Империя и ее соседи - Коллектив авторов

базовой структуры катехизиса по дидактическим соображениям[388]. Кроме того, он добавил библейские цитаты из четырех евангелистов, особенно Иоанна, посланий Павла, пророков Даниила, Исайи и др.), Псалтыри и даже некоторых исторических книг Ветхого Завета. Важно подчеркнуть, что в оригинальных изданиях катехизиса Лютера библейские цитаты не были даны ни в виде полноценных цитат, ни ссылок, вынесенных на поля. В то же время текст катехизиса был дополнен иллюстрациями, которые были распределены по двум главным блокам «Закона» и «Евангелия», и подразумевали иной принцип работы, нежели библейские стихи. Иллюстрации – это истории, требующие обсуждения[389]. О характере вопросов, которые учитель мог задавать детям, обсуждая наглядные изображения, наглядно свидетельствует текст «Истории страстей» Лукаса Лоссия[390]. Таким образом, изображения скорее связаны с задачей формирования особой мировоззренческой картины. Школа же, направленная на обучение грамотности и тренировку речи, требовала иных упражнений – изучения библейских изречений. Представляется, что цитаты, которые приводил Шпангеберг, вполне можно рассматривать как набор рекомендуемых для запоминания сентенций. Важными для него темами были идолопоклонство, Божий гнев и искупление Христа. В целом, он кажется следует за методикой, описанной Лютером в предисловии к «Немецкой мессе» (1526): библейские стихи «разложены» по тематическим «мешочкам» Закона и Евангелия[391]. Однако наш предварительный анализ библейских ссылок, подобранных Шпангебергом, показывает, что его прочтение вероучительного ядра несколько отличалось от виденья самого Лютера. Библейские цитаты в катехитических текстах Лютера были реконструированы издателям 30-го тома веймарского собрания трудов (40 цитат в Большом катехизисе и порядка 50-ти в катехитических проповедях). «Закон» включают в себя изложение Декалога в Ветхом и Новом Завете, призыв к христианской жизни и к наставлению детей, а также констатирует греховную природу человека. «Евангелие» говорит о вере в Иисуса, Божьем прощении и искуплении[392]. Любопытно, что нравственное наставление заметно преобладает, особенно в устных проповедях, где Лютер, напрямую обращаясь к пастве, делал особенный акцент на христианской жизни (заботе о родителях, христианском браке, трудолюбии, неосуждении ближнего)[393].

У. Сеегер подчеркивает драматические, личностные измерения, а также глубокое эсхатологическое переживание, отличающие развернутые катехитические тексты[394]. В 1554 г. другой ученик Лютера, Иоахим Мёрлин, несколько расширившего катехизис Лютера для более подробного изучения и сопроводившего его рядом дополнительных вопросов, как раз всячески подчеркивал тему Закона и Евангелия и утешения, которое дарует Христос[395]. Его тонкое понимание богословия Лютера было связано с личным знакомством с реформатором, поэтому и подобранные им цитаты гораздо более соответствуют излюбленным местам Лютера[396]. В целом же издательская практика эпохи Реформации позволяла видеть в катехизисе не столько библейский, сколько литургический текст с некоторыми пастырскими пояснениями[397].

Второй по распространенности евангелический катехизис – Иоганна Бренца – был ориентирован в первую очередь на детскую аудиторию. Во всех редакциях катехизиса, в том числе в развернутой версии, Бренц всегда видел ребенка адресатом наставления. Без изучения катехизиса, полагал он, детям не вырасти «богобоязненными, мудрыми и предусмотрительными людьми»[398]. Очень важен для реформатора 77 Псалом, призывающий учить детей заповедям Божьим (Пс 77, 4–7)[399]. Даже развернутая версия катехизиса, выросшая из материалов визитационных опросов, которую условно называют «катехизисом для взрослых», сохраняет «детолюбивый дух»[400]. В латинском переводе «взрослого катехизиса», переработанном реформатором Хернберга, Каспаром Грётером в 1551 г. до размера энциклопедического компедиума, детская тема особенно подчеркнута[401]. На титульную страницу вынесена цитата из Первого Послания к коринфянам: «Не будьте дети умом, на злое будьте младенцы, истинно совершенны» (1 Кор. 14, 19). В самом тексте также неоднократно идет обращение к детской аудитории. Например, рассуждая о грехе Адама, автор подчеркивает, что злые дела совершают не только взрослые, но и дети. Известная цитата из апостола Павла дополнена так, что среди верующих во Христе нет различий ни между эллином и иудеем, ни между взрослым и ребенком (Гал 3, 28)[402]. Алфавит в конце книги также характеризует издание как адресованное детям или предназначенное для чтения с детьми.

Педагогическая компонента катехизиса Бренца отражена в самом характере диалога, который происходит именно между взрослым и ребенком. Бренц придерживается иного, нежели Лютер, порядка катехитического наставления, продолжающим скорее Таинство крещения, нежели исповедальные практики. Катехизис открывается характерным вопросом, связанным с вероисповеданием ребенка («Какой ты веры?»)[403]. Такая логика представляется гораздо более естественной в разговоре с ребенком, как и понятный переход от разговора об идентичности (вера, крещение) к обязанностям (закон). Бренц ориентируется на конкретное и пытливое мышление ребенка, который должен ответить визитатору, «где» в Писании находится обоснование его слов, «как», «почему» и «для чего» он верит. Вероисповедальные тексты – Символ веры, Декалог, Отче наш – приведены как ответы катехумена. Во всех редакциях катехизиса были даны ссылки на библейские основания тех или иных разделов: при изложении крещения делались отсылки к эпизодам крещения Иисуса, молитвы «Отче наш» – к описанию разговора Христа с учениками, Декалога – к событиям исхода, таинства Причастия – к словам Установления. Также особенно подчеркивалось необходимость проповеди[404]. Все цитаты, приведенные в Краткой версии, очевидно, носили характер литургических текстов, и дети могли их неоднократно слышать в церкви: это чтение на крещение, Слова Установления, Декалог. В других редакциях катехизиса Бренца (число вопросов в которых разрастается) библейских цитат значительно больше: в немецких редакциях – не более 40 цитат, в латинской версии – около пятисот ссылок[405]. Содержательный анализ цитат в катехизисах Бренца позволяет выделить несколько «богословских тем»: 1) Бог; 2) Грех; 3) Божья любовь; 4) Искупление; 5) Христианское поведение[406].

В латинской версии набор несколько отличается: 1) Троица и ее ипостаси; 2) Божественность Христа; 3) Последние времена; 4) Церковь; 5) сыны света и сыны греха[407]. В любом случае, мы видим, что наличие библейских ссылок в разделах приближало текст катехизиса к принципам изучения Библии, сформулированным в Виттенберге.

Речь, безусловно, о топологическом методе, предложенном Филиппом Меланхтоном в «Ключевые вопросы богословия» 1521 г. и быстро получившим развитие[408]. Считалось, что выделение богословских мест помогает лучше понять содержание учения. В некоторых школьных уставах, как указывает Ф. Хан, подчеркивалось, что библейские стихи необходимо было истолковывать через призму теологического содержания[409]. Многие учебные тексты, включая школьную драму, были построены по принципу «общих мест»[410]. Образование в школах высшего уровня также (в некоторых гимназиях, академиях, университетах и немецких партикулярных школах) подразумевало изучение вероисповедальных текстов, организованных по принципу общих мест, таких как «Апология» и «Ординационный экзамен» Филиппа Меланхтона или «Метод доктрины» Иоганна Виганда, другого значимого систематического богослова[411]. Однако все