецких полей погребений и памятники норманского типа и т. п.[231] Раскопки на одном памятнике, имеющем остатки трех эпох в Колочине I, не отражают эволюционного пути развития, а говорят о сменах населения, сопряженных с насилием. В то же время не вызывает сомнений ограниченное число и обособленное положение памятников середины I тысячелетия н. э., в частности, в южной Белоруссии. Как уже было отмечено, несмотря на тщательные поиски и разведки Славянской экспедиции Института истории материальной культуры АН СССР в Верхнем Поднепровье, памятник в Колочине остается изолированным. Из числа опубликованных находок некоторые аналогии Колочину дают городище Тушемля на Смоленщине второго периода его существования, возможно продолжавшегося несколько дольше, чем на описываемом памятнике, и городище Банцеровщина в Минской области. Эти пункты, как и городище Колочин I, были сильно укрепленными центрами[232].

В этой связи уместно поставить вопрос о назначении подобных городищ. П.Н. Третьяков, обнаружив на близких Колочинскому городищу памятниках Смоленщины прокопанные в центре площади круги, пришел к выводу, что это были городища-святилища. Не исключая это предложение, мы все же не можем счесть его вполне удовлетворительным[233]. Трудно представить себе, чтобы население, видимо подвергавшееся постоянной военной угрозе и вынужденное возводить мощные оборонительные сооружения, строило эти городища, прежде всего, как храмы. Колочинское городище, например, не имеет следов каких-либо культовых построек. Так же как и Тушемлинское городище и подобные ему, оно было в основном крепостью. Конечно, в некоторых случаях на них могли быть установлены идолы, в воображении древнего населения способствующие неприступности городищ. Например, святилища типа Арконы были мощными крепостями-убежищами. Там под покровительством своих божеств скрывалось население в период опасности. Чем больше выстаивала крепость, освященная присутствием божества, тем больше возрастала святость этот места. Городища, возникнув из-за практических нужд, обусловленных опасностями, изобиловавшими в эпоху переселения народов, когда многие племена пришли в движение, со временем могли стать народной святыней.

Таким образом, раскопки городища Колочин I отражают этапы каких-то инфильтраций племен в чуждую им среду — во всяком случае в культурном отношении. Мы имеем в виду смену зарубинецкой культуры памятниками середины I тысячелетия н. э. и затем роменско-боршевский этап. Генетическая связь предшествующего населения с более поздним, сменившим его в результате нападения и разгрома, основываясь на несходстве керамики и жилищ побежденных и победителей, представляется более чем сомнительной. На юге, в Среднем Поднепровье, открытые селища типа Пеньковки (урочище Молочарня), близкие по времени Колочинскому городищу, содержат совершенно иную керамику[234]. Существенно отличается керамический комплекс с западноукраинских памятников того же времени[235]. Другие селища, у с. Корчака, раскопанного И.П. Русановой, или ранние слои поселения в Луке-Райковецкой, раскопанного В.К. Гончаровым, по ассортименту керамики более близки нашим находкам[236]. Совершенно явно недалеко время, когда памятники середины I тысячелетия н. э., представляющиеся в настоящее время исследователям в виде некоего культурного монолита, будут расчленены. Уже сейчас намечаются не только разные локальные варианты одной культуры, но и совершенно разные культурные группы. Подкурганные захоронения на Житомирщине и «поля погребений», обнаруженные на Смоленщине Е.А. Шмидтом, подкурганные роменско-боршевские могилы и грунтовой могильник в Волынцеве — все это не одно и то же[237].

Замкнуто жившее без торговли и культурного обмена население, оставившее Колочинское городище, совсем не соответствует облику славян-землепроходцев, которые, по сведениям Прокопия и Иордана, в VI в. воевали чуть ли не под стенами Константинополя. Вряд ли тот факт, что памятники типа Колочина I встречаются единицами, соответствует сведениям о бесчисленных племенах древних славян-антов, о которых говорят письменные источники. В то же время жилища и лепная керамика памятников Среднего Поднепровья типа ранних поселений Пеньковки во многом имеют сходство с землянками и рядом форм посуды некоторых черняховских памятников раннего облика, как, например, на поселениях в Ломоватом I и в прибрежной части в Лесках, а также поздних, подобных исследуемому в Журавке Ольшанской. В таком случае можно говорить о постепенном развитии, сложной и длительной эволюции культуры местного древнеславянского населения. С другой стороны, примитивные жилища и керамика колочинского типа, насчитывающая по сути дела всего две формы горшков, а также низкий уровень развития всей культуры памятников корчакского типа, не сохранившей никаких следов общения с античным миром, вряд ли могут быть сочтены за те явления, которые объяснят последующий расцвет славянской культуры в эпоху Киевской Руси.

А.М. Шовкопляс

Раннеславянская керамика с горы Киселевки в Киеве

Одной из важнейших проблем древней истории нашей страны является проблема происхождения и ранней истории восточных славян, а также освещение уровня их экономического, общественного и культурного развития накануне образования древнерусского государства — Киевской Руси. Исключительно важное значение в этом отношении имеет изучение раннеславянских памятников середины и второй половины I тысячелетия, особенно расположенных в Среднем Приднепровье, явившемся ядром формирования древнерусского государства с центром в Киеве. Усилия советских исследователей в последние годы в значительной степени сосредоточены на изучении таких памятников в указанном районе.

Настоящее сообщение имеет целью познакомить с материалами, происходящими из раскопок одного из таких поселений, расположенного в самом Киеве — на горе Киселевке, являвшейся составной частью древнейшего города[238]. Гора Киселевка представляет собой одну из обособленных высот правого берега долины р. Днепра, расположенную к северу от центральной части города — Старокиевской горы. Самая высокая ее точка возвышается на 80 м над современным уровнем Днепра.

Гора Киселевка является одним из наиболее рано заселенных человеком районов территории современного города. На ней раньше многих других районов, еще в конце XIX в., были начаты специальные археологические исследования, периодически продолжавшиеся с тех пор в течение многих лет. В результате этих исследовании установлено, что Киселевка была обитаема человеком со времени позднего триполья, т. е. с конца III тысячелетия до н. э. Непрерывное заселение ее славянским населением устанавливается с рубежа нашей эры — со времени зарубинецко-корчеватовской культуры[239].

Древнейшие материалы, относящиеся к интересующему нас периоду, обнаруженные на Киселевке, могут быть датированы серединой I тысячелетия н. э. Это небольшое число обломков лепной глиняной посуды, близкой к керамическим комплексам так называемого корчакского типа[240]. Они представляют собой обломки лепных тонкостенных сосудов темно-серого цвета с шероховатой поверхностью, с примесью слюды в глине.