Постоянный поход на Восток, или 44 Крестовых похода против славян - Олег Юрьевич Никодимов

– с августа 1918 года – высадка в Архангельске, участие в СПСР, до 1 октября 1919 года эвакуированы;

– Юг России (Одесса, Херсон, Севастополь) – ноябрь 1918 – апрель 1919 года;

– Сибирь – Сибирский колониальный пехотный батальон и Сибирская батарея колониальной артиллерии;

– колониальные французские войска (Одесса, ноябрь 1918 – апрель 1919 года) – 4-й африканский конно-егерский полк, 21-й полк туземных стрелков, 10-й полк алжирских стрелков, 9-й батальон 8-го полка алжирских стрелков, 1-й маршевый индокитайский батальон; Севастополь – 129-й батальон сенегальских стрелков.

• Италия – участие в СПСР (Мурманск), сентябрь 1918 – август 1919 года, 2000 солдат. Сибирь и Дальний Восток – ноябрь 1918 – август 1919 года (Иркутск, Красноярск).

• Греция – с начала 1919 до апреля 1919 года (Одесса). Около 2000 человек. Черное море – ноябрь 1918 – март 1920 года, 2 линейных корабля, 1 линейный крейсер, 8 эсминцев, 1 госпитальное судно и 1 транспорт.

• Румыния – оккупация Бессарабии в начале 1918 года.

• Польша – контингент в составе СПСР (Мурманский отряд) (1918–1919).

• Япония – Владивосток, участок Транссиба от Верхнеудинска до Хабаровска и Имана, Сахалин с апреля 1918 года. Выведены в 1921 году. Две дивизии численностью примерно 28 тысяч штыков. Помимо частей регулярной армии после начала интервенции были сформированы вооруженные отряды из «резидентов» – проживавших в Сибири этнических японцев (в частности, в Благовещенске-на-Амуре был создан отряд численностью более 300 человек, действовавший под командованием японских офицеров)[74].

• Китай – активного участия в интервенции не принимал.

– Дальний Восток – бронепалубный крейсер II ранга «Хайжун» под командованием коммодора Линь Цзянчжана, части 33-го пехотного полка 9-й пехотной дивизии под командованием Сун Хуаньчжана, подразделения охраны и отряды пограничников;

– Забайкалье – «бригада Ханя» (подчинена японцам);

– Архангельск и Мурманск в 1918–1919 годах – китайский батальон.

Также в составе СПСР находились:

• сербский батальон,

• финские Карельский легион (Карельский полк) и Финский Мурманский легион (соответствовавший бригаде),

• датский добровольческий батальон (800 штыков).

Цели интервентов

Франция занимала в этом вопросе более жесткую позицию, но Великобритания проявляла осторожность, подчеркивая категорическую невозможность оккупации и завоевания России. Сдержанно вели себя и Соединенные Штаты. Однако основная задача всех сил интервентов заключалась в разделении России на контролируемые территории и жестоком ограблении и ликвидации населения. По свидетельствам очевидцев, простые солдаты интервентов слабо понимали свои цели и задачи. Александр Вертинский писал о французской интервенции в Одессе в начале 1919 года: «По улицам этого прекрасного приморского города мирно расхаживали какие-то экзотические африканские войска: негры, алжирцы, марокканцы, привезенные французами-оккупантами из жарких и далеких стран, – равнодушные, беззаботные, плохо понимающие, в чем дело. Воевать они не умели и не хотели. Они ходили по магазинам, покупали всякий хлам и гоготали, переговариваясь на гортанном языке. Зачем их привезли сюда, они и сами точно не знали»[75].

Что касается вождей Белого движения, то в своей внешнеполитической деятельности А. И. Деникин, А. В. Колчак и другие делали ставку на построение союзнических взаимоотношений с Англией, Францией, позднее – с США и Японией. Возглавившие Белое движение представители императорского генералитета стремились к выполнению обязательств, принятых русским правительством перед Антантой еще в годы Первой мировой войны (например, к воссозданию противогерманского и противобольшевистского Восточного фронта), и ожидали адекватного ответного шага со стороны западных стран в деле восстановления в России законного порядка и ее территориальной целостности. И такое содействие со стороны держав Согласия русским генералам было обещано[76].

Как пишет историк-исследователь спецслужб и иностранной военной интервенции Н. С. Кирмель, исторический парадокс того времени состоял в том, что установление плотных взаимоотношений между белыми правительствами и Антантой ознаменовало одновременно и начало разногласий между белыми вождями и «союзниками». Историк пишет, что политика Англии, Франции и других стран в отношении России (и белой, и красной) определялась не моральными обязательствами, симпатиями или антипатиями к той или иной стороне русских баррикад, но прежде всего своими национальными интересами в России, и в первую очередь экономическими. Ученый-историк констатирует в своей научной монографии: «Сейчас уже установлено, что в основе „помощи“ белым правительствам лежало не только стремление предотвратить расползание революции по всему миру и не допустить многомиллиардных потерь международных капиталистов от проведенной советской властью национализации имущества, но по возможности ослабить страну как экономического и политического конкурента путем расчленения на ряд самостоятельных государственных образований»[77].

Генерал-квартирмейстер военного представительства русской армии при союзных правительствах и командовании полковник Щербачев констатировал в военно-политической сводке 10 декабря 1919 года, что правящие круги Англии и Франции видят пути вывода своих стран из финансового затруднения и к восстановлению нарушенного экономического равновесия в усиленном развитии экспорта, для чего Англии необходимо обладать обширными рынками сбыта и дешевым сырьем – чтобы быть в состоянии конкурировать с Германией, чья промышленность организована лучше. «Как рынки, так и сырье найти англичане могут только в России, но лишь при условии, что они будут там хозяевами: распоряжаться самовластно в единой и великой России невозможно, следовательно, Россия нужна Англии раздробленной и слабой», – пишет Щербачев и констатирует, что именно к этому и направляется вся английская политика вне зависимости от того, желают там признать большевиков или нет. Стремление к расчленению России было отмечено и в одной из парламентских речей британского премьер-министра Ллойда Джорджа[78].

Смысл интервенции в России заключался совсем не в стремлении сокрушить большевизм и коммунистическую идеологию, но и не в желании помочь Белому движению восстановить прежнюю единую Россию. Главные побуждения были всегда геополитическими и военно-стратегическими. Политика Антанты явилась образцом неблагородства по отношению к своей союзнице России и отразила отношение к ней как к добыче для расхищения. Действуя в заданном направлении, страны Антанты поддержали национальные элиты окраинных народов Российской империи в создании ими независимых государств, а лидеров Белого движения – в борьбе против большевиков. Но ровно настолько, чтобы белым не хватило сил для полной победы над красными. Как пишет Н. Кирмель, западные правительства не могли смириться с лозунгом белых вождей о «единой и неделимой России» точно так же, как и с желанием большевиков распространить революцию на весь мир. Поэтому интервенты действовали по принципу «взять – больше, дать – меньше», чтобы они дрались между собой как можно дольше[79].

В конце февраля 1918 года британский контр-адмирал Кемп предложил Мурманскому совету высадить в Мурманске британские войска якобы для защиты города и железной дороги от возможных нападений немцев и белофиннов[80]. И оккупация началась.

В результате 6 марта отряд английских морских пехотинцев в количестве 170