Мертвецы и русалки. Очерки славянской мифологии - Дмитрий Константинович Зеленин

Образ русалки, нарисованный Гоголем: «Волосы льются с зеленой головы на плечи… Уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу… Она сгорела бы от любви, она зацеловала бы» (§ 43, № 13).

В Седлецкой губ. русалки «представляются воображению народному русоголовыми девочками» (§ 43, № 17).

Широко распространены у малорусов иные представления о русалках, в которых видят уже не женщин, а детей (нередко различая их по полу), рыбообразных существ, птиц и зверьков. Для русалок-детей у малорусов есть особое название: мавки (а иногда: потерчата, о коих см. § 12), но эти названия иногда, по-видимому, смешиваются. «По одним представлениям, в Малороссии и Галиции русалки отожествляются с мавками»[633]. Некоторые наши источники пытаются установить разницу между русалками и мавками: в русалок превращаются утопленницы, а в мавок – некрещеные дети; последние с течением времени также делаются русалками. Но такое различение далеко не всеобщее. Во всяком случае бесспорно, что русалок малорусы иногда представляют в виде детей.

Херсонские русалки – маленькие, как куколочки, дети (§ 43, № 19), купянские – имеют вид маленьких девочек, бледных, почти прозрачных, с длинными русыми или зелеными волосами (§ 43, № 14). «Русалок видят в лесах в виде маленьких детей, которые часто кричат так: „Дайты хрестык! Дайты хрестык!” – и затем скрываются» (Старобельск. у. Харьк. губ., § 43, № 15).

Кое-где в Старобельском у. различают русалок двух полов: «Русалки-мальчики имеют короткие, рыжие и курчавые волосы, а русалки-девочки – ровные белые волосы, в виде льняных волокон, и длинные до самой земли» (§ 43, № 15). «На опушке леса неизвестно откуда явился голый мальчик и, прокричав: „Молицьця Богу! Молицьця Богу!”, – незаметно скрылся». Этого мальчика старобельская женщина считает, по-видимому, русалкой (Харьк. губ., § 43, № 15).

«Русалки живут в воде и происходят из душ некрещеных детей. Мальчики-русалки отличаются от девочек-русалок тем, что у мальчика рыжие и короткие волосы, а у девочки седые и длинные; кроме того, у русалки-девочки шея обвита вокруг змейками „носыкамы”, а у мальчиков носиков вокруг шеи нет»[634].

В Сосницком у. Черниг. губ. верят, что русалками становятся одинаково женщины и мужчины, умершие на Троицкой неделе (§ 43, № 21). По-видимому, они сохраняют свой пол и сделавшись русалками.

Одно свидетельство из Кунявского у. Харьковск. губ. делит русалок-детей на два разряда: а) те, коим дано было имя при рождении, и безыменные. «Як умирают нехрыщены деты, то идут и там жывуть; их-то и называют русалками; воны голеньки и волосья росплетыне. Воны дилютця на дви именные и русалки без менья (без имени). Ти сама дао имья, хоть живому, хоть неживому, называютця именными; а ти, шо мать не дасть менья, называютця безыменными. Все тей дитки жывуть у води, поки аж их собиретця ж сорок сорокин; тоди ти, шо с меньем, идуть на небо, а без менья остаютця у води аж до Страшного суда. Як воны живут у води, то имении бьют безыменных и прыговарюють: „У вас батько проклятый, у вас мате проклята! Воны вас родылы, а менья не цалы”. С меньем русалки похожи на маненьких дивчаток, а без менья – также дивчата, тилько страшни: безволосы. У их бува празднык десятого мая, и воны, без имени, вси выходят из вады и бигають по полю и пугают, а як кого у води на сей день западуть, то залоскочуть до смерти. Лоскочуть безыменни и то до тих пир, поке гром не загремит, а поели вже воны лоскотатысь не можуть. Пид Купала ти русалки, шо с именьем, розкладають огнище коло рички и скакають через него, а безыменни выбигають к воды, хватають золу с искрами, сыплять соби на голову, шоб росло волосья у ных, и опьять убигають у воду. А як яка загубе одну искринку и хто-нибудь наступе на нее и прыстане вона к нози, то до того чоловика явитця русалка и скаже пид викном: „Одай мое!” Ходе вона до тих пир, аж поке гром загремит, первый весняный, но той чоловик завсегда чуе ти слова: отдай мое»[635].

Русалки-фараоны (ср. § 41) имеют иной вид: «верхняя часть тела до пупа человечья, а нижняя – рыбья»[636].

В Проскуровском у. Подольской губ. эти фараоны (утонувшие в море, при преследовании евреев, египтянки) зовутся «мемозины» это «полурыбы, полуженщины: голова, руки и брюхо женские, а вместо ног – рыбий хвост. «Мемозины» эти замечательны также пением, до такой степени прекрасным, что, когда они поют, море перестает волноваться и человек может заслушаться навеки[637].

Странное название «мемозины» выяснено проф. Н. Ф. Сумцовым, который удачно увидел тут отзвук западноевропейской Мелюзины[638]. В самом образе «мемозин» или «фаляронов», с их рыбообразным хвостом и очаровательным пением, нельзя не видеть отклика древнегреческого сказания о сиренах. По всем этим основаниям рассматриваемый разряд русалок необходимо признать поздним и книжным.

Подобно великорусским, малорусские русалки показываются иногда в виде птиц, зверьков и даже лягушек.

«В селе Долгом (Купянск. у. Харьк. губ.) на русалкин день (в четверг на Троицкой неделе) поехал мужик с работником в лес за дровами. Мужик идет по лесу, рубит ветви, а работник сгребает срубленные в одно место. Вдруг на мужика налетает целая стая русалок, в виде птиц. Налетели – и клевать; заклевали бы до смерти, – да на крик хозяина прибежал батрак; отбил мужика, свалил его на воз и отвез домой. Муж этот стал хворать и скоро умер»[639].

Купянские русалки «иногда показываются на прибрежных вербах в виде небольших зверьков: белок, крыс, или даже в виде лягушек, сидящих на кладочках, где женщины моют белье (Харьк. губ. § 43, № 14). Если попадется в день Купалы (24 июня) жаба, то «убивают ее в той уверенности, что это русалка» ползла в виде жабы[640]. Старобельские русалки мяукали в лесах, подобно кошке (Харьк. губ. § 43, № 15).

Таким образом, если даже исключить сиренообразных «фалеронов» и оборотней из русалок в виде птиц и зверей, – так и тогда окажется, что наружность русалок очень разнообразна, хотя больше красавиц, но есть и безобразные. И возраст не одинаков: при большинстве молодых и детей есть и старухи. С нашей точки зрения все это вполне понятно: заложные покойницы сохраняют за гробом свою наружность и свой возраст. Молодежи среди них, конечно, больше, так как старые люди реже умирают преждевременной и неестественной смертью.

Обратим еще внимание на одну отдельную черту в наружности русалок, а именно на волосы. Почти все наши источники согласно говорят, что волосы у русалок длинные. Некоторые, немногие, признают, что и тело русалок лохматое (астраханская лобаста; ср. § 43,