Петербург на границе цивилизаций - Тюрин Александр Владимирович Trund

Цель немецкого государства была однозначна: экспансия на восток, Drang nach Osten, уничтожение славян и захват их земель. Увы, не получили балтийские славяне и помощи от близкого польского государства, которое, по сути, являлось троянским конем немцев в славянском мире. Приняв католичество и идеологию от немцев, польские короли и крупные феодалы лишь способствовали притоку немецких колонизаторов на славянские земли, в том числе и на собственные польские; да еще и зазвали Тевтонский рыцарский орден в Пруссию.

Остановлена была германская экспансия только уже на самом востоке Балтики – в результате войны, проведенной русским князем Александром Невским против Ливонского отделения Тевтонского ордена – когда немцев понадобилось выбивать уже из Копорья, Изборска и Пскова.[8] За это Александр Ярославич стал одним из самых нелюбимых людей у российских западников и либералов. Мол, если б не побил Александр Невский культурных, миролюбивых и благовоспитанных немецких рыцарей, то мы б пили сейчас баварское. На самом деле, пил бы кто-нибудь другой, а мы б исчезли с карты как балтийские славяне, пруссы, курши и ливы.

К сожалению, балтийские славяне были бесписьменным народом, все свидетельства о той войне происходят от их врагов – немцев и датчан. Ситуация типичная – те племена и народы, которых истребила Западная цивилизация, умолкли навеки, зато Запад стрекочет, придумывая новые и новые объяснения своей экспансии. То, что западная германо-романская цивилизация проделала в самой Европе, истребляя славян, пруссов и британских кельтов, продолжилось на других континентах.

Немецкие средневековые хроники полны слезливых записей о нападениях жестоких славян-язычников с моря и суши, об избиении христиан во взятых славянами немецких городах и уводе их жителей в плен. Притом немецкие хронисты все же отмечали не только воинственность и выносливость балтийских славян, но также их честность. Балтийские славяне защищали свой уклад, свою родину, потому что немецкое завоевание означало для них истребление, в лучшем случае плен и продажу в рабство. Работорговля, кстати, была вполне обычным явлением в средневековой Европе; значительная и в VI-VIII вв., в IX-X она переживала настоящий расцвет, что связано и с походами викингов, и с немецкой экспансией. Легче всего при германизации приходилось славянской знати – при крещении у немецких священников и принесении вассальной клятвы она могла сохранить свое господствующее положение, как например мекленбургская династия Никлотингов и померанская Грифичей.

Часть балтийских славян, спасавшихся от немецкой экспансии (ударившей в первой очередь по Вагрии и другим землям ободритов), уходили прекрасно знакомым им морским путем на восток, в земли восточных славян. И, согласно географии, первым восточнославянским регионом, в котором они оказались, был тот, что ныне благозвучно именуется Ленобластью. Отсюда варяжские дружины, состоящие из воинов-торговцев (новоявленные петербуржцы-ленинградцы, так сказать) получат наилучший доступ к рекам русской Равнины. В первую очередь к Волхову, который приведет их туда, где они построят Новгород. Тогда на этих землях появляется ветвистая княжеская династия, именуемая в позднейшей историографии Рюриковичами и дожившая до нашего времени. 

Отсюда и запись в «Повести временных лет», что «новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене». Однако при этом новгородцы не стали иноязычными. Язык пришельцев из числа балтийских славян мало отличался от языка ильменских словен и прочих восточных славян. Преобладающая у пришельцев из-за моря Y-хромосомная гаплогруппа – R1a-Z280, вполне совпадала с тем, что имели восточные славяне. А вот шведы или датчане, переселившись, придали бы восточным славянам другое распределение Y-хромосомных гаплогрупп. Надо учесть, что переселенцы из-за моря, составившими дружины новой правящей династии, были в массе своей молодыми крепкими людьми и, как обычно бывает в таких случаях, имели наилучшие шансы для связей с дамами и последующего размножения. Так что вызывает здоровый смех утверждение упертых норманнистов, что скандинавы якобы составили весомую часть, а то и основу населения северо-западной Руси (в экспозиции Псковского кремля и написано бесхитростно, что они создали особую «псковскую народность»). Так составили, что следа не оставили.

Не оставили ни в ДНК, ни в языке, ни в именах, ни в материальной культуре, ни в фольклоре. В отличии, скажем, от северо-восточной Англии, где множество поселений имеет в названии скандинавское «by», означающее село и город, или скандинавское «thorp», означающее деревню. В древнерусском языке до XIV в. было только 10 заимствований из скандинавских языков (в древнешведском – 12 слов древнерусского происхождения, включая такие знаковые, как lodhia - ладья и torg - торг, рынок).[9] Для сравнения, даже в современном английском языке до 10% словарного состава – скандинавского происхождения. Так что совсем не похоже на многочисленные толпы скандинавов, осваивавших Русь и совокуплявшихся с местными женщинами. Хоть бы первые князья русские именовались конунгами, так нет же – каганами, на степной манер. Хоть бы в их потомстве чередовались норманнские имена, как в их династиях в Нормандии или южной Италии, но нет. Не было и скандинавских богов в языческом пантеоне русской дружины. Какие-то призрачные оказались скандинавы из норманнской теории, без гениталий и языка, без чувства собственного достоинства, без религии.

Та Y-хромосомная гаплогруппа N1c1-L550, которая найдена у части Рюриковичей, также указывает на их происхождение от балтийских славян или пруссов. Она представляет тех угрофиннов, которые в I тыс. до н.э. двинулись в своей миграции с востока вдоль южного берега Балтийского моря и переняли язык индоевропейского субстрата. Другая же часть Рюриковичей имеет обычную славянскую R1a. Какая из этих частей являет собой истинных рюриковичей, а какая есть результат нечестивого блуда, науке еще предстоит выяснить.

Собственно первыми, кто предположил, что варягами, приплывшими в земли восточных славян, являлись именно балтийские славяне, стали немецкие хронисты и географы XVI в., видевшие ситуацию с близкого расстояния и пользовавшиеся не только письменными, но и устными источниками – С. Мюнстер с его «Космографией» (1543) и С. Герберштейн с его «Записками». Мюнстер в своем труде, посвященном шведскому королю Густаву Вазе, писал: «… Древнерусский князь Рюрик, призванный в Новгород из народа вагров, или варягов, главным городом которых был Любек («… aus den Völckern Wagrii oder Waregi genannt, deren Hauptstatt war Lübeck»). И шведский король не возражал. Герберштейн утверждал, что «Русские вызвали своих князей скорее из вагрийцев, или варягов…» 

Б. Латом (Genealochronicon Megapolitanum, 1610) и И. Ф. Хемниц («Генеалогия королей, государей и герцогов Мекленбургских», сер. XVII в.), исследователи генеалогии Мекленбургского герцогского дома, прямыми предками которого были правящие роды Вагрии и ободритов, называли Рюрика сыном вагрийского и ободритского князя Годлиба.

У Хемница читаем: «Годлейб, сын Витислава II, князь вендов и ободритов, он был пленён в 808 году по Р.Х. в сражении, которое король Дании Готтфрид выиграл у его брата, короля Тразика, и по его приказу был повешен. Его супруга родила ему трёх сыновей: Рюрика, Сивара и Эрувара, которые по своим русским корням были призваны в Россию, и та была отдана им в правление. Рюрик получил княжество Великий Новгород, Сивар – Псковское княжество и Эрувар – княжество Белоозеро; но оба последних господина умерли, не оставив потомства, и их земли в России отошли старшему брату Рюрику».

Попутно, заметим, что если славянский князь крестился, то получал от немецких священников германское имя. Переток имен случался и в случае брачных связей, и по причине, так сказать, культурной диффузии. Вот имена князей у балтийских славян-бодричей – Годлиб, Удо, Готшалк, его сын Генрих (но другой сын у Готшалка имеет вполне славянское имя – Будивой). Так что русское княжеское имя Глеб (экс-Годлиб) отнюдь не свидетельство скандинавских или немецких корней правящей династии. По княжескому имени Игорь есть разные мнения: византийские хроники называют его Ингер, как и деда византийского императора Льва VI. Был среди русских князей и настоящие Ингвары, но гораздо позже – луцкий князь Ингварь Ярославич, 1152 года рождения, сын чешки, и рязанский князь Ингварь Игоревич, 1217 года рождения, сын скандинавки. Так что на Руси имена Ингвар и Игорь вполне различали. Аналогично, имя нескольких датских королей Вальдемар (Владимир) свидетельствует не о русском происхождении датской королевской династии, а только об её брачных связях. Имя легендарного Вещего Олега (родственное литовским именам Ольгерд и Ольгимунт) гораздо проще связать с Вольгой Святославичем русских былин, и далее со славянским могучим божеством Волосом, в честь которого были названы города Волин и Олигост (Вольгаст), чем с Хельги, который в шведском именослове появился только в XI в.