Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Блог «Серп и молот» 2019–2020 читать книгу онлайн
Перед тем, как перейти к непосредственно рассмотрению вопроса о Большом терроре, нужно оговорить два важных момента.
Первый. Самого по себе факта Большого террора, расстрелов по приговорам несудебного незаконного органа 656 тысяч человек и заключению в лагеря на срок 10 лет еще примерно 500 тысяч человек, т. е. тяжелейшего преступления перед народом СССР, как факта не существует по определению. Некоторые особенно отмороженные правозащитники до сих пор носятся с идей проведения процесса над КПСС (правильней будет — ВКП(б)) по типу Нюрнбергского. Эту идею я поддерживаю, голосую за нее обеими руками. Я страстно желаю, чтобы на открытый судебный процесс были представлены те доказательства репрессий 37–38-го годов, которые наши профессиональные и не очень историки считают доказательствами массовых расстрелов и приговоров к 10 годам заключения более чем миллиона ста тысяч граждан СССР. Даже на процесс, который будут проводить судьи нынешнего нашего государства. Но моё желание никогда не сбудется. Попытка провести такой процесс уже была, уже были подготовлены доказательства, которые сторона, обвинявшая КПСС в преступлениях, хотела представить на суд. Да чего-то расхотела. А пока такой процесс не состоялся, пока не дана правовая оценка тем доказательствам, которые свидетельствуют о масштабных репрессиях 37–38-го годов, факт Большого террора любой грамотный историк может рассматривать только в виде существования этого факта в качестве политического заявления ЦК КПСС, сделанного в 1988 году. Мы имеем не исторический факт Большого террора, а исторический факт политического заявления о нем. Разницу чувствуете?
Второе. Историки в спорах со мной применяют один, убойный на их взгляд, аргумент: они работают в архивах, поэтому знают всю правду о БТ, а я — «диванный эксперт», в архивы не хожу, поэтому суждения мои дилетантские. Я, вообще-то, за столом работаю, а не на диване — раз, и два — оценивать доказательства совершенных преступлений, а БТ — это преступление, должны не историки, а криминалисты. Занимаясь вопросом БТ до того, как доказательствам его существования дана правовая оценка, историки залезли за сферу своей компетенции. Я себя к профессиональным историкам не причислял никогда и не причисляю, зато я имею достаточный опыт криминалиста. Как раз не та сторона в этом вопросе выступает в роли дилетанта.
Как раз именно потому, что я имею достаточный опыт криминалиста, я категорически избегаю работы в архивах по рассматриваемому вопросу. По нескольким причинам. Я сторона заинтересованная, я выступаю в качестве адвоката, и не стесняюсь этого, сталинского режима. Заинтересованная сторона в архив должна заходить и документы в нем изучать только в ситуации, приближенной к условиям проведения процессуального действия, т. е. в присутствии незаинтересованных лиц, с составлением соответствующего акта.
(П. Г. Балаев, 18 февраля, 2020. «Отрывки из „Большого террора“. Черновой вариант предисловия»)
-
А «Особые тройки» создавались уже в рамках, так называемых, «национальных» репрессивных операций. И были созданы только 1 августа 1938 года, в рамках «национальных» спецоперация по еще одним очень замечательным «оперативным приказам» Ежова под №№ 00439, 00485, 0059. Но там совсем уж запредельный незаконный ужас.
И если просто «тройки» были созданы приказом НКВД № 00447, то «Особые тройки» — Постановлением Политбюро:
«Постановление политбюро ЦК ВКП(б) о создании особых троек
15.09.1938
22 — Вопрос НКВД.
1. Принять предложение НКВД о передаче оставшихся нерассмотренных следственных дел на арестованных по к.р. национальным контингентам, согласно приказов НКВД СССР №№ 00485, 00439 и 00593 — 37 года и №№ 302 и 326 — 1938 года, на рассмотрение Особых Троек на местах.
2. Особые Тройки образуются в составе: первого секретаря обкома, крайкома ВКП(б) или ЦК нацкомпартий, Начальника соответствующего управления НКВД и Прокурора области, края, республики.
В Украинской и Казахской ССР и Дальневосточном крае Особые Тройки создаются по областям.
3. Особые Тройки рассматривают дела в отношении лиц, арестованных только до 1-го августа 1938 года, и заканчивают работу в 2-х месячный срок.
4. Дела на всех лиц указанных нац. к.-р. контингентов, арестованных после 1-го августа 1938 года, направлять для рассмотрения в соответствующие судебные органы, по подсудности (Военные Трибуналы, Линейные и Областные Суды, Военную Коллегию Верховного Суда), а также на Особое Совещание при НКВД СССР.
5. Предоставить право Особым Тройкам выносить приговоры в соответствии с приказом НКВД СССР № 00485 от 25-го августа 1937 года по первой и второй категориям, а также возвращать дела на доследования и выносить решения об освобождении обвиняемых из-под стражи, если в делах нет достаточных материалов для осуждения обвиняемых.
6. Решения Особых Троек по первой категории приводить в исполнение НЕМЕДЛЕННО.
АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 195–195 об. Копия. Машинопись.»
Из этого «докУмента» тоже видно, как халтурно работали сочинители репрессий: председателя тройки забыли указать, указали только начальников УНКВД в их составе, а начальников республиканских НКВД, за исключением тех, в которых создавались областные тройки, не указали.
Объявлено о проведении этих операций было почти одновременно с проведением «кулацко-уголовной» по приказу № 00447. Репрессировались поляки, немцы, латыши, харбинцы (реэмигранты из Китая)… Даже есть записка Сталина со словами, что нужно и македонцев погромить. Наверно, по просьбе иранского шаха, мстили за персидского царя Дария потомкам Александра Македонского.
И все эти операции шли одновременно. Я не то, что с трудом представляю, как чекисты с этим справлялись, я вообще этого не представляю. Не весь личный состав НКВД был задействован в этих операциях, а только сотрудники Главного Управления Государственной Безопасности, милиции они не касались. Всего сотрудников ГУГБ было примерно 30 тысяч. Это всех, включая сотрудников в штатах ГУЛАГа, которые в лагерях работали, сразу половину отбрасывать нужно. Включая разведчиков, весь центральный аппарат в Москве численностью в несколько тысяч, не меньше. Половину из 30 тысяч, которые могли быть задействованы в операции, можно смело отбросить. Если еще отбросить тыловиков-хозяйственников, кадровиков-делопроизводителей, и прочий личный состав, который обслуживает оперативников и следователей, но к оперативно-следственному составу не относится, то у нас картина будет примерно, как и сегодня в правоохранительных органах: оперов и следаков меньше десятой части от общей численности «войск».
Да в те годы во многих районах даже отдела НКВД не было! А в большинстве из тех, где были — сидел начальник отдела с парой сотрудников, в лучшем случаев, хорошо еще, если у них была секретарша-машинистка. И как чекисты справились с репрессированием 1, 1 миллиона народа за год и три месяца — я лично представить не в состоянии. А ведь еще и в суды дела в это время отправляли, с нормальным проведением следствия.
* * *
Но вернемся к «национальным» операциям. Они интересны тем, что там появился еще один репрессивный орган, о котором впервые «вспомнил» Председатель КГБ СССР Семичастный, увидим этот момент, когда будем разбираться, как умерших превращали в расстрелянных. До этого его никто не знал. А потом снова «забыли» так, что и комиссии Яковлева нужно было с самого начала о нем «вспоминать».
Это «двойка». Комиссия в составе наркома НКВД Ежова и Прокурора СССР Вышинского. Ну не мог же Ягуарьевич остаться в стороне от дел кровавого Сталина?!
Юмор в том, что «двойка», Ежов с Вышинским — это ОСО. Точнее, Вышинский участвовал в заседаниях ОСО. Оно же имело право рассматривать дела не только по угловникам, но еще и по 58-ой, а в этом случае начальник милиции при рассмотрении не присутствовал, к 58-ой статье милиция никакого отношения не имела. А после ликвидации «милицейских троек», ОСО в таком составе работало до 1953 года. До момента его ликвидации. И — 5 лет! Всё.
Ну бред же! Если Ежов с Вышинским рассматривали дела по 58-ой статье в Особом совещании, то они имели право выносить приговоры (Ежов — выносить, Вышинский — согласовывать, как прокурор) к лишению свободы до 5 лет. А когда они рассматривали вдвоем дела в составе «двойки», такие же дела по 58-ой статье — приговаривали к расстрелу?! «Национальные» приказы примечательны и тем, что они написаны точно интеллектуалом на всю голову. Там такая чепуха в них, что я считаю ниже собственного достоинства их разбирать по пунктам. Там нарком приказывает даже немедленно арестовать изобличенных шпионов и диверсантов! Как изобличали, не арестовывая, я затрудняюсь объяснить. Наверно, вызывали повестками на допросы и отпускали шпионов на подписку о невыезде за пределы объектов, на которых те шпионили.
И на рассмотрение «двойки», Ежову и Вышинскому, отправляли списки этих шпионов и диверсантов. А «двойка», рассматривая списки, еще ухитрилась несколько дел отправить на доследование. Рассматривая списки. Ну, хоть к чему-то Прокурор СССР должен был придраться, не просто же взять и утвердить все списки. Причем, в приказах написано, что приговоры «двоек» приводятся в исполнение незамедлительно, но сами «двойки» только утверждали списки (а в ряде приказов — альбомы), а про приговоры ничего не написано. Наверно, чекисты, которые без приказа наркома не могли догадаться, что изобличенных шпионов нужно арестовывать, обязаны были понять, что утвержденный список — это приговор.
Вышинский на пару с Ежовым успели поставить «к стенке» и отправить на Колыму несколько тысяч шпионов и диверсантов. Но потом сильно устали. И в 1938 году Ежов обращается в ЦК, которое издаёт Постановление, предписывающее создать Особые тройки НКВД в составе начальника УНКВД области-края,
