Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2014–2016 читать книгу онлайн
Дорогой мой и уважаемый читатель, когда ты увидишь эту книгу на полке магазина, обрати внимания на слова, которые я попрошу редактора вынести на обложку: сие сочинение написано человеком экстремистско-исторических взглядов, который не привык стесняться в выражениях, когда речь идет о явных подонках, проходимцах и кретинах, притворяющихся настолько умными и образованными, что некоторых из них даже за академиков принимают. Поэтому, если ты, мой друг, получил воспитание настолько утонченное, что перед тем, как начать кушать эскимо, подвязываешь себе под подбородок слюнявчик, а мимо заборов стесняешься ходить потому, что на этих архитектурных сооружениях невоспитанный пролетариат иногда пишет разные некультурные выражения, то положи этот печатный продукт назад на полку, не надо его нести к кассе, тратить на его покупку заработанные на интеллигентной работе несвободноконвертируемые, а потом обижаться на автора за некультурную грубость.
На самом деле, в жизни я не отличаюсь от окружающих какой-то особой невоздержанностью в словах и выражениях, могу даже без междометий выражаться, проблема только в том, что когда прикасаешься к послесталинской и современной исторической науке и публицистике, описывающей события периода, предшествующему 1917 году, и последующие, вплоть до окончания процесса реставрации капитализма в России, возникает чувство, будто ты с головой провалился в яму с очень ароматными фекалиями. А отряхивая с одежды налипшие каловые массы только очень уникальный по уровню интеллигентности человек сможет ограничиться словами: какая жалость, я немного испачкался…
Так вот, чтобы хоть немного разобраться в том, что происходило с нашей Родиной в веке прошедшем и что нужно нам делать в веке текущем, что бы сохранить её от уже всё более реальной перспективы гибели, нужно это, налипшее на нас, дерьмо отскоблить. Если кто-то это сможет делать без лишних эмоций — сниму шляпу перед таким невозмутимым…
(П. Г. Балаев, 14 апреля 2015, «Труп СССР»)
-
И, кстати, начальником штаба у Гая был тоже, естественно, военспец Я. Я. Юршевский, подполковник, курсы Николаевской Академии Генштаба закончил. Видно, о флангах на курсе им не рассказывали лекторы.
Польская компания наглядно показала, что с командованием в Красной Армии творится что-то невообразимое. Если еще против подобного себе противника — белых войск оно через пень-колоду, но воевать было способно. В основном за счет того, что положение спасали такие самородки, как Чапаев, Буденный, Котовский…, то против европейской армии оказалось бессильным. Да, польская армия была в то время в полном смысле слова — европейской. И вооружена европейцами, и тактика европейская, и инструкторами нашпигована, даже Шарль де Голль при штабе Пилсудского тогда околачивался. А против Первой Конной действовала американская авиаэскадрилья.
* * *
После окончания советско-польской войны был проведен «разбор полетов». Советское правительство, военное ведомство и ЦК сошлись на том, что не учли фактора национального, якобы. Ждали восстания в тылу войск Пилсудского польского пролетариата, восстания не случилось, поэтому вместо взятия Варшавы обошлись «ничьей» по результатам конфликта. Владимир Ильич Ленин тоже согласился с этой оценкой. И сам озвучивал именно такие причины военного провала. Можно спекулировать на том, что Ленин руководствовался в политике принципом всегда говорить правду, поэтому оспаривать его мнение сегодня не стоит. А можно хоть немного подумать и сообразить, что есть такая правда, которую может на публике сказать только враг. Степень боеготовности армии, особенно недостатки и просчеты в ее командовании, это уже большая и важная военная тайна. Все-таки война в 1920 году еще закончена не была, и противника очень воодушевило бы признание Советского руководства, что высший командный состав РККА элементарно воевать не может ввиду интеллектуальной убогости.
Сам же главком С. С. Каменев так объяснял причины провала наступления войск:
«Рассматриваемый период борьбы во всем ходе событий оказался краеугольным. По достижении вышеуказанных успехов перед Красной Армией сама собою, очевидно, стала последняя задача овладеть Варшавой, а одновременно с этой задачей самой обстановкой был поставлен и срок её выполнения „немедленно“… Перед нашим командованием, естественно, стал во всю свою величину вопрос: посильно ли немедленное решение предстоящей задачи для Красной Армии в том её составе и состоянии, в котором она подошла к Бугу, и справится ли тыл. И теперь как и тогда на это приходится ответить: и да, и нет. Если мы были правы в учете политического момента, если не переоценивали глубины разгрома белопольской армии и если утомление Красной Армии было не чрезмерным, то к задаче надо было приступить немедленно. В противном случае от операции, весьма возможно, нужно было бы отказаться совсем, так как было бы уже поздно подать руку помощи пролетариату Польши и окончательно обезвредить ту силу, которая совершила на нас предательское нападение. Неоднократно проверив все перечисленные сведения, было принято решение безостановочно продолжать операцию… Таким образом, Красная Армия открыто пошла на риск, и риск чрезмерный. Ведь операция, даже при удовлетворительном разрешении всех перечисленных условий, все же должна была вестись прежде всего без всякого тыла, который быстро восстановить было совершенно невозможно после произведенных белополяками разрушений… Самая операция овладения Варшавой с севера крайне отрывала наши главные силы от ивангородского направления, куда отходили значительные силы белополяков, и затем чрезмерно растягивала наш фронт. Силы же наши, не имея возможности получить пополнения, так как железные дороги, оставленные нам белополяками, были совершенно разрушены, с каждым днем таяли.
Таким образом, к моменту развязки мы шли, с каждым днем уменьшаясь в числе, в боевых припасах и растягивая свои фронт.»
(С. С. Каменев. Записки о Гражданской войне и военном строительстве)
Замечательное во всех отношениях объяснение. Очень похожее на мычание школьника у доски, когда учитель строгим голосом спрашивает, почему он уроки не сделал. Школьник отвечает, что думал — его к доске не вызовут. У Каменева тоже самое: послали войска в наступление, не обеспечив им тыл. Думали, что поляки испугаются и капитулируют, увидев грозные лица комиссаров? Оказалось, что двоечника к доске вызвали, т. е. Пилсудский по этому тылу и нанес удар.
Нет, я не склонен считать, что такие, как Егоров и Тухачевский уже в 1920-м году сознательно предавали Советскую власть. Предателями они стали гораздо позже, когда увидели, что их, «полководцев», особо никто героями и полководцами не считает. Дело, мне видится, гораздо проще обстоит. В 1904–1905 годах деградация генеральского и офицерского корпуса в войне с Японией предстала во всей красе. Так позорно и бездарно воевать могли только войска под командованием кретинов.
Но до германской войны в армии ничего не изменилось. Деградация только продолжалась. И офицерский корпус в Первой Мировой проявил себя во всей красе. Умудриться во время войны вызвать у солдат, с которыми идешь в бой, лютую ненависть к себе — это нечто. Это приговор царскому офицерству.
И вот половина этого офицерство по воле Троцкого перекочевала в командные структуры рабоче-крестьянского войска. И что вы хотели от него? Суворовых и Багратионов хотели в его среде увидеть?
Там и были «Суворовы». Вот 20 мая Ворошилов с Буденным получают директиву РВС Юго-Западного фронта на развертывание. Начинают исполнять ее, но кое-что им из этой директивы становится неясным. Начинают просить встречи с комфронтом. Заметьте, Первая Конная — главная ударная сила Юго-Западного фронта. Она уже развертывается для наступления. А командующий фронтом еще даже не встретился лично с командованием армии! И не намеревался этого делать!
Ворошилов с Буденным на личной встрече настаивают. Егоров ее несколько раз назначает и переносит. За это время поступает от РВС фронта новая директива, уже на наступление. А Егоров продолжает от встречи увиливать.
Наконец 23 мая Климент Ефремович с Семеном Михайловичем едут к Егорову. И тут начинается настоящий водевиль. Они задают комфронта вопрос в лоб: как мы будем прорывать позиционную оборону противника без пехоты?
Просят у Егорова хотя бы одну стрелковую дивизию. Получают категорический отказ. Дальше начинаются совсем уже интересные вещи. Семен Михайлович в мемуарах буквально издевается над своим командующим:
«Но у меня имеется еще вопрос: в директиве не указано, где проходят
