Дмитрий Жуков - 29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»

Основной задачей «НСТПР» являлось: путем вооруженной борьбы уничтожение советского государства и создание нового демократического государства при содействии немецких штыков, СССР я лично не считал и не считаю демократическим государством, где господствует диктатура одной — большевистской партии. А почему не может быть у нас других партий? Мы же имели в виду построить новое демократическое государство на основе мелкой частной собственности. Мы хотели использовать немецкие штыки для уничтожения советской власти в России. Лично меня не устраивала советская система. В данное время по этому поводу мне говорить нечего, так как я оторван от внешнего мира.

В 1942 г., в связи с активизацией партизан, я помог КАМИНСКОМУ в создании вооруженных отрядов для борьбы с партизанами, в формировании бригады «Русской освободительной народной армии» (РОНА). Бригада РОНА была создана для борьбы против советских партизан. Было проведено несколько карательных экспедиций против советских партизан. Сам лично я дважды принимал участие в таких экспедициях. Участвовал в перестрелках с партизанами.

4 раза я назначался председателем военно–полевого суда по рассмотрению дел в отношении партизан и лиц, связанных с ними. Дважды выносил приговоры к смертной казни. При моем участии были приговорены к смертной казни 13 или 14 партизан. Приговоры в отношении их были приведены в исполнение. Вообще же военно–полевым судом было приговорено к повешению и расстрелу более 200 советских граждан. В обвинительном заключении указано, что под моим председательством было приговорено к смертной казни через повешение 20 партизан, в числе повешенных: врач НЕЗЫМАЕВ и др. Не с целью смягчения своей вины, но утверждаю, что данная цифра не отвечает действительности. Мною приговорено лишь 13–14 партизан к смертной казни. К моему делу, как вещественное доказательство, приобщена вырезка из газеты, где опубликован приговор военно–полевого суда с моим участием. Я не участвовал в данном судебном заседании, но так как был назначен приказом для участия в этом суде, так меня и поместили в газете, хотя фактически вместо меня присутствовало другое лицо.

О том, что в марте 1943 г. за покушение на меня было расстреляно в качестве заложников 40 советских граждан, я узнал лишь из газет и в этом расстреле никакого участия не принимал.

Лично я приговоры в отношении осужденных к расстрелу партизан не приводил в исполнение, но один раз присутствовал при расстреле 3–х партизан–связистов и нескольких партизан за сожжение деревни. Почему партизаны сожгли деревню, я не знаю, так как эта деревня никакой опасности для партизан не таила в себе.

В 1944 г. мы выехали в Германию в отдел кадров РОА. Произошло слияние РОНА и РОА. Я выехал в Берлин в распоряжение главного штаба ВЛАСОВА, где был назначен уполномоченным РОА по оказанию материальной помощи лицам, бежавшим из СССР. Данной должности фактически я не исполнял, так как уже началась эвакуация из Восточной Пруссии. Находясь в ставке ВЛАСОВА, я с последним не встречался, хотя и видел его. Я лично имел беседы с ТРУХИНЫМ и МАЛЫШКИНЫМ.

Я лично был награжден немецкими властями четырьмя медалями. О всех, рядом сидящих со мной на скамье подсудимых, Я могу только сказать, что они были замечательными работниками в самоуправлении. Подсудимый ВАСЮКОВ в начале работал в отряде «народной милиции», а затем в отделе агитации и пропаганды.

Вот все, что я хотел сказать о своих преступлениях, в которых не раскаиваюсь».

2. Допрос подсудимого ФРОЛОВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ФРОЛОВ показал и на вопросы суда ответил:

«В начале Великой Отечественной войны я командовал полком и был пленен немцами. Будучи в лагере военнопленных, я изменил своей Родине и перешел на службу к немцам. Вступил в антисоветскую организацию «НСТПР». Задачи этой антисоветской организации мне были известны. В начале 1943 г. со мною дважды имел разговор пропагандист изменника Родине ВЛАСОВА по вопросу направления меня на должность начальника строевого отделения штаба бригады РОНА. Я дал свое согласие работать в этой должности. Как начальник строевого отделения РОНА я разработал дисциплинарный устав РОНА, план боевой подготовки слушателей офицерской школы и рядового состава бригады. По этому поводу в обвинительном заключении записано совершенно правильно.

Далее в обвинительном заключении указано, что в июне 1943 г. вместе с начальником штаба бригады РОНА ШАВЫКИНЫМ руководил операцией против партизан в районе с. Коломна Брасовского района Брянской области. Это не совсем так. Уточняю, что данной операцией руководил командир 5–го полка ТУРЛАКОВ, я же лишь проверял эту операцию. Партизанский отряд разгромлен не был. Партизаны ушли.

В период дислокации бригады РОНА на территории Лепельского округа я принимал участие в разработке оперативного плана бригады в 1600 человек по разгрому партизан. План был приведен в жизнь. Сколько было всего убито и ранено партизан, трудно сказать, бригада же потеряла 15 человек убитых и 20 человек раненых. Захвачено было у партизан несколько винтовок.

Примерно 7 августа 1944 г., когда мы были на марше, меня вызвал к себе КАМИНСКИЙ и приказал мне принять командование сводным полком РОНА, направляющимся на операцию в район Варшавы. Я принял это командование и мой полк, насчитывающий около 1600 человек, принимал вместе с немцами участие в подавлении Варшавского восстания. Полк имел на вооружении 4 миномета, 7 пушек и другое вооружение. Мы принимали участие в разрушении юго–западной части пригорода Варшавы. В этот период времени КАМИНСКИЙ ушел в ставку немцев и оттуда не вернулся, по–видимому, был убит. В этот период времени бойцы полка РОНА не хотели участвовать в данной операции, а поэтому для того, чтобы заинтересовать, был издан приказ КАМИНСКИМ, в котором разрешалось бойцам во время операции заниматься приобретением ценностей.

После слияния РОНА с РОА я был назначен врид начальника оперативного отделения штаба дивизии. Участвовал в разработке устава РОА и плана боевой подготовки личного состава дивизии. С марта 1945 г. я работал преподавателем тактики офицерской школы при штабе РОА. Начальником школы был МИАНДРОВ.

За свою службу немцам я получал 105 марок. Немецкий майор получал, после вычетов семье, 505 марок. Был награжден одним Железным крестом и 3 медалями. Второй Железный крест я обнародовал и носил его, но им награжден не был.

РОНА и РОА находились на полном содержании у немцев: их вооружение, их боеприпасы и их продовольствие и обмундирование» .

3. Допрос подсудимого МИХЕЕВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый МИХЕЕВ показал и на вопросы суда ответил:

«По антисоветской деятельности я был связан с ВОСКОБОЙНИКОМ, КАМИНСКИМ, а затем с МОСИНЫМ и др. ВОСКОБОЙНИК был убит, его место занял КАМИНСКИЙ. Заместителем КАМИНСКОГО работал МОСИН. Впервые МОСИНА я встретил у ВОСКОБОЙНИКА. МОСИН тогда сказал мне, что он прибыл в Локоть как военнопленный и будет работать. Через некоторое время МОСИН занял видное положение в самоуправлении и к нему относились с доверием, как к пострадавшему от советской власти, о чем в пос. Локоть было всем известно. Лично МОСИН меня не вербовал в "НСТПР". Завербовал меня КАМИНСКИЙ в начале 1942 г. при следующих обстоятельствах. Будучи вызван им по долгу службы, так как я в тот период времени работал начальником лесного отдела Локотского окружного самоуправления, КАМИНСКИЙ в веселом настроении сказал мне, что в будущем в Локоть будет большой город, а он займет высокое положение в нем. При этом рассказал мне о целях и задачах антисоветской организации "НСТПР" и сказал, что все члены этой партии будут получать соответствующие портфели, а кто против, тот будет угнан в Германию. Я дал согласие на вступление в организацию. После этого КАМИНСКИЙ дал мне анкеты на вступление в организацию, которые я передал двум лесничим и ныне подсудимой ХОЛОДКОВОЙ. Анкеты они должны были заполнить и через ХОЛОДКОВУ передать лично МОСИНУ.

С манифестом "НСТПР" я был полностью согласен о Как старший лесничий, я возглавил группу лесничих, записавшихся в партию. Снабжал их антисоветской литературой.

КАМИНСКИМ и начальником полиции ИВАНИНЫМ была спущена на места инструкция по борьбе с партизанами. Данную инструкцию я в свою очередь переписал и спустил ее подчиненным мне объездчикам, лесничим и лесникам. Хочу добавить при этом, что только 10 % леса принадлежало нам, а остальные 90 % контролировались партизанами.

В 1943 г. я был назначен членом комиссии по эвакуации имущества в тыл немцев. Имущество лесхоза эвакуировано не было вследствие быстрого продвижения частей Красной армии. Население эвакуировалось насильно. Я тоже уехал вместе с немцами, но затем был настигнут частями Красной армии и возвращен по месту жительства».