Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

В Канаду наша сборная отправилась в следующем составе: Владислав Третьяк, Александр Сидельников (вратари); Валерий Васильев, Александр Гусев, Юрий Ляпкин, Геннадий Цыганков, Виктор Лутченко, Виктор Кузнецов, Юрий Федоров, Юрий Шаталов, Юрий Тюрин (защитники); Борис Михайлов, Владимир Петров, Валерий Харламов, Владимир Викулов, Александр Мальцев, Владимир Шадрин, Александр Якушев, Юрий Лебедев, Вячеслав Ани-син, Александр Бодунов, Сергей Капустин, Александр Волчков, Сергей Котов, Константин Климов, Владимир Попов (нападающие), Борис Кулагин, Константин Локтев (тренеры).

В тот же день 14 сентября в Вильнюсе в очередное "пике" сорвался Владимир Высоцкий. В течение нескольких последних дней он пребывал в нервозном состоянии, вызванном бешеным ритмом гастролей, и все его коллеги боялись, что он вот-вот сорвется. Например, днем 13 сентября "таганковцев" принимал у себя один из секретарей Литовского ЦК партии, и Высоцкий всю встречу просидел как на иголках. А вечером позволил себе приложиться к бутылке. В итоге следующий день у него начался с опохмелки. Да с такой сильной, что друзья вынуждены — были сделать ему укол. И практически сутки после этого Высоцкий проспал в номере. А Иван Дыховичный отправился перегонять его "бээмвуху" в Москву.

Советских хоккеистов разместили в лучшем монреальском отеле "Хилтон". Утром 15 сентября они вышли на свою первую тренировку. Вот как вспоминает об этом В. Третьяк:

"Наш автобус без остановок мчится по всему городу в окружении полицейских на мощных "Харлеях". Ревут сирены, крутятся мигалки. На всех перекрестках нам дают зеленую улицу. Никто не может нас обогнать. Люди машут нам руками с тротуаров и из машин.

Дворец спорта во время тренировки забит почти до отказа. Сборная ВХА в полном составе пришла взглянуть на нас. Старший тренер Борис Павлович Кулагин показывает нам: вон знаменитый бомбардир Бобби Халл, а вот неувядаемый 46-летний Горди Хоу. Некоторых мы узнаем сами: Фрэнка Маховлича, Хендерсона, Степлтона… Встречались с ними два года назад. Канадцы невозмутимо жуют свою резинку, молча смотрят на лед.

— А ну, покажем им, что мы умеем делать, — говорит Борис Михайлов.

Ну и тренировка! Стараемся вовсю! Я стою в воротах так, словно идет решающий матч. Знай, мол, наших. Настроение у ребят прекрасное. Только бы не расплескать боевой запал!.."

Наши хоккеисты уже вовсю тренировались на льду Дворца спорта в Монреале, когда 15 сентября в Москве разогнали выставку художников-неконформистов. Эта акция получила название "бульдозерная выставка".

Она должна была открыться на пустыре в конце Профсоюзной улицы, и туда свезли свои картины 24 художника. Подозревая, что власти готовят против них провокацию, художники пригласили на пустырь и своих американских друзей, среди которых были и журналисты. Однако даже присутствие иностранцев не смогло помешать властям. Еще на подходе к пустырю неконформисты заметили на пустыре бульдозеры, грузовики и машины с зелеными насаждениями. Несколько мужчин в штатском перегородили художникам дорогу и объявили, что здесь сейчас будет разбиваться парк культуры

и проход для посторонних закрыт. Рядом с бульдозерами стояла толпа граждан, которые держали в руках плакат "Все на коммунистический субботник!". Кто-то из художников попытался развернуть в сторонке свои картины, но тут же несколько человек из толпы — граждан, пришедших на субботник, — вырвали у него из рук холсты, порвали их и побросали в самосвал. Стоявший в стороне милиционер даже бровью не повел, когда художники попытались обратиться к нему за помощью. Далее послушаем рассказ одного из участников выставки А. Глезера:

"Бульдозеры надвигаются на художников. Один из них приближается к Рабину, тяжелыми гусеницами подминает под себя картину, а сам Оскар повисает на верхнем ноже и подгибает ноги, чтобы нижним их не отрезало. Милиционеры снимают его оттуда и заталкивают вместе с подоспевшим на помощь отцу Сашкой в синюю милицейскую "Волгу".

… Эльская влезает на огромную ржавую канализационную трубу, лежащую вдоль обочины, и поднимает картину над головой. Мгновение, и полотно летит в грязь, а Наденьке крутят руки. Она отбивается:

— Мы все равно не уйдем! Показ рассчитан на два часа, и два часа мы будем здесь находиться!

…На Жарких накидываются трое. Пытаются повалить его на землю. Какой-то верзила тоном обиженной барышни восклицает:

— Он ругался матом!

Врет. Матом Юра никогда не ругается.

…Двухметрового Рухина волокут четверо. Щегольской пиджак и брюки разорваны, заляпаны мокрой глиной…

Кристоферу Рэнну из "Нью-Йорк тайме" его же аппаратом выбили зуб. Вдобавок двое заломили ему руки, а третий бил в живот.

Майклу Парксу из "Балтимор сан" кулаком съездили по лицу…

Я продираюсь к стоящему на желтом бугре главнокомандующему операцией "умиротворения". Зарубежным корреспондентам он лаконично отрекомендовался "Иваном Ивановичем". (Позже мы узнали, что это был зампред исполкома Ленинского района Петин.)

— Прекратите побоище! Ведь тут же иностранцы!

В маленьких глазах Петина вспыхивает ярость:

— Мало мы их били! Нечего совать нос в наши дела!

А бульдозеры, точно танки, ползут на зрителей. Охотятся за ними. Преследуют по пятам. Те отступают. Расступаются. Но не расходятся. Однако у Петина есть еще резервы. К полю боя подтягиваются поливальные машины. Обдавая толпу обжигающими, ледяными струями, они стремятся очистить пустырь и прилегающие к нему улицы. Люди разбегаются по сторонам, прячутся за автомобилями с дипломатическими номерами, карабкаются, как муравьи, по травяному пятиметровому откосу и бегут, бегут вниз по Профсоюзной…

Рядом вспыхивает костер, в который "торжествующие победители" швыряют картины. Первой погибает "Композиция" Рухина. В огне вспыхивают и гаснут кленовые листья оскаровского "Листопада"…"

Вечером того же дня многие радиостанции мира, вещающие на русском языке, сообщили о побоище на Профсоюзной. А на следующий день к этому хору голосов подключились и газеты. Назову лишь некоторые заголовки: "Бульдозер заливает грязью московскую живопись" ("Тайме"), "В Москве свирепствует полиция" ("Ла Стампа"), "Похоже, что могущественный Кремль боится искусства" ("Крисчен сайенс монитор"), "Художники схвачены с помощью полицейских приемов" ("Зюддойче цайтунг") и др.

Вечером 15 сентября уцелевшие художники — те, кого не загребли в милицию, — собрались в квартире Оскара Рабина. Написали письмо в Политбюро. А утром дом уже окружили сотрудники КГБ. Правда, никого не арестовывают, а только наблюдают из машин. А к Рабину прибывают все новые и новые художники. Пришел даже Герой Советского Союза, член МОСХа Алексей Тяпушкин, который, увидев побоище на Профсоюзной, решил поддержать неконформистов. В 12 часов пришли зарубежные корреспонденты, которым художники зачитали свое письмо в Политбюро. Через несколько часов сходка разошлась. Когда квартира опустела, туда вернулся хозяин — Оскар Рабин, которого все это время держали в милиции и грозили судом за нарушение общественного порядка. В итоге от него потребовали заплатить штраф в 20 рублей, он платить отказался, и его отпустили восвояси.

В эти же выходные актер Евгений Стеблов был по какой-то надобности в столичном Доме кино и встретился там со сценаристом Геннадием Шпаликовым и его женой актрисой Инной Гулая — те выходили из домкиношного ресторана. Как вспоминает Стеблов, "шли они очень счастливые. Жили всяко и ссорились. Но это, видно, была очень хорошая полоса. Гена, кажется, получил гонорар (тогда он уже часто сидел без денег).

Вдруг, увидев меня, кинулся ко мне, как к самому близкому человеку. Обнял меня и говорит:

— Женя, как я рад!

Я даже был несколько ошарашен. А он все прижимал меня к себе и говорил, говорил:

— Женя, а кино нет. НЕТ КИНО. Потом они пошли по Васильевской к улице

Горького, и он обернулся посредине улицы и закричал:

— А кино нет, нет кино! Только документальное кино осталось, художественного нет…"

Мог ли тогда предположить Стеблов, что он видит Шпаликова в последний раз? Что спустя каких-нибудь полтора месяца молодой и талантливый сценарист примет решение добровольно уйти из жизни?

Самое время взглянуть на столичную афишу развлечений. Начнем, как обычно, с кинопремьер. 2 сентября на широкий экран вышла лента Юлии Солнцевой "Такие высокие горы", где в главных ролях была занята звездная пара Сергей Бондарчук - Ирина Скобцева; 9-го — музыкальная комедия из разряда "пустышек" "Звезда экрана" Владимира Гориккера, где снимались Вера Васильева, Валентина Смелкова, Михаил Пуговкин и др. Из зарубежных премьер выделю очередную комедию с участием гениального комика Луи де Фюнеса "Ресторан господина Септима". В эти же дни начала широко прокатываться еще одна комедия "мэйд ин Франсе" — "Высокий блондин в черном ботинке" (до этого шел ее ограниченный показ).