Религия и мифология - Тамара Натановна Эйдельман

древности люди хоть в конце концов и умирали, но жили баснословно долго. Вторит Библии легенда о Золотом веке, которая существовала в Греции и записана Гесиодом в поэме «Труды и дни», а в Риме – Овидием в «Метаморфозах». Люди Золотого века жили очень долго, оставаясь молодыми, а умирали легко, как будто засыпали. О сне нам еще предстоит здесь поговорить.

Первые библейские патриархи тоже жили столетиями, но все равно смерть уже пришла в мир. Каин убил Авеля, и началась человеческая жизнь, где есть место и зависти, и кровопролитию, и смерти в конце. Фрэзер обнаружил, что похожие сюжеты встречаются в самых необычных вариантах, в отдаленных друг от друга местах. Огромное количество таких легенд родилось в Африке, другие – в Индонезии, в Полинезии. Он их все систематизировал, разделив на несколько групп.

Первая группа сюжетов – истории о ложной вести от некоего божества. Например, очень популярна идея участия в этом Луны. Луна всегда связывалась с бессмертием, потому что она исчезает, потом появляется снова, то есть умирает и воскресает. И Луна посылает какое-то животное, которое должно сказать людям, что они будут бессмертны. Чаще всего это заяц, который все путает и кричит: «Вы умрете и не возродитесь вновь к жизни».[51] А слово пусть и заячье, но волшебное уже вылетело, его не поймаешь. Во многих африканских племенах говорят, что поэтому-то у зайца раздвоенная губа: за эту ложную весть или сама Луна, или люди в него что-то бросили и рассекли губу.

Другой вариант, похожий, но, может быть, еще более обидный, – когда божество посылает двух вестников. Их могло оказаться двое по разным причинам. Есть версии, что первый вестник задержался, вслед ему послали второго, который все и спутал. Например, первый вестник – это черепаха, которая ползет очень медленно, а заяц бежит быстро, но доносит искаженную весть. И ничего исправить уже невозможно. Или отправляют козу, которая начинает щипать листики, траву, задерживается в пути, а вместо нее идет овца и опять все говорит неправильно. Могло быть и так, что само божество сначала решает, что люди будут бессмертны, а потом меняет свою волю и посылает второго вестника с дурной вестью, – и он приходит раньше, потому что первый и добрый вестник по каким-то причинам задерживается. Как, например, хамелеон, объевшийся мух и уснувший, в то время как ящерица, отправленная позже с дурной вестью, пришла первой.

Есть еще одна очень большая группа сюжетов, которую Фрэзер называет «Легенда о сбрасываемой коже». Очень часто она встречается у аборигенов Новой Гвинеи и близлежащих островов, а также в других местах, где роль обидчика человека или того существа, которое оттеснило человека с пути бессмертия, играет змей. Змеи – очень древние священные животные. Ведь змея отвечает за жизнь и смерть, она может ужалить и убить, но из ее яда можно получить лекарство. Она появляется из-под листьев и из нор, как будто из-под земли, чуть ли не из самого подземного мира. И, конечно, змея сбрасывает кожу, что всегда казалось признаком ее бессмертия: она получает новую кожу и снова становится молодой.

Поэтому есть много разных легенд о том, как боги говорят, что те существа, которые станут сбрасывать кожу, будут бессмертными. А люди или просыпают это сообщение, или неправильно его понимают, или говорят что-то обидное для божества. Тут тоже очень интересная вещь: все подземные существа, змеи, лягушки – те, кто выходят из-под земли или из-под воды, всегда связаны с образами жизни и смерти. Не забудем, что и в библейской истории змей является виновником произошедшего с первыми людьми.

А в великом эпосе о Гильгамеше в Месопотамии, о котором более подробно идет речь в главе о Всемирном потопе, Гильгамеш не получил бессмертие, которое искал, но ему достался цветок, который должен был дать ему вечную молодость. Однако даже и этого он лишился, потому что змей проглотил эту траву. Вот поэтому змеи сбрасывают кожу, а люди старятся и умирают.

Есть у архаичных племен и истории о том, что люди сначала тоже сбрасывали кожу. Но когда, к примеру, бабушка, оставив старую кожу, возвращалась домой молодой, ее внук плакал, не узнавая ее. И тогда она снова надевала свою старую кожу, отказываясь от вечной жизни, – и с тех пор люди стали умирать. Это очень распространенный вариант все того же мотива: вообще-то люди должны были быть бессмертными, но увы, так уж вышло, и теперь деваться некуда. Эта неизбежность смерти, конечно, осмыслялась самыми разными культурами. В свой срок великий Гильгамеш, поразительный герой древней шумерской поэмы, потеряв своего друга Энкиду, ушедшего в царство мертвых, вдруг осознает, что и он, прославленный царь и могучий герой, тоже смертен. И он прикладывает огромные силы для обретения бессмертия, но у него ничего не получаетя, и приходится смириться…

Понятно, конечно, что этот сюжет актуален для всех, и в любой цивилизации разные люди в какой-то момент переживают, мучаются и в конце концов в той или иной мере смиряются. Мысль о невозможности избежать смерти очень ярко и разнообразно представлена в греческой культуре. Есть ощущение, что греки все время помнят, что им придется уйти с солнечной земли в мрачный Аид.

Мы привыкли воспринимать греческую культуру как исключительно радостную, светлую. Отчасти это действительно так, но мысль о смерти присутствует в ней постоянно. Гомер пишет, что люди подобны «листьям в дубравах древесных»[52]. Что это значит? Листья опадают, уходят. Есть знаменитая история о беседе мудреца Солона с царем Лидии Крезом, который спрашивал его: «Встретил ли ты уже счастливейшего человека на свете?»[53] – рассчитывая услышать в ответ: «Конечно, это ты со своими богатствами». Но Солон рассказывает ему историю о Телле, который был всеми уважаемым, зажиточным человеком, вырастил сыновей и внуков и погиб в битве, обратив врагов в бегство. На второе место в этом рейтинге счастья Солон поставил двух братьев – Клеобиса и Битона, чья мать была жрицей богини Геры. Она должна была явиться на праздник в повозке, запряженной волами. Но волов не привели с пашни, и она не могла доехать до храма. Тогда сыновья сами впряглись в телегу и довезли мать. Все восхищались их благородством, а она попросила у богов для них наивысшего счастья, доступного смертным. И боги даровали им это счастье: молодые, сильные, здоровые, окруженные всеобщим уважением и почетом, они легли в храме спать и не проснулись. Вот оно, высочайшее счастье: легкая, спокойная смерть и загробный почет. Если смерти все равно